Двадцать ступенек. Убьюсь же…
Мысль еще не оформилась, но тело оказалось быстрее разума. Не зря, ох не зря ей вчера было так плохо.
Крылья выметнулись из-под плаща, разрывая в клочья тонкую тунику. Большие, белые, похожие на неоттопыриные… Крепкие плотные кости, гибкая перепонка…
Яна и сама не сразу поняла, что висит в воздухе!
Висит!
В воздухе!
От шока она просто их опустила и тут же пересчитала спиной ступеньки. Хорошо хоть, уже не все двадцать, а только четыре последних, но больно – жуть.
– Ау-у-у!!!
Первой мыслью было – целы ли крылья?
Помялись, но уцелели.
Второй – где убийца?!
Сар Турмис лежал неподалеку. Видимо, когда Яна распахнула крылья, оказался под ударом. И скатился сам.
Неестественно вывернутая шея сомнений в диагнозе не оставляла – смерть наступила мгновенно. Нархи-ро вздохнула и принялась сворачивать крылья. Да и с туникой что-то надо сделать? В том, что от нее осталось – перед и два рукава, – ходить просто неприлично… Сейчас посмотрит, точно ли мерзавец мертв, – и вернется в кабинет. Или лучше сразу на улицу?
* * *
На улице было людно.
Ааша рычала на собирающуюся толпу, не подпуская никого к группе людей и нархи-ро. Впрочем, Яну она пропустила мгновенно.
– Лес Великий!
Почти все были живы и целы. Ну… почти.
Лара Анфимия кашляла не переставая. Подвели ее короткие ноги и толстое тело. Зная свойства «сирени», Яна готова была поклясться, что кашлять той всю оставшуюся жизнь. Не особо долгую. Ожоги легких – штука серьезная и неприятная. Да и ногу она, кажется, или подвернула, или сломала?
Лара Анфимия оказалась последней, кто выбрался из кабинета. Сначала из окна выпрыгнули нархи-ро и Ааша. Лойрио Эрен выкинул им ковер, сорванный со стены, и прыгнул сам. Ушибся сильно, но ничего не сломал.
Ковер тут же растянули и поймали на него раненого Шойса. Не оставлять же глотать яд?
Гарт и Рошер прыгнули сами. Прыгнула и лара Анфимия, и ее тоже поймали на ковер. Поймали бы… Под большим весом ковровые нити просто разошлись, отсюда и сломанная нога.
Сейчас уцелевшие старались оказать помощь сару Шойсу, но получалось плохо. Куда уж там! А из раны на животе все текла и текла кровь, не впитываясь в утоптанную землю…
– Пропустите! Я лекарь, пропустите!!
Крик возымел действие, народ расступился, и саром Шойсом занялся специалист. А мужчины наконец обратили внимание на Яну.
– Тайяна? – изумился Караш.
– Тай? – это уже Шерх.
– Яна?
Рошер не смог остаться в стороне. Промолчали только Гарт и лойрио Эрен. Первый засмущался, а второй просто решил, что ему сказать нечего.
Яна потянулась и расправила крылья.
– Караш э’Варс Шаннер, спешу уведомить вас, что я отныне совершеннолетняя. Так что о возвращении в Лес и речи быть не может. Более того…
Крылья были послушны своей хозяйке. Повинуясь ее мыслям, они расправились, размахнулись, подняв тучи пыли – и Яна на миг оторвалась от земли. Совсем ненадолго, она еще не привыкла, но это – было. И Караш с Шетараном видели.
– КАК?!
Вопрос был задан одновременно всеми. Тут уж не утерпел даже трайши, который до сей поры изображал слегка потрепанное благородство.
– А вот так, – весело ответила Яна. – Кажется, я поняла, почему мы лишились крыльев.
Караш вскинул голову:
– Почему?!
Яна улыбнулась. Ей удалось найти ответ на вопрос, который мучил всех нархи-ро. Ее имя точно останется в анналах рода Риккэр… Если ее не убьют раньше.
– В самом начале, когда мы заперлись в Лесу, у нас еще были активные крылья. А потом, с каждым последующим поколением… Неужели непонятно? Заперев себя, изолировав, утратив свободу, мы отреклись и от крыльев.
– И что – теперь всем надо бежать из Леса? – поинтересовался Шетаран со всем возможным ехидством. Получилось плохо, крылья-то были налицо.
– А зачем тебе в темнице – крылья? – вопросом на вопрос ответила Яна. – Мы сами изолировали себя от окружающего мира, от неба… Скольких ты знаешь, кто занимается тем, что им нравится?
– Мой отец…
– Интриганам крылья не нужны, им и чешуи хватит. Ты сам хочешь быть жрецом?
Шетаран задумался.
Жрецом? Власть – приятная штука. Но… чего-то в ней не хватает.
– Вижу, ты понял, – кивнула Яна. – Нархи-ро не могут жить в клетке, их зовет небо. Мы были нужны миру, но отказались от него. Самоизолировались и стали покорно выполнять то, что велят. Не взрослеем, понимаешь? За тебя принял решение отец, определил твою жизнь, ты согласился – и вот результат. За меня приняли решение, но я выбрала свою дорогу. Да, на ней оказалось и неприятно, и страшновато, и я не знаю, где она закончится, но крылья уже со мной. И так останется навсегда. Крылья – это не принадлежность вроде ушей или задницы, это награда и ответственность.
Шетаран скрипнул зубами:
– Интересно, а если я сделаю другой выбор?..
– Не знаю. – Яна пожала плечами. – Думаю, крылья переродиться не могут. Но, может, шанс есть у твоих детей? Если позволишь себе стать Крылатым хотя бы в душе?
– А я вроде бы занимаюсь тем, что мне нравится… – Караш задумался.
Яна покачала головой.
– Тем, чему тебя учили. К чему готовили. Можно любить свою работу, но если душа будет стремиться к чему-то еще…
Караш только вздохнул:
– Это надо обдумать.
– А вот надо ли это обнародовать в Лесу и в какой форме? – вмешался лойрио Эрен.
Три пары глаз недоуменно уставились на него.
– Почему нет?
– Это же прорыв?
– Это впервые за столько лет?!
– Да потому что дураков везде хватает, – просто ответил лойрио. – Вы себе представляете, сколько их, молодых, побежит из Леса? Сколько и куда вляпается? Сколько погибнет?
Нархи-ро уставились на него большими круглыми глазами. Переглянулись.
А вот об этом они и не думали.
Тайяна резко помрачнела. Как все казалось радужно, а? Она может вернуться в Лес, может рассказать всем о своем открытии, может…
Да ничего она не может. Потому что Великие Перемены только звучат красиво, но упаси тебя Лес жить в такое время!
– Тайяна, тебе нельзя обратно, – озвучил ее мысли Караш.
– М-да. – Шетаран чесал затылок. – Кажется, наша помолвка стихийно расторгнута…
Шет и сам не знал, что сейчас творится у него в душе. Зависть?! О да! Безусловно! Злость, раздражение, недовольство?! Да еще какие!
