— Я здесь! — донесся до Богданова крик Гущина, и с другой стороны донесся другой, более низкий, характерный для табельного старого доброго Макарова, выстрел.
Гущин подоспел вовремя. Со стороны тропинки противники уже не ждали угрозы, потому что Богданов появился один, а зря. Высунувшись из-за обглоданного пулями ствола, Богданов увидел стрелка в тот момент, когда тот уронил пистолет и упал на колени.
Резиновая пуля из травматического пистолета Гущина вошла ему в горло и пробила мягкие ткани. Хватая ртом воздух, но не получая его, потому что гортань была разорвана расклеенным куском резины в клочья, черноволосый парень в бейсболке прохрипел что-то в последний раз и плюхнулся лицом в землю.
Оставшийся в живых противник сориентировался быстро. Он схватил Кадыка за волосы и рывком поднял его на ноги, прикрываясь карманником, как щитом. Во второй руке оказался пистолет, который стрелок охотно приставил к виску трясущегося от ужаса вора. И заверещал с сильным акцентом:
— Нэ падхади! Назад, да?! Отстрелю башка! Назад, оба назад, да?!
Волоча перед собой Кадыка, стрелок начал перемещаться в сторону машины. Гущин и Богданов с двух сторон осторожно, по короткому шажку, приближались, держа преступника на прицеле.
Где-то вдалеке робко проклюнулся звук сирены. За ним еще один. Богданов даже предположить не мог, что будет, когда на пустырь нагрянет кавалерия. Скорее всего, бойня, потому что этот стрелок живым сдаваться не станет. Как и прыгун. Как и тот или те, кто находился в злополучной квартире в девятиэтажке, когда туда наведался ничего не подозревающий Курилин.
Богданов приготовился. Выдохнул, вспоминая ощущение, которое всегда испытывал на стрельбах в служебном тире.
— Эй, пацан, — прокричал он, презрительно ухмыляясь, — Осторожнее! Этот чувак обоссался! Прямо на твои ботинки!
Стрелок машинально посмотрел вниз. Ствол пистолета сменил вектор на несколько градусов. Богданов задержал дыхание и нажал на спусковой крючок.
Когда пуля вошла в щеку противника, пронзив носовую пазуху и вгрызшись в мозг, его голова машинально запрокинулась назад. Рука дернулась вверх, пальцы машинально сжались, и прогремел последний выстрел. Пуля ушла в небо. Еще до того, как в пыль шмякнулась стрелянная гильза, стрелок был мертв. И лишь потом он упал, раскинув руки, словно собирался обнять весь мир.
Богданов выдохнул и опустил оружие. После чего его заколотило, и Богданов сел, чтобы не упасть от накатившей на него волны — гремучей смеси из запоздалого волнения, липкого страха и осознания того, что он только что сделал.
Гущин бросился к Кадыку. Пинком ноги на всякий случай отбросил пистолет убитого стрелка, и лишь после этого вырвал кляп изо рта карманника. Тот сделал рвотное движение, но удержался и просто закашлял.
— Где флэшка? — рявкнул Гущин.
— И вы туда же, — простонал Кадык, которого трясло от пережитого ужаса. — Господи… да что за флэшка…?
— Меньше недели назад ты тиснул у парня флэшку из кармана куртки! Где она?
Кадык поморщился, пытаясь сообразить.
— А, та штука для компьютера? Да… дома валяется… Я как бросил ее в стол, так и не вспоминал больше…
После чего Кадыка все-таки вырвало, но Гущин успел вовремя отскочить.
10
— … В ходе спецоперации, в которой помимо сотрудников госбезопасности принимали участие работники полиции и подразделения специального назначения, была пресечена деятельность организованной преступной группы, совершившей ряд убийств на территории Москвы. Операция по захвату преступников была проведена несколько дней назад, но центр общественных связей ФСБ России сообщил подробности только сегодня. В частности, стало известно, что в ОПГ входили как минимум десять человек, из которых пятеро были задержаны, а остальные ликвидированы в ходе спецоперации…
Гущин смотрел новостной репортаж не в первый раз, но все равно не переставал удивляться. Вот и сейчас он щелкнул кнопкой клавиатуры, останавливая воспроизводившееся на компьютере видео, и возмущенно буркнул:
— Организованной преступной группы? Ряд убийств? И все? Ни теракта тебе в центре Москвы, ни планирующейся, блин, атаки? Просто шпану какую-то взяли, можно подумать! Нет, что за дела?
Богданов вздохнул.
— Мне сегодня наши друзья звонили.
— У нас есть друзья?
— Ну, типа друзья. Чекисты.
— Что говорят?
— Семь адресов. На флэшке были семь адресов. Все в непосредственной близости от метро. Везде одно и то же — мощные взрывные устройства и детонаторы в виде мобильников. Все запрограммированы на прием звонка только с одного единственного номера. Ну, чтобы кто-то случайно не позвонил, и не рвануло раньше времени.
— Жесть.
— Бомбы были заложены не в квартирах, а в подвалах. Около газовых труб. Чтобы вызвать максимальные, мать его, повреждения.
— Это… — Гущин подумал, какой бы эпитет применить, но не нашел ничего лучше, поэтому повторил: — …Жесть.
— Это еще не жесть, Антон. Там же были схемы станций метро, около которых эти адреса находились. Семь станций. Где они их раздобыли — черт его знает. Там были указаны места для закладки. Понимаешь, о чем я?
— Они… Они и в метро хотели…?
Богданов кивнул.
— И под землей, и сверху. Движение метрополитена парализуется, паника, давка, люди кое-как спасаются и выбегают на поверхность — а потом бац… И вторая серия. Я даже представить не могу, какой это был бы тотальный п…ц.
Гущин тоже не мог представить. Попытался, но понял, что лучше не стоит этого делать. Ему здесь, в метро, еще работать. Если не уволят.
— А кто они хоть были? Откуда?
— Ближний Восток. Некоторые из Сирии, остальные из Ирака. Понимаешь, откуда ноги растут?
— Не совсем.
— Ну, тогда и не забивай голову. Но это, парень, могла быть самая чудовищная террористическая атака на наш город из всех, что мы видели.
Гущин выдохнул. В случае, если бы по телевизору сказали все, как было — атака предотвращена благодаря двум оперативникам полиции столичного метрополитена — он мог бы теперь до конца жизни хвалиться: «Да, я тот самый, кто всех вас спас». Небрежно, конечно, такие вещи нужно говорить слегка небрежно. Как бы имея в виду: «Ну что вы, я, в сущности, такой же, как и вы, простой парень…».
— Почему они не говорят-то ничего? — отмахнувшись от глупых фантазий, спросил Гущин.
— А ты догадайся. Во-первых, кому паника в городе нужна? Когда-нибудь скажут, конечно, только вообще без деталей. Сухую цифру назовут — и все.
— А во-вторых?
— Что во-вторых?
— Вы сказали — «во-первых».
— Разве?
