Блондинка загадочно улыбалась. Ильин уже начал было гадать, как заполнить возникающую неловкую паузу, как в каюту заглянула унылая физиономия Рябко. Он замычал, едва не плюя желчью:
— Пардон, вот прям пардон, что отвлекаю, я понимаю, у вас тут интересные разговоры по душам и все такое… Но мы тут типа к бухте подходим.
На берегу блондинка сразу же испарилась. Ильин даже не заметил, как она исчезла, и запоздало вспомнил, что почему-то ни разу — даже при ее появлении на борту и перед инструктажем — не спросил ее имени.
Попрощавшись с семейством, Ильин собрал в кучу заработанные за сегодняшний день деньги. Сразу отсчитал долю Арсена за шашлык, долю Рябко, сунул в плавки купюры на карманные расходы. Остальное — в банк. Пока Ильин распределял наличные, Рябко непрестанно буравил его унылым взглядом. Наконец Ильин не выдержал.
— Ну что?
— Ты ж видел, я на нее глаз положил.
— На кого?
— На блондиночку.
— Господи, Дэн… — Это видели все. Этот твой глаз, который ты на нее положил, моргал так часто, что я на секунду испугался, что тебя парализовало, или инсульт хватил, или там еще чего. Блондинка наверняка тоже испугалась. Да так сильно, что драпанула в каюту. А каюта здесь одна, — Ильин развел руками. — Вот если бы кто-то полноценно участвовал в общем бизнесе и вкинул денег, чтобы м могли купить лодку побольше и с двумя каютами, тогда…
— Иди к Арсену, — промычал Рябко и демонстративно поплелся проверять швартовку.
* * *
Извивающаяся вытянутой вверх буквой S бухта была окружена горами, и вечер опускался на городок внезапно и стремительно. Когда Ильин по разбитой и изжаренной на солнце набережной отправился в кафе добрался до заведения Арсена, казалось, что уже поздний вечер.
Арсен, как всегда, был сама дружелюбность. В награду за скрутку мятых купюр Ильин получил бутылку пива и пристроился в углу барной стойки, созерцая вечернюю бухту. Там и тут — на стоящих у причалов и набережной лодках, катерах и яхтах, в домах, кафешках и ресторанчиках — загорались огоньки, которые создавали искрящиеся дорожки на воде. Земля медленно остывала после дневного зноя, а с заключенной в скалы бухты тянул легкий освежающий бриз.
— Саня, — прорычал Арсен, оторвав его от размышлений о своем, бренном, — тут вот человек кладами интересуется.
Ильин сделал глоток, вздохнул и пожал плечами:
— Все кладами интересуются. Куда не плюнь.
Арсен играл бровями и стрелял глазками, и Ильин сподобился посмотреть на объект его внимания. У противоположного конца стойки на высоком стуле восседал с кружкой пива в руках человечек. Самый обычный, лет 40. Худой, с жидкими волосами и несчастным видом. Человечек тоже смущенно и чуть нервно покосился на Ильина, и увиденное его не обрадовало. Подтянутый, с рифлеными благодаря постоянному плаванию Ильин в цветастых шортах, с голым загорелым торсом, был полной противоположностью человечка.
— Вы понырять хотите или что? — кашлянул Ильин.
— Нет-нет, — замотал человечек головой. — Я так, просто спросил у вашего приятеля что-то… Забудьте.
Ильин пожал плечами и забыл. Но ненадолго. Спустя одну кружку пива человечек сам подсел к нему.
— Простите, я хотел… Ну, это…
— Полностью согласен, — подбодрил его Ильин.
— Понимаете, — человечек задумчиво поковырял в ухе. — Я в фирме одной работал… Она разорилась сейчас. Ну, закрылась. Я сюда приехал, потому что тут вакансия вроде была… А ее уже и нет совсем. Представляете.
— Кошмар.
— Смеетесь?
— А похоже?
Человечек прищурился и успокоился, поняв, что совсем не похоже.
— Вы знаете что-нибудь про золото? — прошептал он.
— Дайте подумаю, — Ильин с сожалением покосился на свою стремительно пустеющую бутылку. — Металл такой. Не ржавеет, благодаря чему нашими предками ценился больше остальных. Относится к драгоценным. Стоит дорого. Государства накапливают его в хранилищах, а женщины любят надевать на пальцы и втыкать в уши. Да, про золото я кое-что слышал.
— Нет, не вообще про золото, — человечек зашептал еще тише: — Про золото нацистов. Ну, фашистов. Ну, немцев. Понимаете?
— Не совсем.
Человечек нервно запыхтел. Только сейчас Ильин сообразил, что человечек был уже изрядно навеселе.
— Мой отец лет сорок назад нашел кое-что, — решился подвыпивший незнакомец. Он поозирался по сторонам и продолжил с видом заговорщика, его язык заметно заплетался: — На берегу моря. Прямо на берегу, представляете?
— Так бывает.
— Волной выбросило, наверное… Так вот, знаете, что это было? — человечек для значимости сверкнул глазами: — Кусок золота. Слиток. А на нем надписи по-немецки. И этот, как его, орел. Который свастику фашистскую в лапах держал.
Ильин неопределенно хмыкнул, изучая человечка. Пока не было понятно, то ли он просто напился и решил почесать языком, то ли он был психом, которые на южном побережье Крыма встречались в разгар сезона особенно часто, то ли в его словах действительно что-то было.
— Слиток, — повторил Ильин. — Орел. Свастика.
— Ага-ага!
— Интересно.
— А по голосу, так как будто не очень, — оскорбился человечек.
Назойливость незнакомца начинала действовать на нервы.
— Может, и не очень, — согласился Ильин. — Знаете, я тут каждый месяц от кого-то слышу, что они нашли то золото «Черного принца», то византийскую посудину с серебром, то еще что-нибудь… Мы сейчас на побережье, в море вдоль которого затонувших кораблей с сокровищами натыкано почти столько же, сколько в Карибском бассейне, что вы хотите. И я, кстати, ни разу не слышал про человека, который нашел бы слиток нацистского золота. А такой человек был бы здесь сейчас настоящей звездой.
Человечек засучил кулачками:
— В этом и дело! Сорок лет назад отец нашел его. Сорок! Знаете, что тогда было?
— У меня с математикой так себе.
— Советское время! Нашел — сдай государству и получишь комиссионные. Сдал килограмм золота, получишь с гулькин хрен, простите. Нечестно же!
— Жизнь суровая штука.
— Отец и не стал никому говорить! Спрятал. А потом перестройка, развал Союза, гласность, капитализм и все такое… Отец слиток тогда и продал. Переплавил и продал по частям. И заработал знаете сколько? Дом купил! Большой.
Ильин хотел еще пива, но не собирался тратиться. В магазине по пути к набережной, где среди других лодок покоилась «Бланко», выпивку можно было приобрести почти втрое дешевле. Этим Ильин сейчас и собирался заняться.
— Послушайте, так что вы хотите-то, не пойму?
— Это золото нацистов! — зашептал человечек. — Я знаю, где отец его нашел, тот слиток! Если как следует поискать, а вдруг там еще есть? А вдруг они его там, ну, знаете, зарыли? В землю? Или тайник какой-нибудь сделали? Или прям у берега оно в воде спокойно валяется все эти годы и ждет, когда его достанут? Там может быть целое состояние! А я тут без денег и без работы сижу и еле концы с концами свожу…
