Ну и наличие отдельной жилплощади – весьма серьезный аргумент. Кстати, дружки разлюбезные уже удочку забрасывали, мол, не поспособствуешь ли. Ведь все равно один проживаешь. Ага. Осталось только дом свиданий устроить. Перетопчутся. Дружба дружбой, но и границы понимать надо.
Так что когда настырная девчушка в очередной раз навелась на него, Иван поспешил спрятаться от нее за Глашей. Вроде как при деле, эвон танцует, ну и с бабенкой пора бы уже уговориться. Не до петухов же тут булками трясти. Впрочем, до рассвета – это когда потеплеет. В студеную же пору только за полночь.
Она была уже на полпути к своему избраннику, когда тот попросту сбежал. А как еще это назвать? Она, конечно, молода, не без того. Но не дура! В отчаянии девушка даже слегка притопнула ножкой в кожаном сапожке, слегка взметнув истертую в труху солому.
А что, Огородная слобода – это царские угодья, и народ там вполне может себе позволить не ходить в лаптях. Чай, не простые крестьяне, а царевы огородники. У них там, между прочим, даже в зимнюю пору свежие фрукты и овощи выращиваются к царскому столу. И даже заморские диковинки имеются.
Дабы не показывать, насколько зла, отвернулась к стене, чтобы перевести дух и успокоиться. А когда вновь обернулась, то не поверила своим глазам. Стрельца и след простыл. В недоумении она обвела взором водящие хороводы пары. Нет. Не видно ни кафтана приметного, ни самого его владельца.
И тут она вздрогнула от внезапно прострелившей ее мысли. Глянула в сторону кривоногой лавки, где восседали эти гулящие девки. Пусто. Ага. Вон они две, тоже в хороводе, бросают друг на дружку недовольные взгляды. А третьей их товарки и след простыл. Той самой, с которой Иван танцевал целых три раза и с которой пошел в хоровод сейчас.
От мысли, что бы могло означать отсутствие этих двоих, Лизу даже передернуло. Да как он мог! Что он вообще себе позволяет! Как можно сравнивать ее и эту… эту… Не найдя подходящего эпитета, так как все известные ей показались мягкими, она отыскала взглядом Анюту.
Та идет в хороводе с парнем, который на ее фоне явно проигрывает статью. Но не сводит внимательного взгляда с Лизаветы, даже дернулась было выйти из хоровода. Девчушка только сжала губы и отрицательно мотнула головой. Не стоит портить Анюте вечер, коль скоро у самой не задался.
И вообще, что это он себе думает? Высмотрела одного из нерешительных парней, что ютились по углам, и тут же взяла его в оборот. Остаток гулянья Лиза все время танцевала, предаваясь безудержному веселью, задорно притопывая сапожками и щедро одаривая окружающих улыбкой.
– Я гляжу, весело тебе сегодня было, а, Анюта? – когда они уже направлялись домой, заговорила Лиза.
– Ну-у, это… – не нашлась с ответом девушка, прекрасно понимая, что из нее хотят сделать виноватую.
Вот только еще понять бы за что. Восхотелось Лизавете Дмитриевне пойти на молодежное гулянье, Анюта ее и повела. Причем рисковала серьезно. И кстати, ничего еще не закончилось. Пока не доведет до дворца, что построили посреди плодового сада в слободе, покоя ей не будет.
– Что это? – строго спросила Лиза.
Но потом все же спохватилась. С одной стороны, та ни при чем. С другой – в следующий раз упрется так, что ни с места, и ни о каких тайных прогулках можно будет не вспоминать. А ведь несмотря на то, что Лиза слегка расстроена выказанным пренебрежением, в целом вечер ей очень понравился.
– Аня, прости меня. Просто этот… Ты понимаешь, он с этой ушел.
– Царевна, да какое тебе до него дело? Подумаешь, стрелец, первый парень в слободе. Чай, вокруг тебя эвон какие красавцы, не чета этому.
– Это-то да. Но чтобы вот так! Попомнит он у меня еще. А Егорка-то твой вроде как с ним шептался о чем-то.
– Так они друзья-товарищи. Егор говорит, что сызмальства не разлей вода. Хвастал, мол, сегодня на тренировочном поле палили из пистоля и пищали. А еще сказывал, что вскорости и сам в кафтан стрелецкий обрядится.
В темноте никак не рассмотреть залившую Анютино лицо краску. Но будь царская дочь чуток повнимательнее – обратила бы внимание на смущение, которое явственно угадывалось в голосе спутницы. Вот только Лизавета вычленила из разговора лишь заинтересовавшее ее.
– Анюта, а ты у Егора побольше вызнать про этого Ивана сможешь?
– Ну-у не знаю.
– Тебе что, трудно поспрашивать своего ухажера?
– Какого ухажера? – еще больше смутилась Анюта.
– Анька, оглобля стоеросовая, а кто же он, если все время вокруг тебя увивался, да потом еще и проводить до дому порывался? Ухажер и есть.
– Прости, царевна.
– Чего «прости»? Значит, так. Вызнаешь у него все про того нахала. А я уж ему… Аукнется еще тебе, добрый молодец. Нет, ну каков!
Анюта предпочла промолчать и только поддакивала всю оставшуюся дорогу. Правда, при этом мысли ее были далеки от разглагольствований царевны. Пусть ей и исполнилось только семнадцать, девушка была уверена, что никому-то она не интересна. Ну какому мужику понравится иметь под боком бабу, способную заткнуть его за пояс или скрутить в бараний рог? Так что точно знала, что если и найдет семейное счастье, то не по любви, а по родительскому уговору. И тут… Она просто не могла поверить в происходящее.
Глава 5
Долг платежом красен
Признавать, что был не прав, всегда трудно. Но коль скоро так уж случилось, то лучше все же найти в себе смелость сделать это. Причем не столько для окружающих, сколько для самого себя. Как ни странно, но это позволяет почувствовать себя сильным. Одно только осознание того, что ты способен признать свою неправоту, глядя человеку прямо в глаза, поднимает твою же собственную самооценку. А уж она-то дорогого стоит.
Поэтому, разложив все по полочкам и придя к выводу, что все же повел себя неверно, Иван наконец отправился в родительский дом. Трудно ли ему было это сделать? Признаться, не особо. По факту ведь он не восемнадцатилетний юнец со взором горящим и раздутым самомнением. Взрослый и вполне состоявшийся мужик, разве что в юношеском теле.
Другое дело, что мир этот прост, как валенок, с такими же простыми нравами. Нагадил – отвечай. А какой тут ответ? Получи свою долю розог, плетей или вожжей. Простенько так, но сытно, по самые гланды. Получать по хребтине или пониже спины не хотелось. Совершенно. Но и отринуть себя от семьи не получается.
Подворье родительского дома встретило Ивана вполне обыденно. Два дворовых пса вылезли из своих просторных будок и с легким скулежом начали тянуться к нему. Из-за ограничивающих их свободу цепей здоровенные псины как-то уж очень потешно прижимали бошки к земле и пытались дотянуться до хозяина передними лапами. Словно выпрашивая внимания. А отчего, собственно говоря, «словно»? Именно что выпрашивая.
Иван вообще любил собак. И эти выросли практически на руках у прежнего обладателя тела. Подошел сначала к одному кобелю, потрепал за ушами. От второго послышалось недовольное рычание, смешанное со скулежом обиды. Пришлось одарить лаской и его. И только после этого ступить на крыльцо дома.
