– А как же я?
– А как же интересы Русского царства? Ты ведь не просто приятная во всех отношениях женщина, но еще и сестра государя да родная тетка наследника престола. Тебе не пристало держаться в стороне от дел государственных.
– Сбежать решил, – поджав губы, с наигранной злостью констатировала княгиня.
– От тебя, пожалуй, сбежишь, – с явственным сомнением возразил Иван.
– Вот и помни об этом.
– Уж не сомневайся, не забуду.
– Кстати. Я заметила, ты на этот раз прихватил с собой мушкет. Никогда раньше таких не видела.
Ага! Все же заметила. Иван намеренно не привлекал ее внимание к карабину. Как и всем, кто создал нечто своими руками, ему хотелось, чтобы изделие приметили другие. Вчера его тщеславие было с лихвой вознаграждено друзьями-товарищами и младшим братом. Но… Похвалы много не бывает.
– Может, сначала закончим завтрак? – с наигранным равнодушием предложил Иван.
– Я уже, – совсем по-детски, отправив в рот последний кусок и запивая его чаем, тут же отозвалась Ирина.
– Ла-адно.
Иван поднялся со стула и, пройдя в гостиную, вернулся со своим карабином. Потом вручил его Ирине и с довольным видом стал наблюдать за тем, как она изучающе вертит оружие. Кстати, оно ничуть не выглядело громоздким даже в ее руках. Общая длина примерно сто десять сантиметров, ствол порядка шестидесяти, может, чуть больше. Тут вообще с метрической системой пока полный швах.
– Чья работа? – с явным удовольствием держа оружие, спросила Ирина.
– Моя, – не без гордости ответил Иван.
– Правда?
– Истинная.
– Сколько же в тебе талантов, Ванечка?
– Думаю, много, – ухмыльнулся парень.
– Вот и я так думаю. А для чего эта деревянная накладка сверху ствола?
– Карабин позволяет вести частую стрельбу, отчего ствол греется. И если ухватиться за него, то можно обжечься. А такое цевье позволяет браться без опаски.
– Цевье?
– Ну я так назвал эту накладку.
– Понятно. Вот только… Ты говоришь о частой стрельбе, а я не вижу магазинов
[9] и зарядных камор. Только вот на кресале.
Иван довольно быстро и весьма подробно рассказал об устройстве оружия. Особенно Ирина удивилась тому обстоятельству, что ствол оказался нарезным. Нет, самими нарезами уже давно никого не удивить, пусть это трудоемкий процесс, ведущий к неизменному и неприличному удорожанию оружия. Оттого такое оружие и является редкостью. Но подобные образцы свободно продаются в оружейных лавках. Хватило бы средств.
Однако все образцы, виденные ею до этого, имели толстостенные стволы. Что делало винтовальные мушкеты весьма тяжелыми. Не спасало и то обстоятельство, что они обычно были короче гладкоствольных. А тут тонкие стенки, и общий вес оружия куда меньше, чем у пищали или мушкета, успевших существенно облегчиться за прошедшие десятилетия.
– Ствол из особой стали моей выделки, – пояснил Иван.
– Ваня, ты откуда этого набрался? – искренне изумилась женщина.
– Оттуда же, откуда узнал про булат, – спокойно ответил он.
– И это тайна, – подпустив в голос трагизма, произнесла Ирина.
– Тайна, – все так же не выказывая волнения, согласился Иван.
Ничего необычного. Иные мастера настолько помешаны на сохранении своих секретов, что готовы унести их с собой в могилу, но не делиться с другими. Вот и он не собирается. Знает, и все тут. А откуда, не вашего ума дело. Так что для Ирины такой ответ не стал неожиданностью, да и не обидел.
– А отчего вид такой простой? Ни серебряной тебе насечки, ни резьбы по дереву. Ничегошеньки.
– А к чему, Ириша? Оружие должно быть строгим, хищным и смертоносным. И, по-моему, у меня получилось.
– Получилось. И впрямь хищное. А конструкцию где подсмотрел?
– Видел в оружейной лавке. Вот и повторил. Ну разве только кое-что добавил от себя и переделал.
– А пулька не маловата будет? – глянув на небольшое отверстие в стволе, поинтересовалась она.
Вопрос вполне оправданный. Даже самый скромный калибр пистоля составляет полдюйма, а тут еще меньше. Причем не для пистоля, а для карабина, оружия более серьезного.
– Эта пуля на двухстах саженях пробивает стальной доспех и валит лося. Поверь, человеку достанет с избытком.
– И сколько будет стоить такой карабин?
– Двадцать рублей, – без тени сомнения ответил Иван. – Причем в комплекте к нему будет идти только дюжина патронов.
– Патронов?
– Ну зарядцев. Просто их так называть как-то неправильно. Все же ничего общего. Вот я и измыслил такое название.
– Дороговат, – заметила княгиня.
Угу. Есть такое дело. Вообще-то его себестоимость даже дешевле, чем у гладкоствольного мушкета других мастеров. И, продавая карабин всего за десять рублей, Иван оставался бы со значительным барышом. При массовом же производстве оно удешевилось бы минимум вдвое, а то и втрое. Но в его планы вовсе не входило делать подарки.
Вот когда получится крепко встать на ноги, тогда можно будет подумать и о чем-то высоком. Сейчас же он вынужден дергаться, как угорь на сковороде, кидаясь от одного к другому. И все ради того, чтобы избежать мясорубки. Наслушался рассказов о крымских походах. Ну его к ляду, угодить в подобную переделку.
– А сколько стоит один этот твой патрон? – продолжала задавать вопросы Ирина.
– Патрон перезаряжается, а вот гильза стоит две копейки.
– Ого.
– Ну так в ней одной только латуни на целую копейку. Да плюс изготовить. Это еще и по-скромному выходит.
– Стрельнуть-то дашь? Иль пожалеешь припас расходовать? – бросила княгиня лукавый взгляд.
– Да вот не знаю, порох-то и свинец нынче дороги, – в тон ей ответил Иван, отчего-то глядя не на нее, а куда-то в сторону.
Получилось так, словно парень важничает и набивает себе цену. Причем у него так натурально получалось игнорировать заигрывающую женщину, что это ее еще больше раззадорило.
– Ну пажа-алуйста, – дурачась, начала канючить Ирина.
В ответ на это Иван с силой толкнул княгиню в грудь, отчего она упала навзничь. Толчок вышел настолько резким и сильным, что у нее перехватило дыхание, а из глаз тут же брызнули слезы. Ей было настолько дурно, что она не расслышала ни долетевший звук выстрела, ни раздавшиеся практически одновременно с ним короткое вжиканье и тупой стук свинца в дверной косяк.
