Потом подала знак, и де Бриена вывели из допросной. Матвей тут же отпустил цесаревича и склонился перед ним, готовый принять наказание за свою дерзость. Плевать, что он выполнял требование великой княгини. Он поднял руку на цесаревича, и этим все сказано. Только сам наследник или государь смеет судить, во благо ему это было или во вред.
– Спасибо за верную службу, Матвей. Ступай, – все же взяв себя в руки, приказал Николай.
– Остыл? – проводив взглядом телохранителя и откинувшись на холодную стену каземата, спросила Ирина Васильевна.
– Остыл, тетушка, – опускаясь на скамью, вздохнул цесаревич.
– Пора бы уже научиться держать себя в руках, Коленька. А то ведь подобное царя ничуть не красит. Тебе же престол наследовать.
– Знаю.
– Хорошо, что знаешь. На-ка, почитай. Это чтобы урок впрок пошел.
Ирина с глухим шлепком бросила на стол стопку бумаг.
– Что это? – даже не протянув руку, спросил Николай.
– Переписка иезуитская. Тайнопись. Ну и ключ к ней. Там много интересного. Дьяк успел уж учинить обыск в посольстве и нашел оные в тайнике покойного доктора.
– И что там? – Николай посмотрел на Хованскую, снова вздохнул. – Потом почитаю, тетушка. Со вниманием прочту, не сомневайся.
– Ладно, если так. Там, Коля, много чего. Да все о тебе и тетке твоей неразумной, что имеет пагубное влияние на молодой и неокрепший ум. О планах, как и куда тебя можно будет поворотить. Какой интерес в тебе стоит подогревать, а от чего отвращать неустанно. Но главное, что я поняла, в другом.
– И в чем же?
– Ты вот все стремишься быть похожим на королей и императоров. Зачитываешься жизнеописаниями прославившихся правителей. Все хочешь непременно добиться великих побед и признания среди европейских домов. И чтобы встать вровень с ними. А того не понимаешь, что этого никогда не будет. Ты можешь свернуть горы, поворотить вспять реки, заставить всех их дрожать и гадить под себя от страха, но все равно останешься для них диким московитом. Медведем, которого можно научить делать то, что нужно королевским домам Европы. И они уже начали тебя воспитывать. Исподволь, ненавязчиво. Сначала книжки. Потом иноземный друг. Осторожные, но постоянные высказывания о том, что на Руси все делается неправильно, а верно только по-европейски. И ведь есть результат. Есть. При тебе уж не раз поминали русских варваров. Но ты даже не подумал одернуть своих иноземцев.
– Но ведь они и впрямь добились больших высот. И ты сама много чего перенимаешь у них, – в отчаянии произнес юноша.
– Перенимаю. Да только не все без разбору, а отбираю лучшее. И в отношении ума, Коленька, на Руси не все так плохо. Чай, академию наук имеем. Для чего-то же твой батюшка ее создавал. Выпускники ее мужами научными, признанными во всем мире, стали. Иное дело, что пользы от того пока особой нет. Но тут не народ необразованный должен думать, а царь да дума боярская. И коль скоро у нас все пока еще через нехорошее место, то кого твои иноземцы варваром поминают? Ну чего ты так на меня смотришь? На Руси так повелось, что царь в первую голову в ответе за все.
– Я их… Я им…
– Тихо. Тихо, Николай. Я тут тебе про разум толкую, а ты решил всех покрошить в капусту. Остынь. И просто уясни себе одну мысль, что никогда у тебя не будет верных союзников, кроме твоего народа. И во всех решениях исходи именно из этого. А что до иноземного опыта, то я скажу тебе так. Не стоит бить себе шишки там, где другие уже их набили. Нужно просто взять готовое решение и примериться. Примется, не будет лишним или, что хуже, помехой, тогда и воплощать. Причем брать нужно не только у европейцев, но и у азиатов. Русь стоит на стыке двух миров и просто обязана впитать в себя лучшее от обоих. Не смотри на других. Не думай о том, что о тебе скажут. Наплевать и забыть. Будь собой. Только сильные личности могут себе это позволить. Так стань сильным и независимым. Не уподобляйся кривляющейся обезьянке в своем стремлении походить на европейских правителей. Не стремись диктовать всем и вся свою волю. Думай о своем государстве и народе, которым будешь править.
– Так что же теперь, гнать де Вержи? – глядя на Ирину, спросил о больном Николай.
Кто о чем, а вшивый о бане.
– Ты из крайности-то в крайность не бросайся. Ну за что тебе гнать де Вержи? За то, что он предан тебе? Ведь служит по совести. Ну видит он все по-иному, так оно и понятно. Он ведь взрослый муж, и к новому привыкать ему не с руки, вот и переделывает все под себя. И тебя, родимого, перевоспитывает, пусть и сам того не желая. Опять ты закипаешь, как котел. А ты посиди и подумай малость. Как сделать так, чтобы сам де Вержи начал перенимать наши русские обычаи и в то же время делился своими знаниями?
– И как таковое устроить? – подпустив ехидства, поинтересовался племянник.
– А разбавить его надо. Ты как все обернул? Приблизил к себе только немцев. В твоем потешном полку офицеры – одни иноземцы. Вот и выходит, что они тебя понемногу в себе растворяют. А ты сделай иначе. Можно подумать, среди русских башковитых не сыскать. Мы ведь такие неучи, что воевать вовсе не умеем. Начни их разбавлять, так чтобы им и свои порядки завести было тяжко, и в то же время русские могли тянуть из них знания. Вот и получится, что меняться начнут уже они. Просто не смогут остаться прежними. А еще неплохо бы оженить твоих иноземцев на русских девчатах. Ночная кукушка она, знаешь ли, много чего накуковать может.
– И как же я их женить буду?
– А вот в этом я тебе непременно помогу, – заговорщицки подмигнула Ирина. – И в первую голову начнем мы с твоего де Вержи. Ну коль скоро ты терять его никак не желаешь.
– У него вроде как появилась невеста из Немецкой слободы.
– Ничего. Присмотрим ему из русских дворянок. Дадим за ней какое-никакое приданое. Немного. Остальное и сам выслужит, если действительно достоин. А на девочке женится хотя бы оттого, что ты ей выкажешь благоволение. И поменьше бы ты ездил в Немецкую слободу. Да не гляди ты так на меня. Побывай пару раз в академии. Поговори с тамошними профессорами. А главное, пообщайся со студентами. Готова на что угодно об заклад биться, очень скоро рядом с тобой появятся и проныры, и весьма интересные личности. А уж идеями и прожектами так и вовсе тебя завалят. И главное, Коля. Не спеши жить. Страной править скоренько не получится, тут все должно закладывать на годы вперед. И для этого нужно иметь большой запас терпения. Зато тогда и результат будет.
– Это как батюшка? Вот уж у кого терпения просто на зависть.
– Ты на отца не кивай. Если сдуру не порушишь его начинания, его закладки добром для Руси обернутся. Оценить же его труды только потомки смогут. Вижу. Тебе непременно хочется самому искупаться в лучах собственной славы и величия. Может, еще и получится. Если станешь все хорошенько обдумывать, чтобы потом не пришлось переделывать.
– Хорошо, тетушка. Я подумаю над твоими словами, – поднимаясь со скамьи, с самым серьезным видом заверил Николай. Потом скосил взгляд на стол, взял письма, взвесил их в руке: – И это почитаю самым внимательным образом.
