Вообще-то не сказать, что он питал какие-то надежды или стремился что-то изменить. Вовсе нет. Просто так уж вышло, что ему нечем было себя занять вечерами. После той истории Ирина напрочь окопалась в Москве. Там такой тарарам пошел, что только держись. Вот и провел он дома безвылазно целую неделю.
Решил-таки озаботиться арсеналом для себя и своего десятка. Коль скоро предстоит война, то не мешало бы поменьше зависеть от реалий сегодняшней тактики. Все же плыть, полностью отдавшись на волю течения, идея не из лучших.
Памятуя о своих мыслях в уральских лесах, решил Иван начать с бездымного пороха. Пришлось, конечно, побегать по Москве в поисках нужных ингредиентов, но все же за день сумел управиться. А все благодаря братцу, который уже настолько освоился в академии наук, что среди многих был своим. Ну и подбрасываемые Иваном деньжата на пользу пошли.
Уже через пару дней в его распоряжении было порядка трех фунтов белого пороха. Кстати, для бездымного он получился достаточно быстрым, что Ивану было на руку. А его устойчивость к влаге как нельзя лучше подходила для походных условий.
Правда, в сравнении с черным задержка при стрельбе была все равно куда более значимой. Опять же он оказался куда как дороже дымного. Значительно дороже. А потому делать ставку на бездымный все же не следовало. Ну разве только для тех же штуцерников, чтобы их позиция оставалась незамеченной. Ну и для гранат. Пусть они и выйдут чуть не золотыми. Но сколько тех гранат потребно? Жизнь она все одно дороже будет.
После налаживания процесса изготовления огненного зелья интерес к этой теме Иван утратил. На время, разумеется. Ну какой смысл сейчас изготавливать серьезный запас, когда можно заняться чем-то более важным? К примеру, тем самым револьвером, о котором он подумывал уже давно. Н-да. Не судьба.
Чем занять себя днем, вопрос не стоял. Работы хоть отбавляй. А вот что делать ранними вечерами, было совершенно непонятно. Ни о каких гуляньях или шашнях не могло быть и речи. Он себе не враг. Хованская не просто блюла себя все время их разлуки, но еще и решила родить от него ребенка. После этого плюнуть ей в душу – это все равно что поставить на себе жирный такой крест. Хм. Может, и могильный.
Вот так от скуки Иван и задумался над идеей исправления идиотской системы налогообложения в стране. А потом и вовсе загорелся ею. Ну о каком развитии государства могла идти речь, когда народ едва сводил концы с концами и жил на головах друг у друга? Никакой фигуры речи, все обстояло именно так в прямом смысле этого слова.
Ну а занимаясь этим вопросом, нашел себе и новое дневное занятие. Для начала оказалось жутко неудобно сидеть при свечах. Достало его местное тусклое освещение. Поэтому Иван решил вернуться к другой своей затее, а именно получению карбида кальция. Не сказать, конечно, что его производство с использованием в качестве топлива древесного угля столь уж рентабельно, но и не убыточно.
Правда, светильник, собранный на скорую руку, получился на редкость вонючим агрегатом. Сам-то ацетилен запаха не имеет. Вот только о побочных продуктах распада этого никак не скажешь. Пришлось помудрить над системой фильтрации газа. Хм. И небезуспешно. Хорошо все же быть представителем более продвинутого общества. Да еще и имея большой практический опыт.
Уже к концу дня у него имелся отличный стеклянный фонарь с газогенератором, тремя ацетиленовыми горелками и отражателем в виде отполированной стальной пластины. Вид, прямо сказать, неказистый. Зато стало гораздо светлее. Конечно, не электричество, но ведь и далеко не свечи.
И тут случилась иная напасть. Достали его гусиные перья. Время есть. Мастерская с какими-никакими станками под боком. День работы, и вот уже готово оборудование для производства стальных перьев. Да, производительность еще та. Хорошо как изготовишь сотню штук, работая весь день не разгибаясь. Но продукт получился довольно удобным.
Правда, батя совершенно не оценил ребячества своего сына. Выслушав, что это такое тут учудил отпрыск, Архип только безнадежно махнул рукой. Баловство. Ну кому захочется тратить деньги на то, что можно получить совершенно бесплатно? Слава богу, гуси на Руси не перевелись и не переведутся никогда. Ну-ну.
Словом, вот так, один за другим, у него и получилось наладить процессы изготовления сразу нескольких новинок. Впрочем, пока бесполезных. Нет, батя, разумеется, оценил ацетиленовый светильник. Но как-то без особого энтузиазма. Процесс зафиксировал, попросил записать все самым подробнейшим образом. Подумаешь, он не шибко грамотный. Митю-то, чай, для чего-то же учит. Сейчас же было просто некогда, потому как над головой висел царев заказ. Чтоб ему опрокинуться. В смысле заказу конечно же…
– Обиделся? – положив головку на его колени и глядя снизу вверх, с сожалением спросила Хованская.
– На что обижаться, Ирина? На то, что полез не в свое дело и получил отлуп? Я тебя умоляю. Мое дело ать-два, левой-правой. А с устройством государства Русского сами разбирайтесь.
– Обиделся, – со вздохом констатировала она.
– Ну так. Самую малость. – Иван едва развел указательный и большой пальцы, показывая эту саму малость. – Зато благодаря тому, что меня обуяла гордыня, я сумел сделать по-настоящему стоящую вещь.
– Какую? – тут же оживилась Ирина.
– Разреши. – Иван приподнял ее голову, и княгиня села на диване.
Он же подошел к своей сумке, что оставил в кресле при входе, и, достав оттуда деревянную коробочку, отделанную бархатом, повертел ею, словно дразня:
– Вот!
– Что это? – Глаза Ирины тут же загорелись любопытством.
Господи, ну прямо девчонка, падкая на обновы, да и только. Взор горящий, на щеках не столь уж и частый в последнее время румянец. Поднялась с дивана и направилась к нему.
Внутри оказалась фигурная деревянная палочка, обработанная на токарном станке, с серебряной насечкой. А еще на ее конце блеснуло стальное жало, зажатое под медным колечком. Небольшая стрела? Заколка-стилет, какие пользуют в Китае? Только наконечник какой-то маленький и тоненький. Сомнительно, что такой не согнется и сумеет пробить даже незащищенную кожу.
– И что это? – все же сдалась Ирина.
– Иди сюда.
Иван провел ее к секретеру, положил перед собой лист бумаги, открыл чернильницу и убористым почерком написал: «Я подарок Ирине Васильевне».
– Это замена гусиному перу, – пояснил парень. – Заметила, как убористо исписаны мои листы и какими тонкими линиями выведены буквы? Вот, все благодаря такому перу.
– Хм. Интересно, конечно, но все как-то слишком мелко, – с сомнением произнесла княгиня.
– Понимаю. Непривычно. Но, во-первых, попробуй что-нибудь написать, и ты увидишь, что стальное перо куда удобнее. Во-вторых, все те листы и еще многие, которые я выбросил, исписаны вот этим пером.
Иван достал из внутреннего кармана кафтана, который пришил самолично, свою перьевую ручку с надетым на нее колпачком:
