– Смотри, в каком оно состоянии. Да чтобы все это записать, я измочалил бы прорву гусиных перьев. А еще благодаря убористости письма мне потребовалось втрое меньше бумаги.
– Зато и читать непривычно. Слишком уж буковки мелкие, – парировала Ирина.
Но тем не менее она вцепилась в ручку и старательно записывала на листе первое, что приходило в голову. Не сказать, что княгиня находила новинку удобной. Все же к подобному нужно еще привыкнуть. К примеру, линии получались настолько тонкими, что ее почерк, казавшийся ранее убористым, теперь виделся в ином свете. Неприглядном, надо сказать.
– Хи-хи. Ну прямо по новой нужно учиться писать. Буковки слишком большие получаются, и бумага протыкается.
– Во всем нужна сноровка, закалка, тренировка. Поработай малость, потом и вспоминать о гусиных перьях не захочешь.
– Ну не знаю, – с явным сомнением произнесла она.
– Ясно, – вздохнул Иван, протягивая руку. – Извини, не угодил. Может, получится в следующий раз.
– Чего это ты сразу? – пряча подарок за спиной и отступая на шаг, словно какая девчонка, возмутилась Ирина. – Я же сказала, пока не знаю. Вот попользуюсь, а там и скажу.
– Ладно, – улыбнулся Иван. – Предусмотрел я кое-что на этот случай.
С этими словами он забрал у Ирины ручку и, выдернув перо из-под зажимного кольца, сменил его на другое. В коробочке была целая дюжина перьев, причем трех размеров, по четыре каждого. Иван просто не мог не отметить колоссальной разницы с гусиным эквивалентом. Если уж ему поначалу было несколько непривычно и потребовалось время, чтобы выработать новую моторику письма, то что говорить о местных. Они ведь и вовсе ничем иным не пользовались.
Сменив перо на самое широкое, он вновь протянул его Ирине. Та с интересом наблюдала за его манипуляциями, отмечая для себя простоту замены пишущего наконечника. Никакого сравнения с починкой обычного пера. Взяла ручку и вновь попробовала писать. Идеально подошло следующее перо. Среднего размера.
– Сможешь заменить запасные перья на вот такие размеры? – спросила она.
– Что за вопрос. Их ведь сделал я. Значит, сумею, – пожав плечами, ответил Иван. – Только и другие пусть остаются. Мало ли, вдруг все же понадобятся.
– Ваня, а ты сможешь изготовить еще несколько таких наборов?
– Разумеется. А сколько надо?
– Ну-у… парочку как можно быстрее. Я хочу подарить их братцу и племяннику. Они страсть как охочи до разного письма. А там и еще… Хм. Да с десяток, не меньше. Детям моим по набору, племяннице Лизавете, профессора нужно уважить. Словом, найдется кому подарить.
– Ясно. Тогда два набора я сумею сделать уже к утру.
– Было бы замечательно. Я как раз завтра собиралась братца навестить. Он после этой истории места себе не находит, если день меня не видит. Все думает, как бы мы опять от него чего скрывать не стали.
– Понятно. Только тогда уж извини, побегу. Иначе не поспеть, – разведя руками, произнес Иван.
Вообще-то времени на то, чтобы изготовить потребные перья, у него было более чем достаточно. Но оставался вопрос с футлярами и самими ручками. Если бы речь шла об обычных, то ничего сложного. С помощью токарного станка он мог наклепать их сколько угодно и быстро.
Вот только это подарочные наборы. Причем не простым людям. Следовало облагородить ручки серебром, а это уж только у златокузнеца. Да и футляры делал не он сам, а мастер. У того выходило всяко лучше.
Словом, не было у него времени. Совсем не было. Нужно сначала добраться до дома, выточить ручки, потом отправиться в Белый город и передать их ювелиру, ну и футлярщика навестить. Хм. Вылетит ему эта затея в копеечку. Учитывая срочность заказа, потребность в серебре и бархате, рубля в три, никак не меньше.
Впрочем, оно того стоило. С остальными наборами он уже так подгонять не станет. Но и затягивать не будет. А что такого? Реклама – двигатель прогресса. Нужно еще пару-тройку наборчиков припарадить Митьке, пусть поднесет кому-нибудь из своих любимых преподавателей.
Нет, Иван вовсе не собирался налаживать производство ручек. И без того забот хватало. Но отчего бы не подключить к этому делу кого другого. Предоставить в его распоряжение оборудование, и пусть трудится, а прибыль пятьдесят на пятьдесят. Вполне справедливо. А это дело пойдет. Однозначно. Вот только кого привлечь? Хм. Ну с этим нужно к бате. Он народ куда как лучше знает…
Не сказать, что Николай был таким уж частым гостем в доме своей тетки. Несмотря на свою искреннюю любовь, свободного времени у наследника престола все же не так чтобы и много. Но все же время от времени он у нее бывал. Вот и сегодня надумал навестить, благо со своими потешными оказался неподалеку. Полк возвращался из двухдневного учебного похода.
Погода выдалась сырая, морось пробирает до костей. Ночью же уже серьезно подмораживает. Как раз то, что нужно для тренировок. Как говорит де Вержи, чем больше солдат упражняется, тем лучше чувствует себя в боевом походе. Сейчас полк направляется в Преображенское под командованием своего полковника. Цесаревич же отправился к тетке.
Вообще-то особой необходимости в том не было. И тетушку он видел не так давно, всего-то пару дней назад был в ее московском дворце. Но все же решил побывать в ее загородной усадьбе.
А все те клятые письма и бумаги, найденные у покончившего с собой иезуита. Вот же змея подколодная. Живым бы его, паразита, взять. Ну да чего теперь-то. В тех бумагах было подробнейшим образом расписано, как следует влиять на государя, как подогревать его интерес, в какую сторону обращать его внимание, к чему склонять с тщанием, а от чего держать подальше.
Иными словами, его, будущего самодержца Русского царства, собирались взнуздать и понукать по своему усмотрению. Но самое главное даже не это. Несмотря на свои планы, иезуиты все же считали, что управиться в должной мере с Николаем уже не получится, потому как наследник вырос и во многом его характер успел сложиться. А потому основная ставка была не на него, а на его еще не рожденных детей. И не только его.
Цесаревича хотели всего лишь склонить к европейскому образу жизни, добиться строительства коллегиума, дабы нести свет просвещения. Это учебное заведение вкупе с европейскими взглядами царя – а к тому моменту он уже взойдет на престол – должно было стать одним из самых престижных. Впоследствии ему предстояло вырасти в самый настоящий университет.
В стенах этого «храма знаний» должны были проходить обучение не только будущие наследники русского престола, но и отпрыски видных московских родов. А как же иначе-то. Да отцы семейств бороды друг другу повыдергивали бы за право пристроить туда своих чадушек. А уж там-то их должны были воспитать в нужном ключе. Нужном для католицизма, ясное дело.
Смешно? А вот не стоит так уж легкомысленно относиться к данному вопросу. И Николай посмотрел на него со всей серьезностью. Он изучил историю становления ордена в Речи Посполитой, поговорил с отцом. Результат его поразил. Оказывается, уже за первые двадцать лет иезуитам удалось свернуть мозги отпрыскам многих влиятельных родов, и в том числе ярых сторонников протестантства и православия.
