Сейчас.
Катанян оттолкнул Нину в стороне и, швырнув сумку на землю, бросился бежать.
Чемберс метнулся наперерез. Заметив движение, Катанян на бегу выхватил пистолет и, не целясь, выстрелил. Чемберс с криком плюхнулся на асфальт.
На перроне воцарилась паника. Все пассажиры с криками и воплями бросились кто куда, стараясь унести ноги как можно дальше. Продираясь сквозь перепуганную толпу, ДиМаджио пытался добраться до автобуса.
— Разойдитесь, полиция! Я из полиции!
Браун бросился за Катаняном, выхватывая оружие.
Катанян несся через площадь перед автовокзалам к служебным постройкам — стоянке автобусов и станции техобслуживания. На бегу обернулся. Увидев Брауна, он дважды выстрелил ему вслед и резко изменил направление и помчался за угол станции техобслуживания.
— Стой! Полиция! Здесь все оцеплено! — кричал Браун. Катанян не останавливался. Браун на бегу выстрелил ему вслед. Пуля снесла кусок штукатурки со здания станции в метре за спиной Катаняна. Браун выстрелил еще раз. На бегу Катанян ответил двумя выстрелами. Одна пуля пламенем обожгла левую руку Брауна.
Катанян исчез за углом. Шипя от боли, Браун провел ребром ладони правой руки, в которой сжимал рукоятку пистолета, по левой. На ладони осталась кровь.
Сукин сын.
Браун продолжил бежать.
Добравшись до поворота, Браун выставил перед собой пистолет. Прогремели выстрелы, и Браун едва успел метнуться назад. Пули срезали куски краски и штукатурки с угла здания, брызги пыли попали Брауну в глаза. Чертыхаясь, он вытер лицо рукавом.
Пригнувшись, он выглянул из-за угла, готовый стрелять. Никого. Держа пистолет на вытянутых руках, Браун двинулся вперед.
Тяжело дыша, он благодарил бога за существование обезболивающих. При каждом прыжке он чувствовал в паху ноющую боль — но знал, что, если бы не таблетки, он бы уже давно рухнул на землю, подыхая от адских мук.
Он продолжил быстро идти, держа оружие наготове. Справа станция техобслуживания, слева гаражные боксы, какие-то сараи и низкие и узкие склады. Браун уже начал теряться, когда увидел поворот налево. Прямо или налево?
Присмотревшись, в ярде слева он увидел стреляную гильзу. И метнулся в ту сторону.
Браун бежал вдоль рядов низких разномастных строений по пыльной дорожке. Он даже не представлял, где находился. Что здесь, служебные склады автовокзала или это уже другая территория?
Никаких признаков Катаняна. И никого из людей, кто мог бы указать, куда побежал человек.
Впереди оказалась развилка. Поворот налево и поворот направо. Сначала Браун проверил поворот налево, зайдя широким полукругом справа — как их учили на курсах в SWAT. Никого. Затем проделал то же самое с поворотом направо. Ни души. По обе стороны — только убогие строения, склады, полузаброшенные хибары промышленного назначения. И никаких признаков жизни.
Где-то справа раздался какой-то приглушенный грохот. Вскинув пистолет, Браун бросился туда.
Пробежав ярдов 20, он сбавил ход. На земле лежала пустая обойма. У Катаняна кончились патроны.
Браун напрягся, весь превратившись в слух и глаза. Пробирался вперед, шаг за шагом. Никакого движения вокруг. Браун держал пистолет наготове, прислушиваясь и лихорадочно соображая, куда мог деться Катанян. Полная тишина.
А потом он заметил молниеносно мелькнувшую на земле рядом с ним тень. Успел обернуться.
Катанян слетел с крыши постройки, около которой находился Браун, сбив его с ног. Браун рухнул вниз, разбив лицо об асфальт. Пистолет отлетел в сторону. Катанян нанес Брауну мощный удар в челюсть, но Браун, отчаянно сопротивляясь и пытаясь оттолкнуть Катаняна, прикрылся плечом и смазал удар.
— Сука! Убью, сука! — рычал Катанян, колотя Брауна по лице правым кулаком. Браун, закрываясь левым локтем от града ударов, сумел нащупать запястье левой руки Катаняна, которой тот сжимал его горло. Резко дернул, вывернув в локтевом суставе.
Катанян взвыл от боли и упал рядом. Но сдаваться он не собирался. Вопя от боли в вывихнутом локте, он сгруппировался и обрушил на Брауна свое колено.
Удар пришелся в пах.
Браун завопил, выпустив руку Катаняна. Боль застлала ему глаза, Браун видел лишь яркие вспышки на фоне черной пелены. Катанян схватил Брауна за шиворот и швырнул на стену строения. Браун мешком скатился на землю. Тут же Катанян прыгнул на него сверху, вдавив колено между лопаток, и сжал шею Брауна, вложив в это все свои силы.
— Сдохни, сука!
Мощные тиски полностью пережали горло Брауна, не давая ему дышать. Рыча от ярости, Катанян душил его и бил лицом об землю, с каждым ударом все яростнее. Браун чувствовал, как боль притупляется, а его сознание растворяется. Он чувствовал рвоту, подступающую к горлу — но она не могла выбраться наружи из-за мощной хватки Катаняна.
Еще пара секунд — и он отключится.
А дальше смерть.
Только в этот момент убирающий от удушья Браун вспомнил про нож. Трясущейся рукой лихорадочно нащупал рукоятку ножа на поясе. Сорвал его с пояса, чувствуя, как щелкает клипса. Сознание стремительно покидало Брауна. Непослушным, словно чугунным большим пальцем Браун раскрыл нож. Характерный щелчок.
Если ты хочешь жить, соберись!
Призвав все силы, которые оставались в лишенном кислорода конвульсирующем теле, Браун обхватил рукоятку ножа и всадил лезвие в бедро Катаняна.
Катанян завопил, но этот крик Браун почти не слышал. Хватка ослабла, и грудь Брауна разорвало инстинктивным вдохом. Он отключался. Но держал лезвие, давил его и прокручивал, максимально расширяя рану.
Катанян смог отбросить себя в сторону. Нож остался в руке бесчувственного Брауна, но, покидая бедро, он успел рассечь ногу почти до колена — разрывая мышечную ткань, артерии и сухожилия.
Хрипя от ужаса и ярости, Катанян пытался встать на здоровую ногу, но не мог. Тогда он начал ползти, лишь бы подальше от Брауна.
Проползти он смог не больше трех ярдов. Кровь стремительно покидала его тело через рассеченные артерии и рану размером с ладонь. Когда из ноги стал вытекать второй литр крови, Катанян потерял сознание.
Эпилог
ДиМаджио загрузил в багажник последнюю коробку.
— Кажется, все.
Чемберс помогать не мог — его рука была ранена. Чемберсу чертовски повезло: пройдя сквозь предплечье, пуля угодила в бронежилет. Пара дюймов выше — и она вошла бы в тело Чемберса в районе подмышки, разрывая внутренности.
Из дома, прихрамывая, вышел Браун, неся в руках кружку. Хмыкнув, он показал ее остальным:
— Охренеть, я пилил Шелли, что она уже упаковала мою любимую кружку. В итоге чуть не забыл ее.
— А я всегда говорил, слушайся жену, — хмыкнул Чемберс. — Если бы плюнул на капитана и уехал с ней, твои яйца были бы в порядке.
