Венгеров выхватил оружие, бойцы тотчас залегли…
– Предлагаю сдаться! – послышался громкий голос.
Николай тотчас узнал его: это кричал капитан Вишневский.
– Вы окружены! Сопротивление бесполезно!
– Прости, Николай! – произнёс Венгеров. – Но сдаться я не могу…
– Опомнись! У них кругом схроны! – пытался вразумить Николай.
– Нет! – резко ответил Михаил и ринулся прочь от болота. Не успел он и шагу ступить, как пуля попала ему в ногу. Михаил упал…
– Вот чёрт, как метко стреляют… Охотники что ли?
Венгеров не ошибся: стрелял один из офицеров. Он мог попасть белке в глаз со ста шагов, чтобы не попортить шкурку. Видя такое дело, красные партизаны побросали оружие и сдались на милость белых офицеров.
Пленные партизаны стояли перед капитаном Вишневским.
– Расстрелять! – отдал он короткий приказ.
– А командира я допрошу лично!
И тут Вишневский узнал Венгерова… И смутился.
Венгеров стоял перед капитаном Вишневским в небольшой хорошо протопленной землянке. Алексей сидел на табурете, покуривая самокрутку.
– Михаил Венгеров, значит… Командир партизанского отряда… – он неспешно пыхнул самокруткой. – Несмотря на ныне сложившуюся ситуацию, хочу поблагодарить вас… Тогда в Перми, вы узнали Николая, но не выдали своим товарищам… Он мне уже позже об этом рассказал, когда произошло счастливое воссоединение семейства. Не сомневаюсь, вы в душе – человек порядочный. А потому я спрашиваю: почему вы служите красным?
Михаил усмехнулся.
– Я из бедняков… Всю жизнь моя мать горбатилась – ничего не заработала. Благо, что общество помогало… А советская власть обещает крестьянам – землю, а рабочим – фабрики. – Спокойно ответил пленный.
– Да-да… Земля – крестьянам, фабрики – рабочим, мир – трудовому народу… Это я слыхал… Слова вашего Ленина… – Алексей сильно «затянулся» самокруткой и закашлялся. – Ядрёный табак…
– Самокрутку надобно курить не в затяг, – пояснил многоопытный Михаил. – Чай не папироса…
– Только земли вы не получите. – Продолжил свою мысль Алексей. – А фабриками будут управлять избранные из числа большевиков. То, что сейчас происходит – передел собственности. Только большевики прикрываются красивыми словами и потому народ за ними идёт. Разруха экономики, болезни, людские потери – всё скажется… Жить будете ещё хуже, чем прежде. – Уверенно произнёс он, докуривая самокрутку.
– Я вам не верю… Вы жили в богатстве и достатке. А мне терять нечего…
– Отчего же? – Искренне удивился капитан, «вскинув» аристократические брови. – Каждому человеку есть, что терять – жизнь!
– Вы можете расстрелять меня, но ваши дни сочтены. По всему Транссибу ищут пропавшее золото из эшелона Колчака… Мне Хлыщёв сказал… Пришлют карательный отряд, село спалят, даже староверов не пощадят. Слыхали про комиссара Голикова? – Алексей отрицательно мотнул головой. А Венгеров тем временем продолжил: – Молодой да ранний! Он со своим отрядом выполняет специальные задания ЧК. Говорят, для Голикова нет ничего святого…
Вишневский задумался над словами пленного. Прежде всего, над тем, как обезопасить спрятанное золото и село староверов.
– Я предлагаю вам, – после некоторой паузы продолжил Вишневский, – перейти на нашу сторону.
– Нет… – не задумываясь, ответил Михаил.
На рассвете его расстреляли…
Осень 1920 года
Омск был серьёзно озадачен уничтожением «белой банды», действовавшей в окрестностях сёл Спасское, Старый и Малый Тартас. «Бандиты» фактически держали власть в своих руках. Все красные отряды, отправленные властями на их уничтожение, бесследно исчезали в лесах. Небольшой кусок земли, расположенной вдоль реки Тартас, сохранял независимость от большевиков. Но, увы, долго это продолжаться не могло.
Хлыщёв, как в воду смотрел – по личному распоряжению Троцкого в Спасское новая власть прислала комиссара Голикова с отрядом. К тому времени на его счету уже было несколько уничтоженных банд.
Голиков в каждой деревне взял заложников и объявил: если селяне окажут сопротивление, и будут помогать бандитам – заложников расстреляют, в том числе и детей.
От верных людей Вишневский узнал о заложниках. Он прекрасно понимал: комиссар предпримет поход на болота, возьмёт их в окружение. И, если офицеры попытаются прорваться – Голиков расстреляет ни в чём не повинных людей. Значит, его подчинённые обречены на голодную смерть.
К тому же староверам угрожала явная опасность.
Капитан встретился с отцом Тихоном и поведал ему о сложившейся ситуации. Умудрённый жизненным опытом духовный лидер староверов задумался и, наконец, сказал:
– Исчезнуть вам надобно… Мы же, коли что, в леса уйдём… Заново отстроимся. А без проводника комиссар на болота не сунется.
– Прошу вас, позаботьтесь о моей жене… Она вот-вот должна родить…
Староверы дали приют Кристине, жене капитана Вишневского, ибо она была в тяжести и не могла жить на болотах.
– Господь всемогущ, – ответил Тихон, осенил себя двуперстием и продолжил перебирать лестовку пальцами. – Коли будет его воля – он нас убережёт от красной чумы. И жена твоя разродится благополучно…
Алексей отправился в дом, где нашла приют его жена. В последние дни Кристину терзали дурные предчувствия. Увидев мужа, она бросилась к нему на шею.
– Алёша! Свет мой!
Вишневский обнял изрядно располневшую жену и поцеловал в губы.
– Боюсь я… Страшно мне… – призналась женщина. – Сердце так и щемит.
– Всё будет хорошо… – попытался Алексей успокоить жену. – Отец Тихон выставит дозорных. Как появятся красные – тотчас уйдёте в лес. Мне же придётся покинуть здешние места…
– Как? – Кристина смотрела на мужа расширенными от страха и отчаянья глазами.
– Если мои люди останутся на болотах, то подвергнут опасности староверов и жителей окрестных сёл.
– Неужели это конец?.. – Кристина припала к мужниной груди и разрыдалась в голос.
На глазах Алексей навернулись слёзы.
– Будь мужественной… Прошу тебя… Ради ребёнка… Я непременно вернусь за тобой…
Но Кристина горько рыдала, и все утешения были напрасны.
Наконец она смолкла. Оторвалась от орошённой слезами мужниной груди, в последний раз всхлипнула и сказала:
– Даже если ты не вернёшься – я буду тебя ждать и любить. Вот возьми… – Она сняли с шеи образок. – Пусть он напоминает обо мне и … ребёнке…
Сердце Алексея разрывалось на части. Он принял образок из рук жены и надел его на шею.
– Твой подарок всегда будет со мной… Обещаю…
