Где-то совсем рядом громко прокричала какая-то птица, затем, сорвавшись с дерева, улетела; Бредли хорошо слышал хлопанье ее крыльев.
«Большая, наверное… Таких и нет у нас; тропики. Хотя почему нет? Орлы, аисты, та же сова… — Бредли откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. — У нас… Как же давно я не был дома. Дашка… Какая ты сейчас? Уже зрелая женщина, была ведь совсем девчонкой. А я уже старый; виски седые… Не повезло тебе с мужем… уж прости…»
— Вы воевали? — обернувшись, спросил Макбирни. Он закончил осмысливание сути того, что продиктовал ему Бредли, и прочувствовал всю глубину и важность услышанного и записанного им. А поняв это, испугался: просчеты были явными, они лежали на поверхности, операция действительно стояла под угрозой провала.
— И даже имею награды.
— Я тоже награжден, — кивнул Макбирни; он закрыл окно и вернулся на диван. — За одну операцию при высадке в Нормандии меня даже удостоили «Серебряной Звездой». А здорово в ту зиму они нам дали; драпали аж восемьдесят миль. Хотите еще виски?
— Вы имеете в виду их «Арденнскую операцию»? — Бредли, подавшись вперед, подставил стакан. — Здорово… Если не считать ее ошибкой. А почему вы меня спросили?
Макбирни ответил, выдержав небольшую паузу, заговорил очень негромко, вдумчиво:
— Когда вы сказали мне, что в плане проведения операции видите ряд существенных недостатков, да еще способных повлиять на ее успех, я подумал, что в вас попросту проснулось и заговорило уязвленное самолюбие непризнанного полководца. Знаете, иногда такое случается… многим хочется оставить свое имя в истории. Но теперь я вижу — нет, все ваши… «соображения» — в десятку. Неужели там, — Макбирни кивнул на потолок, — не видят всего этого? Ведь операция действительно стоит под угрозой провала.
— Возможно, мы с вами не все знаем, — так же тихо, ему в тон ответил Бредли.
* * *
Еще в конце января Центральное разведывательное управление разработало и представило президенту план решения кубинского вопроса. Согласно этому плану операция по высадке десанта, состоящего из полутора тысяч кубинских эмигрантов, прошедших военную подготовку, должна была проводиться в дневное время вблизи города Тринидад, что в провинции Лас-Вильяс.
Этот город был выбран Ричардом Бисселом из-за его подходящего географического расположения и исходя из тактических соображений. Основным критерием послужило его нахождение на южном побережье Кубы; это условие было обязательным; северное побережье не позволяло эффективно использовать авиацию и десантные корабли из-за своей удаленности, так как исходной точкой операции была Центральная Америка. К тому же Тринидад стоит в устье реки и имеет небольшой порт — удобное условие для десантирования с моря.
Биссел отдавал себе отчет в том, что Кастро располагает серьезными силами обороны, способными не только противостоять, но и нанести серьезный контрудар по десанту. Поэтому немаловажным фактором, послужившим в пользу Тринидада, было еще то, что он расположен в непосредственной близости гор Эскамбрэй, месте, где — в случае неудачи — высадившийся десант мог бы укрыться и в дальнейшем продолжить партизанскую борьбу.
ЦРУ делало ставку еще на два козыря: на внезапность и на контрреволюционный мятеж, который по мнению Биссела неминуемо должен был вспыхнуть из-за недовольства местного населения политикой сближения Кастро с советским блоком. Тринидад с его восемнадцатитысячным населением в этом отношении был хорошим подспорьем; удара мятежниками в спину силам обороны последние не должны были выдержать. Руководство мятежом возлагалось на новое правительство Кубы, сформированное в изгнании.
Кеннеди, однако, этот план не одобрил. Он не особенно верил в новое кубинское правительство; президент сомневался как в его компетенции в решении вопросов военных, так и в его политическом весе и авторитете среди народных масс.
В проекте Биссела был еще ряд важных моментов, которые не устраивали его. Летное поле около Тринидада было недостаточных размеров для приема самолетов В-26; в городе был сформирован отряд народного ополчения — милисьянос, который мог оказать сопротивление силам вторжения с первых же минут. Ключевая же причина, по которой президент не принял предложенный ЦРУ план, заключалась в том, что во время проведения операции от боевых действий неминуемо пострадает гражданское население Тринидада; такую возможность Джон Кеннеди отвергал категорически. Он потребовал согласования плана с Объединенным комитетом начальников штабов. После тщательного анализа и всесторонней проработки военные вынесли заключение, подписанное председателем комитета генералом Лайманом Лемнитцером, в котором — после перечисления всех плюсов и минусов — говорилось, что план высадки в районе города Тринидад будет иметь половину шансов на успех.
Кеннеди принял во внимание это заключение и, опасаясь обострения международных отношений с мировым сообществом, выдвинул дополнительные условия для проведения этой операции, обеспечивающие секретность и исключение возможности участия в ней США. Президент настаивал: десантирование «должно проводиться в ночное время в районе, где вероятность наличия оппозиции минимальна» и «если для успеха необходима поддержка тактической авиации, то она должна подняться с кубинской военно-воздушной базы. Поэтому на захваченной территории должно быть подходящее летное поле».
Бисселу было поручено разработать новый план решения кубинского вопроса.
Глава 9
Капитан Тирадо по обыкновению медленно шел вдоль шеренги курсантов; строй притих в хмуром ожидании; «москиты» смотрели прямо перед собой и каждый из них в душе молил Бога, чтобы палец командира не уперся ему в грудь. Занятия по рукопашному бою Тирадо проводил сам.
— Ты, — капитан ткнул пальцем в грудь одного из курсантов, затем, сделав пару шагов, также ткнул пальцем второго курсанта, затем третьего. — Ты и ты…
Выбрав партнеров для боя, Тирадо отошел от шеренги; «москиты» окружили его треугольником и встали в боевую стойку.
— Оп! — Тирадо хлопнул в ладоши, тут же, сделав блок, отразил удар одного из бойцов, нанес удар второму и сбил с ног третьего.
Схватка продолжалась не более двух минут: блок, удар, разворот на триста шестьдесят градусов, подсечка пяткой, прыжок, удар ногой, блок и вновь удар… Все. Все трое были выключены; поднялись, пошатываясь; у одного — рассечена бровь, у второго — струйка крови по подбородку, третий без крови, но со сбитым дыханием. Тирадо даже не запыхался.
И вновь:
— Ты, ты и ты…
И вновь: блок, удар, разворот…
Бредли — он пришел, когда занятия уже шли; провожал с Уилсоном Роуча до катера — сидел на траве чуть поодаль, поджав «по-турецки» ноги и следил за происходящим. «Как он все точно и правильно делает, — обратил внимание он на движения Тирадо. — Точно так же, как когда-то учил нас Семеныч. — Бредли вспомнил, как давным-давно, будто и ни в этой жизни, их, курсантов Школы особого назначения КГБ, многих прошедших дорогами войны, обучал тонкостям рукопашного боя Павел Семенович Лазарев, ученик легендарного Василия Сергеевича Ощепкова, Семеныч, как они уважительно называли его. Семеныч не был таким атлетом, как Тирадо, он никогда не рычал громоподобно, он говорил негромко, но так, что это заставляло курсантов слушать его. Он тоже учил убивать, но не для нападения, а для защиты: себя, слабых, Родины. „Представьте, что за спиной стоит ваш ребенок, мать, жена… И если вы не убьете врага, он убьет вас, он убьет их. Только в вас их спасение“, — говорил мастер восточных единоборств Павел Лазарев. — Да, — невольно сравнил Бредли Тирадо с Семенычем, — обучают они одному и тому же, только этот — убийца, тот — учитель».
