Когда все разошлись и они остались наедине, Бредли спросил:
— Надеюсь, вы еще не успели отправить ту информацию?
От прямого ответа Тирадо уклонился; на вопрос ответил вопросом:
— Что-то изменилось?
— Изменилось. Все изменилось, капитан.
В связи с трагическими событиями, произошедшими в лагере и просьбой Роуча, который предварительно согласовал ее со своим руководством из разведки, Бредли принял решение в лагере задержаться. Для этого он связался из штаб-квартиры ЦРУ в Майами с Вашингтоном и доложил полковнику Эдвардсу, что причин, по которым он выехал в эту командировку, не выявлено, «персонал» вполне работоспособен. Это означало: агентов иностранных спецслужб не установлено, группа находится в хорошей боеготовности. Также Бредли испросил разрешение задержаться на месте «для оказания практической помощи».
Выслушав доклад, Эдвардс ответил:
— Я рад, что наши опасения не подтвердились и что все идет по плану. По поводу вашей задержки я в курсе. Ко мне уже обращались наши коллеги… Что ж, раз там необходима ваша помощь, ее нужно оказать. К тому же, насколько я помню, вы любите всякое начатое дело доводить до конца, не так ли?
Глава 12
«Прежде всего, я хочу сказать, что вооруженные силы США не вторгнутся на Кубу ни при каких условиях. Нынешнее правительство сделает все, что в его силах, — а я считаю, что оно может справиться со своими обязанностями, — чтобы ни один американец не был замешан в каких-либо действиях на Кубе». Это заявление для мировой общественности президент США Джон Кеннеди сделал на пресс-конференции 12 апреля.
— А что, по-моему, неплохой ход, — задумчиво сказал Аллен Даллес. Он выпустил густое облако дыма, вынул изо рта трубку и медленно повернулся от окна. — Не понимаю, почему вас так встревожило это заявление. — Даллес не торопясь вернулся в свое кресло. — Если все пройдет гладко — а я не сомневаюсь, что именно так все и произойдет, — такое заявление накануне освободительного вторжения кубинских контрреволюционеров, не смирившихся с режимом Кастро, лишь подтвердит невмешательство Америки во внутренние дела Кубы.
Двадцать минут назад, встревоженный этим заявлением президента, к нему пришел Биссел. Ему было от чего забить тревогу; до начала операции, разработанной им, Ричардам Бисселом, оставалось чуть больше суток; по сути, маховик был уже запущен, что-то изменить уже нельзя. Биссел отдавал себе отчет в том, что вооруженные силы Кастро достаточно сильны и если они успеют подойти к месту высадки, тех сил, которые имелись у ЦРУ, попросту не хватит. Тогда без массированной поддержки армии и флота не обойтись. И вдруг это заявление. Уверенности и оптимизма оно не прибавляло. О варианте с отходом бригады в горы Эскамбрай Биссел даже не думал; он был уловкой, чтобы «протащить» план операции через Совет национальной безопасности. На деле он означал крах.
— Вы думаете это ход? — со скрытой надеждой спросил Биссел, хотя, судя по интонации, с какой вопрос был задан, в эту надежду Биссел верил с трудом.
Даллес прекрасно понимал обоснованность тревоги заместителя; для него, директора ЦРУ, заявление президента тоже было как ушат холодной воды, но он не мог, не имел права сейчас, накануне начала операции, не вселить уверенность в Биссела, не приободрить его. Поэтому следующую фразу, которую сказал Даллес, он постарался произнести как можно с большей убедительностью.
— Точно такой же, как и его отъезд в Глен-Ора, и мой — в Пуэрто-Рико. Не волнуйтесь, Ричард, действуйте по плану. На произвол судьбы вас никто не бросит.
Конец недели Джон Кеннеди планировал провести как обычно, в своем поместье Глен-Ора близ Мидллберга; Даллес наметил поездку в Сан-Хаун. Там на утро понедельника у него было запланировано выступление на собрании бизнесменов. Своим отсутствием в Вашингтоне и Кеннеди, и Даллес убивали сразу двух зайцев. Во-первых, они подчеркивали невозможность участия США и ЦРУ в операции против Кубы. Кто поверит, что в отсутствии первых лиц на своих местах может вообще проводиться какая-либо секретная операция, и тем более такого масштаба? И, во-вторых, в глубине души они оба тешили себя иллюзией о личной непричастности к операции, если всплывет та роль, которую США и ЦРУ сыграли в ней в случае провала.
— Да… Нерешительность иной раз может привести к таким последствиям, что… — Биссел с сомнением покачал головой. Он не стал уточнять, чью именно нерешительность имел в виду и к каким последствиям она может привести, он лишь многозначительно посмотрел в глаза шефа.
Разогнавшись по почти двухкилометровой взлетно-посадочной полосе военно-воздушной базы Пуэрто-Кабесас в Никарагуа, проходившей в ЦРУ под кодовым названием «Хэппи-Вэлли», поднялся в воздух и взял курс на Кубу первый из девяти бомбардировщиков Б-26. Вслед за ним один за другим взлетели еще семь самолетов; все они имели по дополнительному баку горючего и несли по десять 260-фунтовых бомб.
Эта восьмерка была разбита на три группы: «Горилла», «Линда», «Пума»; их общей задачей было уничтожение авиационных баз военно-воздушных сил Кубы. Целью группы «Линда» был военный аэродром в Сан-Антонио-де-лос-Баньос; группа «Пума» должна была нанести бомбовый удар по аэродрому Кампо-Либертад, находившемуся на окраине Гаваны; третья группа — «Горилла», она состояла из двух самолетов, должна была уничтожить аэропорт Сантьяго-де-Куба, расположенный на юго-востоке острова.
Девятый бомбардировщик, который пилотировал тридцатипятилетний летчик Марио Сунига, поднялся позже. Этот самолет полетел совсем в другом направлении; пунктом его назначения был международный аэропорт Майами.
В плане, разработанном Бисселом, Марио Суниге отводилась миссия особая; ему предстояло сыграть роль своеобразного громоотвода. Он должен был развеять малейшие сомнения, если таковые возникнут, в участии США в кубинской кампании и послужить наглядным примером того, что на острове офицерами военно-воздушных сил поднят антиправительственный мятеж.
Все девять самолетов имели опознавательные знаки и бортовые номера военно-воздушных сил Кубы. На бомбардировщике Суниги в хвостовой части были выведены буквы FAR (Fuerza Aerea Revolucionaria — революционные военно-воздушные силы), а на передней части фюзеляжа — номер 933.
Тем временем к берегам Кубы в сопровождении двух эскадренных миноносцев США уже шел морской флот вторжения, состоявший из судов бывшей кубинской судоходной компании «Гарсиа Лайн Корпорэйшн»: «Хьюстон», «Лэйк Чарльз», «Рио-Эскондидо», «Карибе» и «Атлантика». Также флоту были приданы два пехотно-десантных корабля «Барбара Джейн» и «Благар».
В операции в качестве сил прикрытия принимали участие и другие суда военно-морского флота США. По приказу адмирала Арли Бэрка у берегов Кубы с начала апреля патрулировали военные корабли Атлантического флота. На них в полной боевой готовности находился батальон американской морской пехоты.
Эти события произошли в ночь на субботу 15 апреля 1961 года. Операция «Плутон» началась.
— Та информация, которую вы мне передали, на острове получена, — тихо проговорил Тирадо.
