Биссел подошел к телефону и набрал номер первого заместителя директора ЦРУ генерала Кейбелла.
— Чарльз, он отменил второй налет, — сразу, как только генерал ответил, проговорил Биссел.
Несколько секунд в трубке была тишина; генерал вникал в услышанное. Осмыслив, глухо сказал:
— Этого не может быть.
— Это есть, Чарльз! Только что мне позвонил Банди и передал его решение: налет, намеченный на день «Д», отменен. Что делать, Чарльз? — спросил Биссел в отчаянии. — Это же крах.
В трубке вновь повисла тишина; для Биссела она была му́кой.
— Надо ехать к Раску, — сказал наконец Кейбелл. — Он пользуется влиянием, к его мнению президент прислушивается. Раск должен помочь.
Дина Раска, государственного секретаря, они застали в госдепартаменте; он заканчивал дела и уже собирался ехать в свои апартаменты в гостинице «Шератон-Парк», когда ему доложили, что прибыли Ричард Биссел и Чарльз Кейбелл.
— Что случилось, господа, — встревоженно спросил Раск, когда они вошли к нему. — На вас обоих лица нет.
— Скоро на нас на всех лица не будет. Операция «Плутон» на грани… — сказал Кейбелл, тяжело опускаясь в кресло.
Раск перевел взгляд на Биссела; тот держал себя в руках, ответил сдержанно:
— Президент отменил второй налет. Не знаю, какая оса его укусила…
— Этого делать нельзя, — вмешался Кейбелл. — Этот налет — важнейший элемент всей операции, его нельзя отменять ни в коем случае, иначе Кастро будет иметь достаточно сил, чтобы нанести удар и потопить весь флот вторжения. А на эту минуту эти силы у него есть. Первый воздушный налет — давайте правде будем смотреть в глаза — желаемого результата не принес, мы все это знаем.
— Дин, на вас вся надежда, помогите, — попросил Биссел. — Позвоните ему… Убедите, чтобы он отменил запрет.
Раск связался с Кеннеди в двадцать два часа, однако сам убеждать его в чем-либо не стал, сослался на Биссела и Кейбелла. Он сказал президенту, что они оба находятся у него и считают, что второй воздушный удар по авиабазам Кастро необходим.
— Момент внезапности упущен. Толку от второго налета не будет; ожидаемого результата он не даст. А вот неприятности принесет точно. С меня их уже достаточно; в ООН нас уже в открытую обвиняют в агрессии против Кубы. Все, мы больше не участвуем — второго налета не будет. Пусть кубинские эмигранты сами решают свои внутренние дела, — жестко ответил президент.
Биссел вернулся в секретный офис в районе памятника Линкольну около двадцати трех часов в крайне подавленном состоянии. Такого состояния, в котором он находился, он еще не испытывал никогда. Душила обида. Он даже почувствовал, как к горлу подкатил комок. Он, всегда вкладывавший душу в любое дело, за которое бы ни взялся, в том числе и за операцию «Плутон», сейчас оказался чуть ли ни в роли «мальчика для бития».
Биссел сидел в большом кресле, откинув голову на высокую спинку и закрыв глаза. Ему вдруг почему-то вспомнился небольшой городок Нью-Хейвен, что в ста двадцати километрах к северо-востоку от Нью-Йорка, его Йельский университет…
Вспомнил Биссел и часы своего триумфа, находясь уже здесь, в ЦРУ, и моменты горьких неудач: сбитый в Советском Союзе самолет-разведчик У-2 — тоже его детище — был одной из них.
Но все те радостные удачи по сравнению с удачей в операции «Плутон» меркли, а все те горькие неудачи в сравнении с крахом в заливе Кочинос были просто смешными.
«Ладно… Прорвемся… Если они захватят аэродром и удержат его хотя бы сутки, вопрос будет решен, — в который уже раз за последние часы подумал об этом Биссел. — Ни у кого тогда не возникнет вопроса: откуда поднимаются самолеты на Кубе. Тогда президент введет авиацию; не может не ввести. Ни враг же он самому себе, в конце-то концов…»
Биссел взял себя в руки; собрался; это он делать умел; благодаря и этому в том числе качеству «…все к чему он прикасался, превращалось в золото…», а именно так отзывались о нем.
Справившись с минутной слабостью, Биссел поднялся и направился в телетайпную. Через несколько минут на авиабазу Хэппи-Вэлли ушла закодированная телетайпограмма, в которой был приказ об отмене удара бомбардировщиками Б-26 по авиабазам Кастро, однако в ней же предписывалось задействовать бомбардировщики в прикрытии участков высадки десанта. Биссел сдаваться не собирался; он был не из тех… Операция «Плутон» в целом президентом отменена не была, следовательно, руководителем ее проведения продолжал оставаться он, Ричард М. Биссел.
Получив этот приказ, в Хэппи-Вэлли всех обуял цепенеющий страх.
Глава 15
«Москиты» стояли строем в две шеренги на взлетно-посадочной полосе в свете мощных прожекторов в двадцати метрах от многоцелевого военно-транспортного самолета «Геркулес» С-130; Роуч и капитан Тирадо стояли перед строем.
— Господа, — обратился Роуч не слишком громко, но так, чтобы его все слышали. — Настал наконец тот час, который мы все с таким нетерпением ждали. Сегодня ночью вы сделаете то, ради чего была создана ваша группа и ради чего вы все прошли такую спецподготовку. Вы все стали супердиверсантами, каких нет ни в одной стране мира, и я ни минуты не сомневаюсь в том, что вы с успехом справитесь с той задачей, которая поставлена перед вами. Сегодня ночью ваши имена войдут в историю. Ваши дети, ваши родные и близкие будут гордиться вами. Ваши потомки будут слагать о вас легенды. Я уверен… убежден в том, что вы все останетесь живы и здоровы. Вас там не ждут, а фактор неожиданности — залог успеха любой операции. Желаю удачи, господа, и — с Богом. Командуйте, капитан.
— Напра-во! — скомандовал капитан Тирадо; что-что, а это он делать умел. — На посадку в самолет, первая-вторая шеренги, бегом, марш!
«Москиты» команду выполнили; к самолету побежали неслышно. Ни бряцания, ни других посторонних звуков. Все оружие, боеприпасы, шанцевый инструмент, альпинистское и другое вспомогательное снаряжение все тщательно закреплено и подогнано.
— Вы даже бегать бесшумно их научили, — проговорил Роуч, глядя им в след. — Бегут словно по вате.
— Бегут так, как и должны бегать люди этой профессии, — отмахнулся Тирадо и неожиданно для Роуча спросил:
— Мистер Роуч, вы Бредли увидите?
— Как только окажусь в Вашингтоне, думаю — да. Свои координаты он мне оставил… Вот только я не знаю, когда это случится. А что?
Тирадо достал портсигар — тот самый, с короной на крышке, — и протянул его Роучу.
— Передайте ему, пожалуйста. Скажите: от капитана Тирадо. На память.
— Сделаете это сами когда вернетесь, — ответил Роуч.
— Мы ведь едем не на прогулку.
— Что, не верите в успех?
— У меня дурные предчувствия, мистер Роуч, а они меня обманывали редко.
Секунду поколебавшись, Роуч все-таки взял портсигар и спрятал в нагрудный карман:
