— Моя задача — курировать разведку, — закончил тот его мысль.
— Ну… в какой-то мере… — кивнул Спарк. — Вы знаете, за последний месяц кубинской контрразведкой — не без помощи русских, разумеется, они туда пригнали целую группу серьезных спецов из КГБ — было ликвидировано два наших подпольных центра и арестовано девять человек. Это очень серьезный удар по нашей сети; он поставил под угрозу провала всю нелегальную работу там.
За период со второй половины апреля и первую декаду мая кубинскими спецслужбами было задержано свыше четырнадцати тысяч человек подозреваемых в антиправительственных действиях. В Гаване службой безопасности был обнаружен тайник, в котором находилось восемь тонн оружия. Был ликвидирован подпольный центр, которым руководил Альфреде Изагуирре де ла Рива, глава компании «Изагуирре Орендо», хотя самому ему удалось уйти. Как резидентура американской разведки был закрыт филиал компании «Берлиц», в котором занимались обучением английскому языку. Директор этого филиала Дрексел Вудроу Уилсон, имевший псевдоним «Гибсон», был арестован как и агенты, работавшие на него.
Председатель КГБ Шелепин отмечал: «В результате проведенных мероприятий по аресту лиц, подозреваемых в контрреволюционной деятельности, был нанесен серьезный удар по внутренней контрреволюции и шпионским центрам американской разведки».
— Ваша задача, Стэн, сделать все возможное, чтобы эта операция была проведена и проведена успешно, — продолжал Спарк. — Все детали вы узнаете из этих материалов, — он передал Бредли папку. — Изучайте; четыре дня у вас есть.
Бредли поднялся и посмотрел на Спарка:
— Им ведь не составит особого труда прозондировать в издательстве газеты о наличии и аккредитации такого их сотрудника…
— Не волнуйтесь, как раз этим вопросом сейчас занимаются люди Гелена
[2]. Они, кстати, встретят вас на нашей авиабазе «Рейн-Майн» в Западной Германии и будут страховать ваш переход
[3].
Бредли вновь кивнул и направился к двери.
Глава 3
«Спецслужбы Гватемалы при поддержке ЦРУ инспирируют проведение на территории Кубы операцию по физическому устранению Фиделя, Рауля Кастро, а также Че Гевары. Кодовое название операции — „Кондор“. В операции запланировано использование трех исполнителей. Имена и срок операции — неизвестны.
По линии ЦРУ операцию „Кондор“ курирует служба разведки. Я откомандирован на Кубу для осуществления тайного контроля над подготовкой и проведением операции. Моя переброска планируется из Восточного Берлина через Западную Германию, откуда под именем Гюнтера Тауберга, корреспондента газеты „Нойес Дойчланд“, должен отправиться на Кубу не позднее шестнадцатого мая.
С момента моего прибытия на авиабазу США „Рейн-Майн“ в Западной Германии и до момента отбытия буду под наблюдением сотрудников западногерманской разведки.
В целях возможной передачи экстренной информации прошу дать мне контакт для связи с Центром на Кубе.
Мангуст».
Первый заместитель начальника советской внешней разведки генерал Мортин повторно пробежался по тексту донесения; информация носила характер чрезвычайной важности, поэтому теперь срочность этого вызова ему стала понятна.
— Та-ак… — рассеянно протянул он, бросил короткий взгляд на сидящего напротив Павлова, начальника Управления «С» (нелегальная разведка), и перевел его на своего шефа, генерал-лейтенанта Сахаровского.
— Ну что, Федор Константинович, ознакомился? — спросил Сахаровский, забирая лист с текстом. — И какие будут мысли?
— Мыслей — ворох, Александр Михайлович, сразу даже и не соображу, — мотнул головой Мортин. — Давно получили? — адресовал этот вопрос он уже Павлову.
— Только что…
— И причем по экстренному каналу… — акцентировал Сахаровский. — Поэтому времени для соображений и принятия решений у нас — до утра. Сегодня на семнадцать часов я вызван к Шелепину, — глянул он на часы. — Как раз буду докладывать об успехах группы Алексеева на Кубе и о наших проблемах в Германии. К этому времени у меня должен быть готовый план наших действий. У нас с вами — четыре часа сорок минут, давайте-ка обговорим ситуацию и обсудим некоторые ее детали. Виталий Григорьевич, — обратился Сахаровский к Павлову, — давайте начнем с вас.
Председатель КГБ Шелепин принял Сахаровского ровно в семнадцать ноль-ноль. Заслушивание по темам и ответы на вопросы у начальника Первого главного управления заняло сорок три минуты. Закончив доклад, Сахаровский положил на стол председателя папку. Это было донесение «Мангуста» и план работы по нему.
— Что это? — спросил Шелепин и открыл мягкую с теснением обложку.
Сахаровский не ответил; это было излишне. Погрузившись в чтение документов, председатель Комитета понял все сам, а поняв, с укоризной сказал:
— Александр Михайлович, с этого и надо было начинать. Когда получили шифрограмму?
— Пять часов назад, в двенадцать…
— Почему не доложили сразу?
— Александр Николаевич, вы ведь сразу стали бы задавать вопросы, а пять часов назад к ответам на них я готов не был.
— А сейчас, я смотрю, готовы… — медленно проговорил Шелепин, читая план мероприятий. — Кто у нас работает в Западном Берлине?
— Юрий Дроздов.
— Вы планируете вывести «Мангуста» на контакт с нашим человеком на Кубе… А почему бы нам не подвести к нему Дроздова еще здесь, в Германии? Тем более отправляться на Кубу он будет с восточной территории. Можно сказать из дома… Подключим наших берлинских коллег, блокируем все подходы к «Мангусту»… В конце концов круглосуточно вести его люди Гелена не будут. Не дадим.
— Мы обдумывали этот вариант… — Сахаровский покачал головой. — Нет, Александр Николаевич, берлинских коллег в это дело лучше не посвящать вообще. «Мангуст» — фигура особая, любой, даже незначительный риск в отношении его, должен быть исключен полностью. Пусть Гелен проводит его и доложит в Вашингтон, что все прошло гладко. Мы подключимся на Кубе… Там провести встречу «Мангуста» с нашем человеком будет безопасней.
Шелепин возражать не стал, доводы Сахаровского были убедительными. Он согласно кивнул и стал внимательно перечитывать план.
