* * *
«Черт бы тебя побрал, не хватало мне только ареста за угон, — подумал Бредли, встретившись с инспектором взглядом. — А когда увидят рану… Ее объяснить я не смогу ничем».
— Это ваша машина? — спросил инспектор, хотя это больше походило не на вопрос, а на утверждение.
— Чем вам не понравилась эта машина, инспектор? — поправив на плече пончо, вопросом на вопрос ответил Бредли. Сейчас ему важно было выиграть время и сориентироваться в ситуации.
— Стоит в неположенном месте.
— К сожалению, инспектор, мне машина не полагается, а прокат, увы, не заложен в смету командировочных расходов. — Бредли грустно улыбнулся и протянул инспектору редакционное удостоверение и другие документы, подтверждающие его право на нахождение на острове. — Я журналист из Восточной Германии… Гюнтер Тауберг.
Инспектор скрупулезно проверил документы и, возвращая, с подозрением спросил:
— С вами все в прядке? Вы очень бледны. Может быть, вам вызвать врача?
— Нет, врача не надо; это от усталости, — ответил Бредли и, понизив голос, доверительно добавил: — Я всю ночь провел у шикарной мулатки, а все утро готовил статью для газеты.
Инспектор понимающе улыбнулся и кивнул:
— С нашим братом такое иногда случается… Давайте я вас подвезу. Вам куда?
— Благодарю… В отель «Саратога» если можно…
…Когда Бредли подъехал к отелю, Мясников уже ждал его. Выглядел он тоже не блестяще; сказывалось напряжение последних дней. Согласно их договоренности у контактного телефона дежурил не оператор, а сам Мясников; он через Алексеева координировал со спецслужбами Гаваны.
— Павел, есть какие-нибудь новости? — тихо спросил Бредли, когда они еще только поднимались к нему в номер.
— Есть. Арестована вся верхушка «Канделы»… Пять человек. Задержано около ста членов контрреволюционных группировок. Все они так или иначе были связаны с «Канделой».
Всего в ходе той крупномасштабной операции задержали около двухсот человек. Было установлено достоверно, что план убийства Кастро и Гагарина существовал и готов к реализации. Основной задачей «Канделы» являлась организация провокации вооруженного конфликта между Кубой и США посредством обстрела военной базы США в Гуантанамо, что неминуемо послужило бы предлогом для вторжения американцев на остров.
— Идьигоса взяли? — спросил Бредли уже в номере. Морщась от боли, он устало опустился в кресло; его лицо имело бледно-серый оттенок, и все было покрыто мелким бисером испарины.
Бредли сбросил с плеча пончо. Кровотечение прекратилось; кровавое пятно рубашки на плече и спине прилипло к телу и даже стало подсыхать.
— Пока не знаю, — ответил Мясников, помогая Бредли осторожно стаскивать с себя рубашку. — Когда я выехал к вам, группа ушла на захват.
Справившись с этим, Мясников бросил рубашку на пончо и стал осматривать рану. Поднял взгляд на Бредли:
— Ничего себе, «…немного зацепило»! Знаете, Гюнтер, я не специалист, но думаю, вам нужно срочно показаться врачу. Не дай бог…
— И как я буду объяснять, где и при каких обстоятельствах я получил это огнестрельное ранение? В тире? Ничего, заживет… Прошла по касательной, кость не задета. Сможете перевязать?
— Постараюсь, — вздохнул Мясников и приступил к обработке раны. — Но в любом случае по головке за это меня не погладят точно.
— А вы не докладывайте.
Мясников на секунду прервался, коротко глянул на Бредли, хмыкнул, мол, ты с ума сошел.
— Ладно, давайте о деле, — ушел от «малозначительной» темы Бредли. — Павел, выслушайте сейчас меня внимательно и, пожалуйста, сделайте так, как я вам скажу. Если возникнет вопрос, задавайте сразу. Итак, первое. Вчера в отеле «Насьональ» был задушен человек, который проживал там как писатель-публицист француз Жан Фишер. Его убил Хорхе Кастиенте; это может подтвердить Идьигос. Необходимо сделать так, чтобы эта информация «просочилась» в печать. Как местную, так и в зарубежную.
— Вы это как-то собираетесь использовать в дальнейшем?
— Да. Мне необходимо будет как-то мотивировать в своем отчете в Вашингтоне провал операции и объяснить происхождение этого ранения. Этот Фишер на самом деле был сотрудником ЦРУ и находился здесь с той же миссией, что и я. Мы должны были работать с ним в паре. Так вот эта информация не должна попасть журналистам ни в коем случае, даже если о ней узнает кубинская контрразведка. От того же Идьигоса, например. Сейчас он будет бороться за свою жизнь и сдаст всех: и тех, о ком спросят, и тех, о ком не спросят. Для всех Фишер должен оставаться французским писателем. Мотивировка убийства Фишера для прессы: ему стала известна какая-то секретная информация, касающаяся «Канделы». Хотя бы сам факт ее существования.
— За что на самом деле они его убили, вы знаете?
Мясников вновь на секунду прервался и посмотрел на Бредли. С обработкой раны он уже закончил и теперь старательно, с подсказками и с помощью «больного» накладывал повязку.
— Знаю. Они засекли его телефонный звонок в контрразведку. Ведь это он сообщил о готовящемся покушении на нашего Юрия Гагарина. Помните, вы говорили об анонимном телефонном звонке? Дональд — это его настоящее имя — бредил космосом, Гагарину по-хорошему завидовал…
— Вы что, хорошо знали его?
— Он был неплохим парнем, — уклонился от прямого ответа Бредли, — только… для работы в разведке он не подходил. Жаль, что понял он это поздно. Да… Ладно, поехали дальше. Здесь, в кубинских спецслужбах, окопался их человек. Этого человека знает Идьигос, при мне он разговаривал с ним по телефону. Кстати, тот успел предупредить его о том, что за ним выехала группа. Кто он и где сидит, мне неизвестно, пусть кубинские чекисты понастойчивее спросят об этом Идьигоса. И пусть они поинтересуются у него об исполнителе, он тоже известен Идьигосу. И, наконец, последнее… Это Идьигос застрелил Кастиенте. Тот собирался бежать с острова, хотя должен был обеспечивать прикрытие операции покушения.
— В вас стрелял тоже Идьигос?
— Ну кто же еще? Кастиенте в этот момент был уже мертв. Я опередил Идьигоса всего на долю секунды; разбил о его голову какую-то вазу. Жалко… Красивая была.
— А вы-то ему чем помешали? Ведь вы вроде как… их покровитель и друг? — последний вопрос Мясников задал с нескрываемой иронией.
— Друг… Я стал много знать. Например, что он санкционировал убийство Жана Фишера. Вот он и испугался, что об этом узнают в Вашингтоне. Ведь он всерьез был уверен в том, что им удастся свалить Кастро и новое правительство Кубы придет к власти, а здесь он рассчитывал получить свой кусок пирога. Не получилось.
Мясников закончил с повязкой, посмотрел на свое творение и поинтересовался:
— Ну как, не жмет?
— Нормально. Спасибо. Павел, там, в баре стоит коньяк, принесите, пожалуйста. И захватите фужеры, а не рюмки.
