— Не представляю — прыгать из летящего самолета на мотоцикле!..
— Ну, план не идеальный! Но лучше так, чем нас застрелят после посадки!
— Мне кажется, что вместе с кровью ты лишился и части мозгов. — Нина совсем сникла, однако продолжала отцеплять контейнеры.
Чейз прочел инструкцию.
— Хорошо! — крикнул он, когда Нина отсоединила последний ремень. — Теперь отойди к мотоциклу и крепко держись! — Она отбежала, а он схватился одной рукой за ребро фюзеляжа. Другой рукой он повернул выкрашенный в красный цвет рычаг, включающий взрывные замки.
Затем второй…
Треск зарядов, вырвавших петли грузового люка, не шел ни в какое сравнение с ревом ветра и моторов, который ворвался в отсек, когда отлетела дверь. «Ан-380» снижался, поэтому декомпрессии не случилось, но он продолжал лететь со скоростью более трехсот миль в час.
Самолет затрясло. Компьютеры пытались снивелировать неожиданное движение, но первый контейнер сдвинулся с места и с жутким скрежетом поехал назад по полозьям. Он врезался в контейнере вирусом и нырнул в открытый люк. Его тут же завертело в воздушном потоке за хвостом самолета.
Чейз смотрел, как он падает. Пока они находились над морем, но через несколько минут под ними будет земля.
«Ан-380» снова покачнулся, когда автопилот сделал поправку на уменьшение веса. Второй металлический контейнер заскрежетал по полу, сдавая в сторону. Прямо на Чейза!
Он отпустил ребро и бросился назад. Ветер подхватил его, сбивая с ног.
Задняя рама грузового люка словно нож разрезала поле его зрения пополам. Слева от нее было узкое пространство между контейнером с вирусом и стеной отсека, справа — небо и неизбежная смерть.
Он ударился о раму, на мгновение ветер словно приклеил его к ней.
И потащил влево.
Чейз схватился за ремень крепления и держался за него, пока контейнер не прогрохотал по полозьям и не вывалился в люк. Третий контейнер шел сразу за вторым, как вагон поезда. Ветер буквально выдул его в открытый люк.
С трудом открыв глаза, Чейз оглядел отсек. Нина цеплялась за контейнер возле мотоцикла. Через дверь ему была видна темная линия на горизонте. Берег Норвегии.
Чейз подтянулся. Каждое движение отдавалось страшной болью, словно в его тело загоняли спицу. Он продолжал двигаться вперед, в сторону Нины, хватаясь за ремни контейнеров, установленных по левому борту.
Вдалеке от люка ветер был немного слабее. Наконец он добрался до Нины.
— Отцепи мотоцикл и заведи! — прокричал Чейз, перекрывая стоявший в отсеке шум.
— А если в нем нет горючего?
— Тогда нам крышка! Приготовь его, мне нужно сходить в кабину пилотов!
— Зачем?
— Отключить автопилот!
Держась за контейнеры, Чейз миновал отсек и вышел в салон экипажа. Из-за виражей самолета трупы охранников откатились к стене кабины, а Кари лежала лицом вниз у подножия ступеней. Он нашел свой «уайлди» и попытался нагнуться за ним, но боль в ноге не позволила. «Подберу по пути назад», — решил он.
Он вошел в кабину и посмотрел на дисплей автопилота. Как он и ожидал, Кари активировала все аварийные системы самолета. «Ан-380» держал курс на основную полосу Равенсфьорда, принимая сигналы с земли, которые наводили его на посадку.
Через лобовое стекло Чейз видел посадочные огни, хотя до аэродрома еще оставалось несколько миль — самолет пока находился над Северным морем. Он посмотрел на другие приборы. Самолет теряет скорость, турбины сбрасывают обороты, машина снижается по пологой дуге для максимально удобной посадки.
Полоса черного дыма отмечала местоположение биолаборатории.
Его цели.
Значит, ему необходимо повернуть самолет на несколько градусов вправо.
Он посмотрел на альтиметр. Восемь тысяч футов.
С трудом перегнувшись через мертвого пилота, Чейз взялся одной рукой за рычаг управления, другой выключил автопилот.
Заверещал сигнал тревоги, но он не обратил на него внимания. Он мягко повел рычаг вправо, слегка заваливая самолет. Посадочные огни медленно поплыли влево от рамы стойки окна. Чейз удерживал рычаг в этом положении, пока столб дыма не оказался прямо впереди, потом вернул его в исходную позицию. Самолет чуть вильнул, прежде чем выровнять движение.
Пока все идет хорошо. Теперь самая опасная часть.
Он толкнул рычаг вперед. Самолет клюнул носом, цифры на альтиметре ускорили бег. Ему придется все рассчитывать на глазок: слишком высоко — «Ан-380» пройдет над целью; слишком низко — и он врежется в скалистый берег фьорда.
Самолет снизился до отметки меньше четырех тысяч футов. Впереди маячила береговая линия. Времени не остается.
Чейз еще сильнее толкнул рычаг, заставляя самолет снижаться круче. Снова сигнал тревоги. Три тысячи футов.
— Да знаю, знаю. — Он взглянул на показатель скорости — чуть меньше сотни миль.
Скорость слишком велика, но сейчас он ничего не мог с этим поделать. Если чрезмерно уменьшить ее, самолет может войти в штопор.
Две тысячи футов.
Береговая линия быстро приближается. Самолет по-прежнему нацелен на развалины биолаборатории. Он дотянулся до панели автопилота и несколько раз ударил кулаком по кнопке с указателем «отмена», рассчитывая, что стер все введенные Кари команды. Если самолет будет выполнять прежнюю команду и совершит аварийную посадку в Равенсфьорде, то все пропало.
Тысяча футов.
В кабине раздался громкий звуковой сигнал и одновременно синтезированный женский голос:
— Предупреждение. Опасная близость земли. Предупреждение. Опасная близость земли…
— Я знаю!
Шестьсот футов, пятьсот…
Он начал выравнивать самолет. Линия искусственного горизонта неторопливо вернулась в прежнее положение.
Четыреста футов. Триста семьдесят. Триста пятьдесят.
Выравниваемся. Местность на южной стороне фьорда поднимается над уровнем моря примерно на триста футов. Чейз посмотрел вперед. Если «Ан-380» будет следовать этим курсом и держаться этой высоты, то пройдет прямо над фьордом, над биолабораторией и врежется в скалу прямо за ней.
Если он задал верную высоту. Если нет…
Он включил автопилот, придерживая рукой рычаг управления на тот случай, если компьютеры попытаются увеличить высоту или развернуть самолет к посадочной полосе. Этого не произошло. Все прежние программы стерты, автопилот удерживает машину на постоянном курсе и скорости.
Он повернулся и сжал ладонью ногу, не обращая внимания на боль. Он уже ощущал, как сознание туманится от потери крови, тошнотворная слабость начинает кружить вокруг него, словно стая шакалов, выбирающих момент, чтобы напасть. Времени совсем мало. Прихрамывая, Чейз вышел из кабины.
