София не ответила, но что-то в ее улыбке заставило его содрогнуться. Он понял, что София не просто хочет убить их с Ниной. У нее на уме кое-что похуже.
Что бы ни задумала София, Комоса, судя по садистской улыбке, был в курсе.
Чейз шагнул в темноту в тот момент, когда в пещеру ступила Нина. Она принялась рассматривать статуи, однако Корву не дал ей задержаться.
Хотя за ней уже толпились люди Корву, Нина решила настоять на своем.
— Позвольте мне взглянуть на них. Это невероятная археологическая находка!
— Меня не интересует прошлое, — сказал Корву. — Только будущее. Вперед! — велел он подчиненным.
Те обошли статую Ипполиты с обеих сторон.
Голос Нины наполнился насмешкой и презрением:
— Те, кто не знает прошлого, обречены на…
«Ш-ш-так!»
Оба вздрогнули от неожиданности. Раздался сдавленный хрип. Один из помощников случайно задел копье, и капкан сработал. Копье глубоко вонзилось в ребра, а стрела с противоположной стороны комнаты — в грудь. Дернувшись в последний раз, мужчина упал.
Нина повернулась к Корву:
— Вот что я имела в виду. Эдди понял, что этого нельзя делать, уже пять минут назад.
Остальные стали нервно поглядывать на Корву, один попытался забрать у погибшего снаряжение и автомат.
— Оставьте его, — распорядился Корву. — Подберем на обратном пути.
С большой осторожностью, стараясь не коснуться статуй, группа продолжила путь.
Чейз шел впереди. На каждой развилке он ожидал инструкций Нины, на ходу переводившей скрытые буквы. Какие опасности предостерегают на нехоженых путях, Эдди не знал и перестал думать об этом, только когда тоннель привел к новой пещере.
Последний подвиг Геркулеса. Цербер, страж Аида.
Западня внешне напоминала пещеру с кобылицами Диомеда; сейчас их встретила лишь одна статуя, зато такая, что заполняла собой всю ширину прохода. Впрочем, внимание Чейза привлекло не это и не пара мощных лап, готовых растоптать любого, кто приблизится.
Главным были головы. Цербер походил на кровожадного ротвейлера, только на плечах располагались целых три оскалившихся головы, каждая по полметра в обхвате. В отличие от кобылиц их челюсти оставались полностью открытыми.
— Ну и Пушистик, черт бы меня побрал, — вполголоса произнес Чейз в микрофон. — Так в чем фокус укрощения трехголовых щенков?
— Геркулесу пришлось бороться с Цербером, — сказала ему Нина. — Ему нужно было вытащить пса из царства Аида. Геркулес захватил мертвой хваткой центральную голову, придушил и после этого смог забрать Цербера.
— По-моему, эта шавка слишком большая, ее никуда не вытащишь. И поводка, как всегда, под рукой нет. Значит, нужно притвориться, что я Халк Хоган? — Если лапы действительно движутся, то не с такой скоростью, как копыта лошадей, погубивших Бертильона, — слишком уж они массивные. Вспрыгнув на одну из них, можно попытаться обхватить центральную голову, когда лапа поднимется… — Ладно, я пошел.
Чейз медленными шагами стал приближаться к статуе, готовясь к моменту, когда она «оживет».
Щелк…
Каменная плита под ногой ушла в землю на пару сантиметров. Снизу раздалось тихое дребезжание. Цепная реакция привела в действие ряд рычагов, подводящих к Церберу.
Пес накренился вперед, каждая из могучих лап по очереди стала подниматься на метр вверх и топать с силой, достаточной, чтобы размолотить плиты. Позади Чейза опустилась решетка, отрезав путь к отступлению. Статуя двигалась медленнее, чем кобылицы Диомеда, но и с такой скоростью с незваным гостем будет покончено через минуту. Из каждой лапы торчали кривые, как турецкие ятаганы, когти.
Держа фонарь в левой руке, Чейз подошел к гигантской статуе, выжидая нужный момент…
Прыжок!
Чейз приземлился на левую лапу Цербера в тот момент, когда она ударила по земле, подняв облако пыли. В следующую секунду он уже, как на лифте, ехал вверх, к головам, и собрался, готовясь схватить центральную голову. Слишком все легко…
Над головой возник новый звук, похожий на треск бьющейся посуды.
Чейз бросил взгляд наверх. Закрытый керамический горшочек величиной с грейпфрут выпал из дырки в верхней челюсти пса на нижнюю челюсть.
Эдди перескочил с левой лапы на правую.
Горшок разбился, разбрызгивая находящуюся внутри жидкость. Попало и на кожаную куртку. Резкий запах ударил в нос.
С покрытого пылью камня поднялись шипящие пары.
Кислота!
— Черт!
Чейз посветил фонарем через плечо. Едкая жидкость сожгла верхний слой кожи куртки и быстро добиралась до подкладки.
И теперь, стоя на лапе всем весом, он услышал, как из правой головы падает новый горшок.
— Что такое? Что происходит? — закричал в ухо голос Нины.
— Он разливает гребаную кислоту! — прокричал в ответ Чейз, вновь перепрыгивая на левую лапу.
Второй горшок разбился, и из пасти Цербера полилась пена.
— По легенде, он плюется ядом!
— Раньше не могла сказать?!
Правая лапа опустилась на пол, и кусочки отбитой плитки разлетелись в разные стороны. Начала опускаться левая лапа. Кислота выплевывалась из-за излишнего веса на лапе, а значит, скоро появится новый горшок.
Пасть Цербера до сих пор истекала кислотой, пары которой обжигали глаза и ноздри. Чейз закашлялся. Статуя успела пройти половину пещеры…
Центральная голова Цербера презрительно скалилась на него. В отличие от двух других она была изготовлена отдельно от основной статуи, а ее шея входила в круглое отверстие в теле.
Из глотки пса показался новый горшок…
Чейз прыгнул на среднюю голову. Горшок разбился, из него вылилась жидкость.
Чейз схватился за статую, чувствуя, как кислота потекла по руке и боку. Левую руку и голову обожгло, и он спрятал лицо за каменной головой — какая-никакая, а защита. Когда кислота проест кожу куртки и доберется до его собственной кожи, ощущения будут намного неприятнее.
Теперь у него не было опоры под ногами — он висел, обхватив шею Цербера.
Чейз качнулся, уперся ногой в грудь статуи, схватился за уши пса и всем весом надавил вниз.
Голова не пошевелилась.
— Черт!
Рукав куртки дымился, испуская настолько едкие пары, что дышать стало практически невозможно.
Три метра до стенки, два с половиной…
Чейз снова уперся ногой, переместив левую руку как можно дальше, чтобы попробовать крутануть голову против часовой стрелки. Рука закрывала лоб и глаза, но капельки кислоты попадали на щеки.
Пальцы обеих рук встретились возле каменного уха. До стены оставалось полтора метра.
