Девочка тут же послушно разинула рот.
– И что ты этим хочешь доказать?! – злобно начал Бен. И заткнулся.
Козетта, конечно, на месте усидеть не могла. Подобравшись ближе к спорщикам и встав на колени, она с интересом заглянула девчонке в рот. Увидела два ряда ровных, мелких, совершенно одинаковых зубов. И всё.
– У неё нет языка, – объяснил Куница.
Бен сглотнул, Ли взвизгнул, Сора передёрнула плечами, а Козетта протёрла кулаками глаза. Вот это жу-у-уть…
– Но как же… – растерянно пролепетал Бен, – ведь она же…
Глаза у девочки были чистые-чистые, и не скажешь, что бессмысленные.
– А разве люди, которым отрезали язык, выглядят вот так? – спросила Козетта нарочито бодро, чтобы скрыть оторопь.
– Нет, – покачал головой Куница. – Похоже, она так и родилась без языка. Редкий случай, но бывает.
– Кошмар какой! – плаксиво протянул Ли.
– То ли ещё будет! – с непонятным выражением лица пообещал Куница.
Когда он отпустил девочку, та сразу выбежала из гостиной. Вскоре наверху раздался топот её маленьких быстрых ног.
– Я ничего не понимаю, – Бен схватился за голову и замер в такой позе.
Но Козетте было не до его страданий. Игра получилась интересной – хоть и не настолько интересной, как она рассчитывала. Надо будет как-нибудь повторить, только заранее постараться, чтобы её имя вновь не досталось Соре. А японка-то, оказывается, не так проста!
Глава 9
Сора
Почему я решила, что она многое скрывает? Козетта ведёт себя не так, как свойственно убийцам, но я более чем уверена: ей приходилось убивать. И не только мух и пауков, как она сегодня ответила. У этой девушки весьма необычное прошлое.
Впрочем, я понимаю, что все здесь не без греха. И попали сюда мы вовсе не случайно. Не знаю, обратил ли на это внимание кто-то, кроме меня, но мне не нравится, как нас тут раскармливают. Будто готовят на убой. Это отвратительно и жутко, но я уже разучилась удивляться.
Вернувшись после завтрака в свою комнату, я нашла письмо от Создателя, адресованное мне. Мне было всё равно, как оно туда попало: в доме, где каждый день что-нибудь меняется, возможно и не такое. Я прочитала его с холодным сердцем, только руки слегка дрожали. Ну вот и моя очередь настала…
В дверь резко постучали. Я едва успела сунуть письмо под подушку, как в комнату, не дождавшись моего ответа, влетела широко улыбающаяся Козетта. Выражение лица она позаимствовала у Доротеи: такие же сияющие добротой и участием глаза, широкая улыбка, доверчивый наклон головы. За дуру меня принимает? Конечно, принимает.
– Сора! – воскликнула она. – А я вот зашла к тебе побеседовать, поболтать по-девичьи. Ты не против?
Вообще-то, против. Но разве Козетте это интересно?
– У тебя так мило! – заявила гостья, плюхнувшись на кровать, и быстро обшарила взглядом всё скромное убранство.
Я изобразила кривую улыбку.
– Точно так же, как и у тебя. Комнаты все одинаковые.
– Да не совсем, – Козетта поболтала в воздухе стройными ногами в белых туфельках, – вот я, например, вчера вечером нашла в своей комнате бутылку оружейного масла.
Она замолчала, ожидая моей реакции. Не дождалась.
– Возможно, каждый из нас получает гораздо больше посланий, чем говорит об этом, – продолжила Козетта с лёгким оттенком досады. – А ты не находила никаких… подарочков?
– Я – нет. А вот Хина нашла себе новую шляпку, – я переложила Хину из одной руки в другую и указала подбородком на её голову, – шляпка ждала меня в комнате, когда я только приехала сюда.
– А почему ты никому не сказала об этом?
– А зачем? Это же просто кукольная шляпка, а не Смит-энд-Вессон.
Кажется, я попала куда надо. Козетта даже слегка побледнела.
– Разбираешься в марках оружия? Да ты удивительная девочка, Сора-сан!
– Сора-тян тогда уж, – поправила я, – а тебя я могу называть Козу-тян. Нравится?
– Не нравится. Не называй меня так. – губы Козетты чуть дрогнули – видимо, улыбка теперь давалась ей с трудом.
– Ну, как хочешь. Всё ещё желаешь поболтать со мной по-девичьи? – спросила я, присаживаясь на стул.
Я понадеялась, что она сейчас встанет и уйдёт. Но не тут-то было.
– Конечно! – с напускным энтузиазмом воскликнула незваная гостья. – Например, мне всё хочется расспросить тебя о твоей кукле. Уверена, тут скрывается какая-то романтическая история. Можно её подержать, кстати?
– Нельзя! – дёрнулась я.
– Ну ладно. – Козетта надула хорошенькие розовые губки. – Тогда, может, расскажешь мне, кого именно ты убила?
Сердце так и ухнуло мне под ноги. Я постаралась сохранить равнодушное лицо. Она ничего не может знать, она спрашивает просто так…
– А с чего ты взяла, что я кого-то убила?
Козетта неприятно засмеялась.
– Мы тут все убийцы, Сора-тян. Все-все, даже такая тихоня как ты.
– То есть ты признаёшься, что убила человека? – медленно произнесла я.
В ответ Козетта только снова улыбнулась. Кажется, она всё-таки меня переиграла. Разница между нами в том, что я стыжусь своего прошлого и ненавижу его, а она не стыдится и вспоминает словно бы даже с удовольствием. Что за странная девушка!
Впрочем, я всегда знала, что прошлое потянется за мной, куда бы я ни уехала. Оно не будет догонять меня, я сама поволоку его за собой, прижимая к груди…
– Ну так что, – мягко промолвила Козетта, – расскажешь мне о своей кукле или обсудим вопросы перехода из бытия в небытие?
– А что мне про неё рассказать? – мне было противно от того, что я сдаюсь, но выхода не было.
– Расскажи мне, что она для тебя означает! – попросила эта белокурая стерва.
Умеет грамотно сформулировать вопрос, ничего не скажешь. Я подумала, как бы выразиться правдоподобно и не слишком откровенно.
– Это память о моей подруге. Просто память о подруге.
– Как интересно! А подруга тоже была японкой? – оживилась Козетта.
– Да. Я училась в школе для бедных, она в школе для богатых. Но мы подружились. Она подарила мне эту куклу.
– Н-неубедительно! – после паузы задумчиво сказала Козетта. – Хранить куклу в память о подруге… Тебе же не пять лет.
– У нас в стране верят, что у старинных вещей есть душа, – терпеливо ответила я, – а у кукол тем более, ведь они так похожи на людей.
– Эта кукла не выглядит старинной!
– Иногда в куклу переселяется душа умершего человека.
Козетта так и подалась вперёд.
– А твоя подруга разве умерла?
