Некоторое время девушка с интересом наблюдала, как паренёк носится по комнате, выкрикивает какую-то чушь и даже пытается рвать на себе волосы. Ну просто цирк шапито.
Но тут с прогулки вернулся Куница и прервал весёлое представление.
– Стоять! – рыкнул он. – Ты ещё кто такой?
Неудавшийся студент колледжа замер и уставился на Куницу. Ну, оно и понятно: Куница выразительный тип, как ни посмотри. Волосы длинные, чёрные, кожа медная, лицо узкое, нос с горбинкой, глаза с прищуром. Козетта сама на него потихоньку любовалась.
Поскольку парень утратил дар речи, отвечать за него пришлось Козетте.
– Это Бенедикт Лиховски, – объяснила она, – ехал в какой-то мужской литературный колледж, но не доехал. Бенедикт, ты ведь хотел мальчика? Ну вот тебе и мальчик.
– Понятно, – вздохнул Куница, – нас становится больше. Ты, конечно, ничего не понимаешь, Бенедикт?
– Меня зовут Бен, – тихо ответил парень, – и я ничего не понимаю. Где мы? Кто вы все такие?
– Садись, – Куница положил на пол свой рюкзак, присел на стул, и Козетта встала, чтобы налить ему чаю, – сейчас всё расскажу. Кстати, меня зовут Куница, но это, конечно, прозвище. Это Козетта, это Сора, экономку зовут Доротея. Имени девочки мы не знаем, так как она немая.
– Немая? – переспросил Бен.
– Ну да. А что? – поднял одну бровь Куница.
Бен хотел что-то сказать, но покачал головой. Куница продолжил рассказ:
– Что касается меня, то я ехал в молодёжный лагерь скаутов. Местоположение лагеря было обозначено на карте, которую я получил в письме. С тобой было так же? Ну вот. У девушек, в общем, такая же история. Я приехал сюда позавчера утром, в доме были только Доротея и ребёнок. Потом среди ночи пришла Козетта, вчера днём появилась Сора. Теперь вот ты. Если честно, мы все понятия не имеем, где находимся.
– А Доротея? – ошеломлённо спросил Бен. – Она что-нибудь говорит?
– Только то, что мы должны дождаться её хозяина.
– И вы ждёте?
– А почему нет?
Бенедикт растерянно обвёл глазами лица всех собравшихся. Козетте даже стало его жалко, настолько он расклеился, бедный.
– Да садись ты уже завтракать, – примирительным тоном сказала она, – мы тут все такие же, как ты. Я вообще пешком шла через лес посреди ночи, так торопилась к своим друзьям. А это явно не их дом. И не колледж. И не лагерь скаутов. И не место работы. Но если не брать это в расчёт, то всё нормально и все свои. Садись.
И Бен сел. Взгляд у него по-прежнему был дикий, руки тряслись, но чашку чая он взял и даже сделал глоток. Потом снова подпрыгнул. Вот же не сидится ему на месте!
– А как же… а как же… папка? – Заикаясь, выдохнул он.
И тут в комнате повисла тишина. Такая тишина, что стало слышно дыхание пятерых собравшихся в ней людей. Куница нахмурился, Сора крепче прижала к себе куклу, малявка перестала ковыряться в тарелке с хлопьями, а Козетта прикусила язык.
– Какая папка? – вкрадчиво поинтересовалась она.
– С письмом и с… с правилами. И с обвинением в убийстве. Это какая-то глупая шутка, да?
Тишина стала ещё звонче. Вчера они об этом между собой не говорили. Конечно, Козетта была уверена, что не она одна получила такое письмо, и всё-таки предпочла держать рот на замке. Видимо, остальные решили так же.
И вот настала минута откровенности. Все переглядывались и все молчали. Никто не решался заговорить первым.
– Это полнейший абсурд, я никого не убивал! – выкрикнул Бен. – И я не понимаю таких шуток! Если это сделал кто-то из вас, то его поступок… просто… глупость, низость и подлость!
– А чего ты так раскричался? – тихо спросила Козетта. – Или совесть не чиста?
– Козетта, прекрати. – Куница сверкнул глазами, и девушка замолчала. – Я тоже считаю, что так шутить нельзя. Успокойся, Бен, я не думаю, что это сделал кто-то из нас.
– Ты про письмо или про убийство? – Козетта подняла одну бровь.
– Про письмо. Хотя ни в чём нельзя быть уверенным. В конце концов, мы все только что познакомились.
– Вы как хотите, а я уже позавтракала! – выдержав некоторую паузу, объявила Козетта. – Если кто захочет меня убить, то я в своей комнате.
Она выпорхнула из-за стола и побежала наверх. Ей было и смешно, и любопытно, и немного жутко. Она не любила, когда истории начинаются таким образом. Жизнь вообще непредсказуема, это правда, но слишком уж абсурдное начало не сулило ничего хорошего.
Покойная матушка всегда говорила, что женщина должна быть слабой только в присутствии мужчины. Если мужчины рядом нет, то слабость утрачивает все свои полезные свойства и становится обузой. А если так, то слабой можно только притворяться, но ни в коем случае не быть на самом деле. Козетта усвоила это крепко.
Кто бы ты ни был, тварь, втянувшая меня в это дурно пахнущее дельце, я до тебя доберусь! – мысленно пообещала она.
В комнате, разумеется, было пусто, но уже не так сыро, как накануне вечером. Очевидно, Доротея всё-таки ухитрилась протопить дом как следует. Скинув туфли, девушка с ногами забралась на кровать и серьёзно задумалась.
Видимо, перегородки между комнатами были совсем тонкими. Минуту спустя она услышала, как хлопнула дверь слева и в соседней комнате послышались нервные шаги Бена. Потом скрипнула дверь справа – это японка Сора зашла в своё временное обиталище. Прислушавшись, Козетта уловила звук её голоса.
– Хина, мы выберемся отсюда, Хина, я обещаю тебе…
Она разговаривает со своей куклой! Ну точно умственно отсталая.
Как можно тише Козетта встала и выдвинула ящик стола. Она заполнила его своими вещами вчера днём, как только освоилась в доме. Здесь вперемешку лежали шёлковые платки, кружевные панталоны с оборочками, милые девичьи картинки с розочками и сердечками.
А под ними лежал пистолет, и Козетта тщательно обмотала его тёплым красным шарфом. Она почему-то нисколько не сомневалась, что эта вещь ей скоро понадобится.
Глава 3
Сора
Мне тут пришло в голову, что все они, наверное, считают меня полупомешанной. Ну и пусть. Не они первые, не они последние. А мне даже спокойнее, когда на меня не обращают внимания и не пытаются втянуть в свои разговоры. Всё равно у меня это получается плохо – поддерживать беседу, смеяться вовремя и к месту, приводить какие-то аргументы в спорах. Пусть они общаются без меня, а я лучше так понаблюдаю.
Ну… в маленьких компаниях я всегда чувствовала себя хуже, чем в больших. В толпе народа легко затеряться, а когда ты сам-пятый, то волей—неволей приходится как-то участвовать в происходящем. Мой рецепт на такой случай: общаться как можно меньше, чтобы все поняли, какая я скучная особа, и отстали. Я уверена, эти тоже скоро отстанут. У них и без меня достаточно предметов для обсуждения.
