– Мы живые люди, а не марионетки! – резко возразила Козетта.
– Разве живые люди не бывают марионетками? – удивился мужчина. – История учит нас, что те, кто не был достаточно умён, чтобы распознать манипуляцию, и те, кто не имел достаточно силы, чтобы защитить своих близких, часто становились марионетками. Но я придумал намного лучше. Не хилое ярмарочное лицедейство, а настоящий театр, где нам с вами предстоит сыграть настоящие роли! Это будет лучший Спектакль от сотворения мира. Вы должны гордиться, что попали в мой вертеп.
– Мы гордимся, – Козетта сделала шаг вперёд и направила пистолет в грудь «Бодлера». – Вот уж не думала, что мне придётся два раза стрелять в одного и того же человека. Обычно после моих выстрелов не оживают.
– Да говорю же вам, что Бодлер мёртв! – досадливо поморщился мужчина. – Просто так уж вышло, юные господа, что за последние несколько лет я окончательно утратил свой, так сказать, исконный облик. Я уже и сам не помню, как я когда-то выглядел. А ты помнишь, дорогая? – спросил «Бодлер» у кого-то за нашими спинами.
Я обернулась и увидела, как Доротея с улыбкой покачала головой.
– Кстати, позвольте представить вам мою семью! – оживился человек с внешностью Бодлера. – с Доротеей вы уже знакомы. Она скромна и любит представлять простой экономкой, но это хозяйка дома и моя законная супруга. Наша дочь Эскиз сейчас не может с вами раскланяться, так как наказана за совершённую провинность. Но вы уже имели удовольствие пообщаться с ней, а также с её любимой куклой. Милая Козетта, вы зря изувечили такую прекрасную игрушку! – «Бодлер» укоризненно покачал головой, глядя в глаза Козетте и игнорируя её пистолет. – Девочка пыталась оказать вам помощь и отдать ключ, который вы так долго искали. А вы в ответ оторвали ей руку. Нехорошо!
– Да она меня чуть с ума не свела, это ваше ходячее чучело! – снова крикнула Козетта.
Тут Куница вышел вперёд и заслонил собой Козетту. Девушка, пистолет которой теперь был направлен в его спину, неохотно опустила оружие.
– Мистер Хилл, я настаиваю, чтобы вы объяснили нам, что здесь происходит. – голос Куницы не дрожал и звучал решительно.
«Бодлер» с любопытством перевёл взгляд на него.
– Конечно, молодые господа, вы всё узнаете в своё время. Только ответьте мне на один вопрос, исключительно честно. Разве вам не понравились эти сумасбродные, невероятные, фантастические каникулы, которые я организовал для всех вас? Неужели вы действительно предпочли бы провести это время в душных пансионах и школах, за уборкой пыльных будуаров и в окружении глупых, ничтожных детей? Понимаете ли вы, мои дорогие друзья, что каждый из вас был избран, найден среди тысяч других, благословлён на удачу серьёзными и уважаемыми людьми?
– Какими ещё людьми? О чём вы? – хрипло произнёс Бен.
– Бен, мой мальчик, с вами мы поговорим позже и отдельно. Должен сказать, что моя вера в вас сильно пошатнулась! – «Бодлер» погрозил ему пальцем. – Закончим сначала с остальными. Вы, мои бесценные, прекрасно проявили себя на репетициях. Я наблюдал за вами почти безотлучно и удостоверился, что все вы идеально подходите для ролей, которые мы вам предназначили. В решающем Спектакле вы откроете все грани своего таланта! К несчастью, лишь немногие смогут оценить вашу игру, ваш полёт, ваш прекрасный танец, но мнение этих немногих весит намного больше, чем мнение абсолютного большинства людей в этом мире. Уж можете мне поверить!
– Выровняйте пол, стоять неудобно! – перебила его Козетта.
– Вам не хватает сдержанности, белокурая принцесса смерти, – «Бодлер» улыбнулся ласково и печально. – Но вы уникальны, лучше вас никого не найдёшь. Будем надеяться, что излишняя импульсивность не помешает вам исполнить свою роль так, как мы от вас ожидаем: легко, изящно, грациозно! Вы дивное создание, Козетта, и я ни на кого не променяю вас, даже если вы продолжите тыкать в меня пистолетом. Я уже давно не человек, и убить меня вы всё равно не сможете.
– А кто вы тогда такой? – повысил голос Куница. Но его вопрос остался без ответа.
– Маленькая моя Сора-тян, тихая и храбрая девочка! – взгляд стеклянных глаз остановился на мне, и я с трудом подавила в себе желание броситься наутёк. «Утекать» в любом случае было некуда. – Вы понравились мне с первого взгляда. Ваше негромкое мужество, ваше любящее, верное сердце, ваш деятельный ум покорили меня. Я ничуть не жалею, что включил вас в свой Спектакль. Вам досталась трудная роль, моя алмазная крошка, но вы справитесь с ней достойно, как настоящая маленькая мученица. Мне будет жаль, если по окончании Спектакля мы вас потеряем, но вы и сами поймёте, что вся ваша предыдущая жизнь была лишь подготовкой к этой роли, к чудесной и единственной в своём роде театральной роли.
– Говорите по существу, – Куница уже едва сдерживался.
– Ли! Ты мог подумать, что нам нужны от тебя только деньги, но это не так. – теперь «Бодлер» обращался к младшему Моргану. – Твой отец крепок телом и духом, умирать он не собирается. Да и вообще, у просвещённых людей есть сомнения, что он оставит свою автомобильную империю тебе. После сам знаешь какого случая он перестал делать на тебя ставки.
Ли обиженно выпятил нижнюю губу и заморгал, стараясь удержать слёзы.
– Но я предлагаю тебе роль, которая с лихвой компенсирует все твои обиды. Не жди, когда тебе в руки упадут власть и богатство, возьми их сам, как настоящий мужчина! Я знаю, что ты намного крепче, чем кажешься. Иначе я не выбрал бы тебя…
– А что вы скажете обо мне? – Куница теперь стоял лицом к лицу с «Бодлером», его крепко сжатые кулаки подрагивали.
– Скажу, что вас ожидает ночь сюрпризов, – мягко отозвался мистер Хилл. – Пока это всё, что я могу вам поведать. Готовьтесь удивляться.
Сказав это, ложный Бодлер прямо с места высоко подпрыгнул, будто в его ботинки были вделаны мощные пружины, перемахнул над нашими головами и очутился возле Доротеи с девочкой.
Мы снова завертелись на месте, утратив ориентир. А вот «Бодлер» не терял времени.
– Господа марионетки! – вскричал он. – Я – ваш Создатель, я мастер-кукольник, умеющий делать мёртвое живым, я тот, кто преобразует материю при помощи шестерёнок и рычагов. Этот театр – моё драгоценное творение, но моя лучшая работа – это вы, вы все. Поприветствуйте меня и друг друга!
С этими словами он сам громко захлопал в ладоши. Доротея отпустила руку девочки и присоединилась к нему. Мы ошеломлённо молчали. Ситуация казалась уже не столько жуткой, сколько гротескной. Если это театр, то театр абсурда, не иначе.
Вдруг аплодисменты послышались со стороны окон. Невидимая публика сдержанно аплодировала, я слышала хлопки множества ладоней, которые ударяли друг о друга. Этот звук приближался, становился сильнее. Что-то мелькнуло в чёрных проёмах окон, там показались белые пятна, которые через несколько секунд прекратились в руки и лица. Десятки людей, в основном мужчин, одетых в чёрное, стояли за окнами нашей ярко освещённой гостиной и смотрели на нас. Их лица были серьёзны и торжественны, как на похоронах. Брр, ужасное сравнение.
