Перед сном Александр рассказал о банде, всё что знал. Как всегда, тема начинается у него с глубокого экскурса в историю. Он предназначался мальчишкам; я по вполне понятным причинам в этом не нуждался. Но, тем не менее, привожу его полностью.
Начало ХХ века – Октябрьская революция, или переворот, кому как нравится. Разруха, война, голод – это всё сопутствует перемене общественного строя, причём в любой стране мира, а уж тем более, в нашей многострадальной России. Естественно, и у красных, и у белых были свои сторонники. Сначала противостояние было открытым: шли жестокие полномасштабные бои с применением самых совершенных средств уничтожения. Потом, когда власть прочно закрепилась за большевиками, адепты старого строя, кто не погиб, были брошены в тюрьмы и лагеря. Оставшимся на свободе выбор был невелик: или признать Советскую власть, или вредить по-тихому, надеясь, что не выдержит молодая республика саботажа в серьёзных размерах. Появились банды – мелкие группы недовольных советской властью, которые, скорее, не боролись за старый строй, а мстили представителям нового. Они совершали диверсии: убивали активистов, уничтожали имущество – в общем, занимались вредительством. На первых порах эта борьба была идеологической, но, по мере того как власть коммунистов крепла, переросла в обыкновенный разбой. Вожаки банд – атаманы – понимали, что исправить уже ничего нельзя, и поэтому грабили без разбора. Может, надеялись уйти с награбленным за рубеж, но, скорее всего, – от отчаяния; куда с Урала убежишь – вокруг бескрайние просторы России. Примерно такая банда и орудовала в здешних местах.
Что самое главное для бандитов? На этот вопрос мальчишки хором заявили – было бы что грабить, но Александр сказал по-другому. Грабить всегда что-то найдётся, а вот спрятаться – это проблема. Новая власть порядок наводила жёсткий, даже – жестокий, поэтому вопрос скрытной дислокации у бандитов был на первом месте. Вот именно из-за этого бандой была выбрана здешняя глушь. Дремучий лес, отсутствие дорог, а ещё и обилие пещер. Это теперь они в большинстве своём изучены, а в те времена спелеологов было меньше, чем сейчас олигархов. Ну и самое главное – спрятаться не только самим, но и спрятать награбленное, да как можно надёжнее. А где это лучше сделать, как не под землёй.
В этих краях активно действовала банда Синицына. Сейчас трудно отделить древние легенды тех лет от реальности. Времена были безумно сложными, и простому человеку найти правду было нелегко. Грабили близлежащие деревеньки. Иногда убивали активистов, но как-то без злобы, словно по необходимости. Несколько раз присылали военных, но в здешней тайге гораздо проще найти иголку в стоге сена, чем прячущихся бандитов. Игра в кошки-мышки с властью продолжалась довольно долго, но в конце концов банда утратила поддержку населения, а если проще, то своими налётами надоела до чёртиков. В ЧК полетели отрывочные сведения, и милиция плотно села на хвост. И вот тут-то случилось нечто непонятное. Совершив наиболее дерзкий свой налёт на дом священника, бандиты исчезли. Причём по всем данным уйти они никуда не могли: все мало-мальски значимые тропы были перекрыты. В поисках активно участвовали местные охотники, но безрезультатно. О банде больше никто не слышал. Разные слухи ходили: кто говорил, что душегубы ушли за кордон, кто-то видел их буквально вчера, совсем неподалёку, но грабежи и насилия закончились враз.
У Александра сложилось своё мнение, он не стал его афишировать, надеясь в этой экспедиции найти подтверждение или наоборот. За разговором просидели до двух часов и, естественно, выспались неважно.
Глава 10
Утро встречает серебром инея, покрывшего пожухлую траву, опавшие листья. Лёгкий морозец ничуть не понизил настроение, наоборот в хрустальном воздухе каждый вздох вливает в отдохнувшие тела какую-то дикую отчаянную энергию. Александр некоторое время не желает расставаться с теплом, так что мне пришлось разжечь костёр и повесить над ним прокопчённый чайник. Кажется, я даже удостаиваюсь скромной похвалы из-под спальных мешков.
– Сони, подъём, смотрите, какая красота! – королевским жестом обвожу округу.
Впрочем, мой восторг некоторое время остаётся гласом вопиющего в пустыне. Бросив ватничек на камень, располагаюсь у костерка. Ярко-жёлтые языки пламени на серебристом фоне что-то смещают в сознании, усиливают чувства, и картины окружающего мира становятся как будто выполненными бесподобным Сальвадором Дали. Голубой дымок первой сигареты привносит в сегодня покой и ожидание чуда.
К тому времени, как сильно забулькал чайник, половина команды уже на ногах. Санька топчет дорогу до ветра и после мероприятия подсаживается ко мне. Протягиваю пачку, но малой только машет головой. Что ж, не курит – правильно. На глаза попадаются вчерашние находки. С удивлением кручу в руках гильзы неведомых систем. Видимо, гражданская война и в эти богом забытые края вошла отнюдь не с белым голубем мира.
– Где нашли-то? – интересуюсь на всякий случай, протягивая карту. – Отметь места находок, да поточнее.
– А зачем, дядь Серёж?
– Ну как? Что ни говори, это находки исторические, может, конечно, и не скифское золото, но места боевых схваток на Урале нам надо бы знать не хуже, чем историю Древнего мира.
Саша тщательно, сверяясь с памятью, ставит крохотные точки в разных местах у реки. Я меж тем с удивлением смотрю на изуродованные кусочки свинца, в который раз восхищаясь мощью винтовочных выстрелов. Неожиданно один из кусочков сверкнул очищенным боком, яркой жёлтой искрой.
– Мои поздравления, ребята; кажется, вы нашли золото!
Посмотреть на интересную находку сбегается и вторая половина команды. Восторг первых минут спадает. Что ни говори, а несколько граммов самородного золота невеликая добыча, но она как болезнь что-то крушит в человеке, совершенно меняя его ориентиры.
– Михалыч, а здесь золото когда-нибудь мыли? – интересуюсь, прихлёбывая ароматный чай.
– Знаешь, Сергей, я сам слышал о таком, но давно, ещё в босоногом детстве. Да, мы с ребятами находили неподалёку от Сказа на одной из речек старательский лоток. К тому же здесь в лесах, правда километрах в пятнадцати севернее, есть остатки шахт – говорили, что в них шла добыча золота. Та местность называется «Филарет» – по слухам, это имя отшельника, жившего там когда-то. Урал-то наш – край золотоносный. В девяностые годы я возил в Свердловск образцы грунта на предмет драгметаллов. Анализ сделали и сказали, что можно добывать – 850-я проба, для ювелиров мечта, но стараться особо не имеет смысла. Рентабельной добыча может быть только в промышленных масштабах; процентное содержание маловато для старателей. А самородное золото здесь всегда встречалось – слухи кое-какие доходили, но об этом, по понятным причинам, не распространялись. Поэтому, как часто такие находки совершались, сказать не могу. Но раз шахты были, значит, есть где-то золотишко, пригодное для ручной добычи. А вообще, старательское дело – это фарт: тут уж – кому как повезёт.
– Понятно, – гляжу на пацанов и вижу в их глазах лихорадочный блеск. – Да идите уже, старатели.
Мальчишек точно сдуло ветром. Александр ещё успевает крикнуть в спину, что совсем скоро завтрак и ждать мы долго не будем. Услышан ли он? Ничего не скажу. Меж тем в котелке булькает тушёнка, распространяя аромат на всю округу. Капаю несколько капель уксуса и вбиваю в варево с десяток яиц. Это, конечно, не прошлые кулинарные шедевры, но и задача-то у меня проще: не удивить, а сытно накормить четырёх мужиков в прохладный день. С этим справляюсь великолепно. Молодёжь, несмотря на тяжёлое психическое заболевание, сразившее обоих, уделяет приёму пищи целых несколько минут. Правда, за эти короткие мгновения их крепкие челюсти лопатят столько, что нам и за час подобного не умять. Стоит ли говорить, что они убегают, на ходу дожёвывая куски. Получается удачно, похоже, мы на целый день остаёмся одни.
