Это была та самая желто-коричневая дорожная сумка, которую таксист бросил в багажник всего полторы недели назад.
Присев на корточки (сердце учащенно билось), я расстегнула молнию. Сверху в прозрачных полиэтиленовых мешочках лежали туалетные принадлежности, одежда, щетка для волос. Под ними я обнаружила небольшую оранжево-розовую книжечку со сверкающим бронзовым замочком, в которой признала мамин дневник — она уложила его непосредственно перед отъездом. Сколько я себя помнила, мама всегда покупала записные книжки одного и того же типа — в розоватой обложке; когда работа приводила ее в плохое настроение, мама вонзала ручку в страницы с таким видом, будто пыталась уничтожить какое-то отвратительное насекомое. Сделав записи, она запирала дневник крошечным оловянным ключиком.
Я пошарила в сумке, но ключа не нашла.
— Да, это она, — сказала я дежурной. — Большое спасибо.
— Может, вам еще чем-нибудь помочь?
— Нет.
— Вас проводить?
— Я сама найду дорогу. Хотя… будьте так любезны, передайте моему другу, что я скоро поднимусь.
— Вашему… другу?
— Да. Моему другу. Моему очень, очень хорошему другу.
Глаза Мариселы слегка расширились — очевидно, в кору головного мозга поступил болезненный сигнал о том, что я, оказывается, вовсе не сопровождающая брата старая дева, — и через несколько секунд красотка исчезла, оставив меня внизу. Стоя с сумкой в руках, я вдруг услышала какой-то неясный шум — это снова пошел дождь, и, судя по всему, довольно сильный.
Я двинулась в путь, надеясь, что небольшая прогулка поможет мне успокоиться.
В катакомбах у доминиканцев полно небольших пустых ниш, откуда уже много лет назад археологи извлекли кости давно умерших монахов. Одной из самых поразительных особенностей «Каса Санто-Доминго» является то, что можно просто спуститься в подземелье и войти в эти раскопки, увидеть древние могилы. Помещения здесь освещены слабым светом электрических лампочек. На некоторых — далеко не на всех — саркофагах имеются таблички на двух языках. Ниши, где устроены погребения, напоминают пещеры; на ум сразу приходят захоронения древних майя, которые хоронили своих мертвых в священных карстовых пещерах, известных на языке майя как сенотес, где зачастую били подземные источники. В тех редких случаях, когда их вообще удается обнаружить, эти могилы обычно раскапывают, как и могилы монахов. Археологи-одиночки и те, кто работают по двое и по трое, уже раскопали в джунглях не одну такую могилу, причем различить их несложно: монахов хоронили с крестами, индейцев майя клали головой на восток.
Я осторожно шла мимо усыпальниц по полутемному коридору. Стены бывшего монастыря озарял пурпурный и золотистый свет тусклых фонарей.
Внезапно впереди меня из теней возникла фигура.
Я видела голубой отблеск, слышала шуршание шифона, стук высоких каблуков. Темные волосы падали ниже плеч, шляпу она сняла, чтобы я могла видеть ее лицо.
Я тут же задрожала, охваченная, как в детстве, паникой, когда она прыгала на меня, переодетая каким-нибудь чудовищем, и проводила удушающий захват.
Я даже невольно отступила назад, к другому концу коридора, выходившему к жилым помещениям и главному зданию.
— Привет, Лола! — сказала Иоланда так, словно мы никогда не разлучались, и, сделав пару быстрых шагов, оказалась у меня за спиной и обхватила руками за шею и плечи. — Посмотрим, не потеряла ли я форму. — И она сдавила мне грудь. — Нет, все по-прежнему. — Она надавила снова.
Я попыталась сбросить ее руки, но, как обычно, не сумела.
— Не будь смешной! — сказала я по-испански и грубо ее отпихнула, но тут же смягчилась. — Напугала меня до смерти. Что ты здесь делаешь?
— Решила нанести тебе визит.
— Раньше ты не очень-то хотела общаться. Я имею в виду — в городе.
— Перед тем, как уйти, ты сказала нечто весьма интригующее. Ну вот, я и решила тебя навестить.
— Я так и думала.
— Не сомневаюсь.
— Тогда к чему это нелепое одеяние?
— Ну, просто решила вспомнить наши старые игры с переодеваниями… Пыталась добиться эффекта в стиле Дэшилла Хэммета — думала, тебе понравится. И потом, конечно, я хотела увидеть тебя раньше, чем ты меня заметишь. Я не была даже уверена, что смогу с тобой заговорить, но потом поняла, что у меня нет другого выбора.
— Иоланда, перестань. Что бы ты ни надела, я всегда тебя узнаю. И не стоит врать. Ты здесь именно потому, что хочешь со мной поговорить.
— Тебе хочется в это верить? По правде говоря, меня вообще не волновало, увидимся ли мы снова.
— Не верю.
— Да зачем ты мне нужна? Ты мне даже не родственница.
Иоланда изо всех сил старалась скрыть свои чувства, но ее выдавали руки, еще теснее обвившиеся вокруг моей груди.
— Пожалуй, сейчас ближе меня у тебя никого нет, — сказала я.
— Ну, для моего отца это было бы просто оскорблением. В отличие от тебя и твоей матери он бы никогда не позволил мне вот так прозябать.
— Это не…
— А все потому, что ты забыла меня, Лола. Ты меня забыла. А потом, когда я понадобилась, сразу вспомнила.
— Твой отец… — начала я.
Она стиснула меня снова.
— Что мой отец?
— Ладно, все-таки скажу. Он едва не убил моего папу. Вот почему мы пятнадцать лет не разговаривали. С другой стороны, именно он хотел, чтобы ты жила с нами. Не он заботился о тебе, когда ты была ребенком, — заботилась моя мама. И я точно знаю, что тебе это нравилось!
Иоланда нервно сглотнула.
— Зачем вспоминать прошлое? Я пришла не для этого. Где она?
— Карта?
— Да! Не надо со мной играть.
— Спрятана. В надежном месте.
Она стала меня трясти.
— Так достань ее из этого потайного места и покажи! Ты же знаешь, мне нужно ее видеть!
— Пойдешь с нами — покажу.
— Ты хочешь сказать — пойдешь с нами и поможешь найти твою мать!
— Она ушла во Флорес. Именно туда мы завтра отправляемся. Если ты мне поможешь, я тебе отдам карту, которой пользовалась мама. — Я запнулась всего на секунду. — Клянусь!
— Меня очень беспокоит, не обманываешь ли ты меня — с твоей стороны это было бы очень большой ошибкой…
«Хотя у меня нет никакой подробной карты, — подумала я, — зато есть зарисовки де ла Куэвы». И, пробормотав нечто невразумительное, неопределенно махнула рукой.
— Что же касается твоей матери, — пристально глядя на меня, — отчеканила Иоланда, — я уже знаю, что здесь ее нет. Чтобы это установить, мне понадобились всего полчаса.
Говоря все это, Иоланда продолжала демонстрировать на мне свой коронный удушающий захват, что-то среднее между объятием и боевым приемом.
