А мы все шагали и шагали. Миновал еще час, и пробивавшиеся сквозь кроны деревьев солнечные лучи стали угасать. Примерно в шесть часов вечера Мануэль остановился.
— Стойте! — И он уселся прямо на землю.
— Мы не можем идти дальше, — сказал Эрик. — По крайней мере сегодня.
— Ну, не знаю. — Иоланда покачала головой. — Тогда я вообще не понимаю, что мы здесь делаем.
— Мы пойдем дальше, — сказала я. — И будем идти до тех пор, пока не найдем мою мать.
Никто ничего не ответил. Прошла минута, вторая; Эрик с Иоландой переглянулись и уставились куда-то вверх.
— Мне просто нужно с минуту отдохнуть. — Мануэль уткнулся лицом в колени.
Я тоже присела. Больное бедро меня просто убивало.
В полном молчании мы провели так минут двадцать; за это время Эрик снова меня перевязал.
— Может, здесь и остановимся? — наконец спросил он.
Я покачала головой:
— Нет. Еще светло.
— Мануэль не может идти.
— Мануэль может идти, и ему не нравится, когда о нем говорят в третьем лице, — сказал Мануэль. — Лола права. Давайте пройдем еще немного — пока светло.
— К старости вы становитесь упрямым, — улыбнулась Иоланда.
— Ну да, так и есть.
Сейчас она выглядела гораздо лучше, чем несколько часов назад. Взяв Мануэля за руку, она помогла ему встать, и они вместе двинулись в путь, прорубаясь сквозь заросли можжевельника и папоротников.
На сей раз, однако, мне никак не удавалось оторваться от земли. Эрик практически поднял меня на ноги, и мы пошли за ними.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ
На лес опустились густые сумерки. Заросли обступили нас, словно стены лабиринта, то описывая круг, то делая зигзаг, то заканчиваясь тупиком, сквозь который приходилось пробиваться с помощью фонариков и мачете. Из туманной дымки выглядывали оранжево-красные и лимонно-желтые цветы бромелий, их листья были острее ножа. За очередной рощицей оказался завал из красных деревьев. Еще дальше ураган полностью расчистил участок леса, содрав не только траву и кусты, но и слой почвы; на этом оголенном пространстве возвышался, однако, какой-то холмик и как будто виднелось несколько камней.
Иоланда, Мануэль и Эрик остановились.
— Вот это да! — воскликнула Иоланда. — Ничего себе!
— Подождите, — волнуясь, сказал Эрик. — Не спешите.
— Нет, вы только посмотрите! — подхватил Мануэль. — Ведь это курган. Могильный холм — на такой же Модслей в свое время наткнулся в Куиригуа!
Я не знала, о чем они говорят, и не понимала, на что смотрят; я вообще не понимала, где нахожусь. В 1800-х годах фон Гумбольдт, пройдя путем Карлика, так описывал голубой город Старшего брата: «Перед нашими глазами вырос высокий, полуразрушенный, фантастический голубой город со своими шпилями и башнями, с огромными, изъеденными временем бастионами, ныне погребенными под слоем грязи и ила». Если это был он, то за прошедшие годы город почти полностью утонул в болотах, поскольку сейчас над поверхностью земли выступали лишь камни, усыпанные обломками упавших деревьев. В сгущающихся сумерках мы вышли на поляну; над нашими головами громко кричали какие-то животные. Воздух был тяжелый, горячий и очень влажный.
Иоланда уже сидела на корточках возле одного из камней, и ее лицо сияло радостью искателя приключений, усилия которого наконец увенчались успехом.
— Вот оно! — воскликнула она, осветив камень своим фонариком. — Здесь высечена надпись!
Все мы склонились к выступавшим из почвы древним камням. Некоторые оказались слишком крупными, чтобы их выкапывать, и когда мы отбросили в сторону как можно больше грязи, то обнажилась плоская плита из базальта. Черпая воду из луж, мы начали обливать ею камень.
— Смотрите, смотрите, смотрите! — надрывался Эрик. — На нем… на нем следы обработки! Это сделано руками человека.
— Но что это?
— Пока не могу сказать.
— Это оно! То, что он искал. — Несомненно, Иоланда говорила о своем отце.
— Это фундамент, — сказал Эрик. — Похоже на фундамент храма — вроде тех, что в Тикале и Куиригуа.
— Может это быть частью города?
— Я бы сказал, что да.
— Не могу поверить! — твердила Иоланда.
— Думаю, это напоминает классический период майя, — сказал Эрик.
— Тогда где же она?! — крикнула я.
Эрик поднял на меня взгляд. Мануэль уже стоял на дальнем краю поляны, зачем-то всматриваясь в фиолетовые сумерки. Припав к земле, Иоланда лила воду на камни и счищала пальцами грязь до тех пор, пока не высвободила еще несколько секций каменного фундамента. Стройные геометрические формы выделялись на мокрой земле, образуя четкие прямоугольники и квадраты. Благодаря титаническим усилиям Иоланды из-под земли проступали все новые и новые детали каменной конструкции. Вертикальные линии были настолько аккуратными, что найденные глыбы никак не могли относиться к числу творений природы; наклонные поверхности переходили в резную каменную лестницу; за нею лежала упавшая колонна, каждый сантиметр которой был покрыт изящными изображениями цветов, жрецов, женщин и солнца, словами и звездами.
— Этот фундамент простирается очень далеко — насколько хватает глаз! — оторвавшись от своего занятия, воскликнула Иоланда. — Он может уходить в лес на многие мили — там, под болотом, возможно, целый дворец! Скорее всего Эрик прав, думаю — это и в самом деле классический период. Хотя, конечно, сначала надо прочитать иероглифы, пока рано судить. И потом… — Она огляделась по сторонам. — Это базальт. Но кажется, облицован кусками нефрита. Чтобы убедиться наверняка, нужно все проверить.
— Хочешь сказать, что мы нашли развалины города? — начала я.
— Да, верно.
— Тогда где же она? — в отчаянии спросила я. — Мама должна быть где-то здесь — ты видишь какие-нибудь следы?
Мы все огляделись, но если в последние дни здесь кто-то и ходил, то мягкая грязь не сохранила ни следа.
— Ладно, — сказал Эрик. — Сейчас нам нужно найти то дерево, не так ли?
— Так, — кивнула я. — Драконово дерево. Мама тоже должна была его искать. А потом она должна была разгадать эту… загадку.
— Второй лабиринт.
— Да.
— Ну… и на что похоже драконово дерево? — спросил Эрик.
— Я уже говорила, — сказала Иоланда. — У него красный сок. Вот почему оно так называется. Люди считали, что это кровь, а драконы — тоже люди, проклятые колдуньями и превращенные в деревья.
— Тут вокруг сплошные деревья. Помоги мне найти то, что нужно! — попросила я.
Иоланда встала:
— Хорошо. Вот что мы здесь имеем…
