С самого начала был взят слишком быстрый темп. Метров через четыреста Андрей понял, что так он очень скоро выдохнется. Надо успокоиться. Слева среди зарослей стланика показался просвет и донёсся рёв воды. Это был самый большой пятнадцатиметровый Сынийский водопад. За ним располагался длинный базальтовый каньон. И вот именно перед ним была приличных размеров галечниковая отмель. Он давно думал об этом месте, как единственно возможной площадке для приземления вертолёта. На вертолёт Андрей надеялся больше всего. Если бы удалось его каким-то образом заполучить — остальное было бы делом техники. Другие варианты вытаскивания Витьки отсюда казались очень трудоёмкими, и он даже боялся о них пока думать. Сама мысль о том, что этот путь придётся преодолевать в третий, а затем и в четвёртый раз, вызывала у него содрогание.
Постояв пару минут над водопадом, не снимая рюкзака, Андрей двинулся дальше.
Стало жарко. Всю одежду можно было выжимать каждые пятнадцать минут. Во рту возникло ощущение сухости и захотелось припасть губами к ледяной Сынийской воде и долго-долго пить.
«Рановато, — подумал Андрей. — Надо потерпеть, иначе потеть буду ещё сильнее».
Первая часть пути к Куанде — большой реке, где они с Виктором соорудили лабаз, сложив туда все ненужные в пешей части похода вещи и основную часть продуктов, была довольно лёгкой. Тропа местами явно читалась. Это была уже не человеческая тропа, а скорее звериная, но она вела в правильном направлении. Одна беда была у неё: зачастую она разбивалась на множество мелких тропок, которые иногда уводили в сторону, к возвышенности. Андрей вначале никак не мог понять, что зверям нужно было там? Конечно, трудно «влезть в шкуру» сокжоя или медведя. Наверняка у подножия скал было что-то для них необходимое, а может, они просто следовали своему древнему инстинкту, обходя опасные места рядом с каньоном, где тех же сокжоев могли подстерегать хищники. Рассуждая об этом, Андрей заметил, что идёт уже безо всякой тропы, проламываясь через заросли кедрового стланика. Места вокруг были незнакомые. Это вдруг вывело его из душевного равновесия. Конечно, будь он в более спокойном состоянии, никакой паники бы не возникло, но сейчас, когда на счету была каждая минута, такие ошибки могли стоить ему потерянных часов, а этого никак нельзя было допускать. Посмотрев на поднимающийся диск солнца, Андрей пришёл к выводу, что слишком ушёл на север. Нужно возвращаться ближе к реке. Пусть там и похуже путь, зато более прямой.
— Спокойно, — уговаривал он сам себя. — Ничего страшного не произошло. Сейчас пойду левее и обязательно найду наши следы!
Тут Андрея прошиб холодный пот. Он поймал себя на том, что разговаривает вслух. И это получалось у него как-то само собой.
— Мне нельзя двинуться рассудком. Этого ещё не хватало!
Только сейчас Андрей понял, насколько он не приспособлен к таёжной жизни в одиночку. Ему не хватало хотя бы ощущения, что он не один, что где-то рядом так же пробирается сквозь заросли стланика Виктор. И пусть его не видно, но он должен знать, что тот неподалёку и всегда может при желании с ним поговорить. Он вспомнил, сколько они спорили с другом о том, где лучше идти по дороге сюда, как иногда обижались, считая, что собственный вариант — самый правильный! Немало Андрей отдал бы сейчас ради того, чтобы быть вместе с Виктором. Какими мелочными казались теперь все их споры, разногласия, обиды. Когда случается что-то неординарное в жизни, постигает беда — происходит очень быстрая переоценка вещей и понятий, некая фильтрация! Приходит осознание того, чего стоят абсолютно ненужные привычки, вещи, на передний план выходят простые желания: иметь силы, быть в тепле, раздобыть пищу, помочь товарищу. От этой ясности проще жить, спокойнее идти к цели, только с ней возможно сделать то, что в обычной жизни кажется невыполнимым.
— Нет ничего важнее, чем дойти до людей и спасти Витьку! — сказал Андрей вслух. — Всё остальное — не имеет значения!
Неожиданно нога у него подвернулась, и он со всего размаха полетел вперёд на руки, машинально пытаясь схватиться за торчащие рядом ветки ивняка. Ко всему прочему, он оказался лицом и руками в какой-то болотной жиже, выступившей между кочек. Но главный испуг у Андрея вызвало то, что у него очень сильно заболела левая нога. И в какой-то момент в голове даже пронеслась, как молния, мысль, что это конец!
Андрей отстегнул рюкзак и начал осторожно подыматься. Получилось встать на обе ноги. Левая страшно ныла, но двигалась, и стоять на ней было можно.
— Значит, хотя бы не сломал, — по привычке вслух сказал он и вдруг рассмеялся. — Идиот! Старая глупая обезьяна! Под ноги надо смотреть, а не по сторонам!
С этими словами он надел рюкзак, бросил в свой адрес ещё несколько крепких слов и попробовал пройти. На счастье, это получилось, хотя нога и сильно болела.
«Расхожусь!» — подумал он и по возможности быстрее зашагал дальше.
Наконец, слева показался просвет, и Андрей понял, что вышел на стенку каньона. Посмотрев назад, он увидел, что от большого водопада его отделяет меньше километра. Значит, всё-таки прилично плутанул! Впредь он решил не уходить далеко от реки, какой бы заманчивой и натоптанной не казалась звериная тропа. Он ещё раз повторил про себя три основных пункта, которым должен неукоснительно следовать (делать только то, что необходимо; думать о преодолении только ближайших преград; быть осторожным и ничего себе не переломать), и уверенно пошёл вперёд.
Сынийский каньон в этом месте был особенно красив! Одна из его стенок, по которой, собственно, и шёл Андрей, поднималась над уровнем реки метров на тридцать и представляла собой испещрённую углублениями базальтовую породу. Если посмотреть на эту стену снизу, то создавалось впечатление, будто огромный скульптор гигантским резцом откалывал от стенки кусок за куском, да только кто-то помешал ему закончить эту работу. Стенка была почти выровнена, но не отшлифована и не доведена до идеала. Видимо, у природного зодчего нашлись дела поважнее.
Река сверху казалась совсем безводной. В этом сезоне вообще было очень мало дождей. Но когда они с другом начали пешую часть маршрута, прошли сильные ливни, и за несколько часов уровень воды в Куанде поднялся метра на два. Сейчас же снова почти неделю не упало ни одной капли, и Андрей с ужасом думал о том, как он будет сплавляться по реке до железнодорожного моста. По описанию в книге маршрутов в конце сплава значились несколько серьёзных порогов. Как бы не пришлось обносить их по берегу!
Солнце стало припекать. Андрей решил дойти до того места, где заканчивался каньон, чтобы напиться воды и снять с себя водолазку и верхнюю часть энцефалитного костюма. Сейчас они были мокрыми насквозь, но раздеваться здесь ему не хотелось, чтобы не терять времени.
Впереди показались очередные заросли кедрового стланика. Андрей вспомнил смешной случай, произошедший тут. Он тогда шёл впереди. Они в очередной раз поспорили с Виктором по поводу выбора оптимального пути и в итоге залезли в этот стланик. Андрей то перелезал через него, то пробирался ползком, цепляясь рюкзаком за корявые ветки. И вдруг Виктор, идущий сзади метрах в двадцати, громко закричал и спустя несколько секунд с проклятиями промчался мимо, не разбирая пути. Андрей был поражён поведением товарища, поскольку тот всегда отличался выдержкой и спокойствием. И только когда следом за ним пролетел целый рой ос, он всё понял. Как потом они с другом выяснили, Андрей ненароком сбил осиное гнездо, находящееся на верхних ветвях стланика, и оно как раз упало в тот момент, когда под ним проходил Виктор, причём угодило ему чуть ли не по голове! Понятно, что было дальше: осы с остервенением набросились на «врага», нещадно впиваясь своими ядовитыми жалами в незащищённые части тела, что и способствовало небывалому ускорению, развитому несчастным Витькой среди непролазных стланиковых дебрей. Интересно было другое, ни одна оса не укусила тогда Андрея, истинного виновника происшедшего. Когда осы, наконец, отстали и Виктор немного пришёл в себя, они вдвоём долго смеялись над этим случаем, а Андрей всячески пытался «загладить свою вину», говоря, что он, естественно, сделал это не специально. Витя же укоризненно мотал головой и приговаривал:
