Поскольку мне пришлось практически волочь подружку на себе, мы слегка поотстали. Остальные успели уйти довольно далеко. Мерцающий свет становился ярче – мы явно приближались к его источнику. Несколько летучих мышей продолжали носиться над головой, привлеченные светом.
Еще несколько шагов и мы узнаем тайну. Сердце стучало, как бешеное, ноги будто налились свинцом.
Коридор сузился. Перед последним поворотом мы остановились, так как всем стало совсем не по себе.
– Нужно идти, – сказал Роман, заметив наше замешательство.
– Ты первый, – предложил Вилли угрюмо.
– Испугался? – ухмыльнулся колдун.
– Да пошел ты, – огрызнулся Вилли, но с места не двинулся. – И не смотри на меня. Еще раз глянешь – глаза выковырну – будешь их в кармане носить.
Ян еще раз ухмыльнулся и демонстративно завернул за угол. Нам ничего другого не оставалось, кроме как последовать его примеру.
За поворотом оказался еще один большой зал с тающими во тьме высоченными потолками. И он был залит ослепительным светом, таким ярким, что мне пришлось зажмуриться.
Когда глаза немного привыкли, я увидела… свечи. Сотни свечей! В нишах, в выемках, просто на полу. Все они горели, освещая роскошную обстановку парадной залы, сильно попорченную временем.
Со сводчатого потолка на железных цепях свисала гигантская люстра, также усеянная горящими свечами.
Кто мог устроить эту иллюминацию? – недоумевала я, изумленно разглядывая толстый слой пыли под ногами. Позади нас отпечаталась неровная дорожка следов, но впереди поверхность пола выглядела первозданной!
Так кто же зажег свечи?
Свечи прогорели где-то наполовину, то есть были зажжены пару часов назад. Но зачем? Похоже, нас тут ждали, но мне не хотелось думать о том, кто бы это мог быть.
Постепенно, словно сквозь пелену, передо мной начали проступать детали интерьера загадочной залы. Вдоль стен имелись какие-то хитрые приспособления, скрипящие от ржавчины и страшной бурой субстанции, подозрительно напоминающей кровь. Похоже, хозяин подземелья и впрямь любил на досуге понаблюдать за чужими мучениями.
Правая рука затекла. На ней, словно гиря, повисла Машуня в полуобморочном состоянии. Желтый, неверный свет свечей делал ее лицо похожим на гипсовую маску, причудливо играя на плотно сжатых губах и плотно закрытых веках.
Несмотря на зажженные свечи, в самом дальнем углу по-прежнему было темно, но меня тянуло туда непреодолимо. Машка, не открывая глаз, побрела за мной туда, куда я ее вела, но прямо у стены она вдруг споткнулась, потянув меня за собой. Я вытянула руку, ища опору – пальцы коснулись чего-то гладкого, холодного и на редкость отвратительного. Однако, прежде, чем я успела испугаться, истошно заорала некстати пришедшая в себя Машка.
– Кажется, я нашла скелет, – доложила я, пытаясь перекричать ее оглушительный визг.
Это и впрямь был скелет. Он лежал на боку, на значительном возвышении, в котором угадывался старинный кованый сундук, и каждая его косточка – насколько позволяли судить мои весьма скромные познания в анатомии, – была на своем месте, включая неправдоподобно белый, гладкий череп.
– Это настоящий? – уточнила Эльза, слегка запнувшись.
– Детка, – с нежностью откликнулся Вилли, – я думал раньше, что ты не глупая, просто непонятливая. Признаю свою ошибку. – И тут же рявкнул: – Конечно, настоящий!
– Полегче, – предостерег Ян.
– А ты вообще заткнись!
– Угомонитесь оба, – приказал Роман. – Мы нашли клад.
– Где? – сразу же ожила Машка.
– Да вот он, перед носом. – Я вяло ткнула в сундук рукой.
– Такой большой? – Машуня всплеснула руками, будто нашла подарок под елкой.
– Кинг-сайз, – довольно кивнул Вилька. – Мой размерчик. Надо брать.
– А как быть с этим? – Эльза брезгливо ткнула пальцем в скелет. – Вы собираетесь это трогать?
– Боюсь, что трогать его придется. И не только, – «порадовал» Роман.
– Что опять не слава богу? – спросила я, глядя, как он хмуро изучает конфискованные у Машки свитки. – Опять инструкции?
– Больше смахивает на угрозу.
– Читай уже, – нетерпеливо потер руки Вилли.
– Пожалуйста: «Жизнь твоя будет теплиться до тех пор, пока горят свечи. Если не робкого десятка, смел и силен, то выполнишь наказ и жив останешься».
– Какой еще наказ?! – взвыла Машка. – Что ему надо?
– Машка, не перебивай человека, – прикрикнул Вилли. – Щас разберемся. Что сделать-то?
Роман усмехнулся:
– Всего-ничего: найти в волосах этой женщины зеленый волос, сжечь его, а как свечи потухнут – стрелять без промаха.
– В кого стрелять-то? – беспомощно оглядела я пустой зал.
– Тут не сказано.
Он протянул нам пергамент и, прикинув высоту свечей, проговорил:
– Кажется, не стоит терять время даром. У нас в запасе полчаса.
– А что, если мы не успеем? – проявила я любопытство.
– Не спрашивай. Тебе не понравится мой ответ.
Хм, он мне уже не нравится, тем более, когда Роман объявил, что искать волос предстоит мне одной.
– Еще чего! – возмутилась я. – Почему я-то? К ней даже прикасаться противно, не то, что шарить в шевелюре. Брр.
– Взгляни на нее, – потребовал Роман и придержал меня за плечи, чтобы не вертелась.
– Ну? Смотрю. Зрелище – отвратительное. К тому же она слишком волосатая. Мне не справиться и за день, не то что за полчаса, – стояла я на своем.
– Раньше это была прекрасная юная девушка.
– Твоя знакомая? – тут же поддел Вилли.
– Смотри внимательнее, – настаивал Роман, не обращая на Вилли никакого внимания.
С тоской опустив глаза, я вскрикнула от неожиданности: на костлявом пальце скелета сиял тонкий серебряный ободок.
– Русалка!
– Она самая. Невеста Федора.
– Но как же она здесь? Почему?
– Ну, судя по смещенным шейным позвонкам, ей свернули шею, – пояснил Ян, слегка наклонившись над скелетом. – Перед смертью ей здорово досталось: кости рук и ног сломаны в нескольких местах.
– Ее пытали, – подтвердила я, вспомнив рассказ Романа.
– А затем оставили сторожить добро своего палача, – добавил он. – Я уже говорил, что у Шорохова – извращенное чувство юмора.
– И этим он лишил ее душу возможности обрести свободу, – окончательно поняла я. И простонала: – Ну почему она выбрала меня?
– А не фиг брать чужие цацки, – беззлобно заметил Вилли. – Цигель, цигель, ай-люлю! – Он постучал себя пальцем по запястью. – Начинай.
