– Ты не против, если Роберт переночует у нас? – я решила не вдаваться в подробности, заранее зная ответ мамы.
– Нет, конечно! Проходи, Роберт! Твоя комната прямо по коридору до конца и направо!
– Спасибо, миссис Стюарт! Уже поздно, я пойду сразу спать!
– А ужинать?
– Нет, спасибо, все в порядке! Спокойной ночи! – вежливо ответил Роберт и удалился.
Благородно с его стороны. Похоже, он прекрасно понимал, что мама хотела остаться со мной наедине и поболтать на девичьи темы. Роберт ушел в свою комнату, а мы, проводив его взглядом, прошли с мамой на кухню.
– Чай будешь? – спросила она.
– Я, пожалуй, перекушу. В ресторане к еде не притронулась, не успела, как ни странно, – хихикнула я.
Мама разложила по тарелкам курицу с тушеными овощами.
– Курочка как нельзя кстати! – сказала я, взяв нож с вилкой.
– Ешь, дочка! Интересно, почему Роберт не остался с нами? Может, он стесняется?
– Не думаю. Скорее всего, действительно устал, и потом, в ресторане, в отличие от меня, он неплохо перекусил.
– Хочешь, дам материнский совет? – спросила мама.
– Давай!
– Прояви заботу и отнеси ему ужин, – она кивнула на сковороду.
– Ты думаешь, стоит это сделать?
– Я не думаю, я уверена на все сто!
– Хорошо, как скажешь! Тебе, наверное, видней!
– Вот увидишь, он это оценит! – настаивала она.
– Мама, мама! Я заботу проявлю, но какая разница? О нем заботу проявляет его девушка!
– Ха! И где же она?
Я растерялась от вопроса. И действительно, где она? Я пожала плечами.
– Я ее ни разу не видела и решила не совать нос не в свои дела. Если надо будет, Роберт сам познакомит нас.
Мама, пережевывая кусок курицы, сказала с иронией:
– Ну-ну! Познакомит! Жди!
Эмили удивляла своей непоколебимостью. Я не стала с ней спорить, потому что эта тема была для меня болезненной.
– Мама?
– Да, дочка.
– Можно тебя кое о чем спросить? Если хочешь, можешь не отвечать.
– Спрашивай, постараюсь ответить, – Эмили сделала глоток апельсинового сока и посмотрела на меня в ожидании вопроса.
– Что ты думаешь о Джеймсе? Ты бы хотела восстановить отношения с ним?
– О, дочка! – отставив бокал, она положила руки на стол ладонями вниз. – Это сложный вопрос. Столько лет мы прожили врозь, и кто знает, сможем ли мы жить с ним вновь. Конечно, мы любим друг друга… Да, и если бы он предложил, я бы подумала еще, а так…
– Что? Он тебе не предлагал? – я закашлялась: кусок курицы застрял поперек горла.
– Нет, – Эмили пожала плечами.
– Да, я помню, что он сказал что-то вроде «сейчас не время».
Мы обе задумались и несколько минут сидели молча, доедая ужин.
В душе я возмутилась поведением Джеймса. За столько лет ни он, ни Эмили не нашли себе пару, и они еще думают! Ведут себя как дети. Хотя их можно понять. Они просто не знают, с чего начать после стольких лет разлуки. Придется взять инициативу в свои руки и подтолкнуть отца на разговор с Эмили.
Двенадцатый час дал о себе знать. Меня клонило в сон, и мы с мамой, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по своим комнатам. Я переоделась и, как советовала мама, решила отнести тарелку с ужином Роберту. Подойдя к двери его спальни, я услышала шум воды. Воспользовавшись моментом, я приоткрыла дверь комнаты и поставила тарелку с курицей и соком на прикроватную тумбу, а затем вышла на цыпочках, тихо закрыв за собой дверь.
Меня никто не будил, и я дала себе отоспаться вдоволь. Сладко потянувшись, я еще какое-то время лежала в кровати, прислушиваясь к мелодичному щебетанию птиц за окном. Сквозь пение птиц из соседней комнаты я услышала голос Роберта:
– Да, дорогая, я люблю тебя и целую!
Кому это он звонит? Своей девушке? Я встала с постели, подошла к висящему зеркалу напротив и посмотрела на свое отражение. Нет, сначала нужно умыться. Женская сущность, выраженная в желании нравиться мужчинам, – выглядеть опрятно и не пахнуть человеком, – боролась с любопытством. Я сделала несколько шагов к двери ванной и потянулась за ручкой.
– Я тоже… тоже очень соскучился! – заверял Роберт кого-то на конце провода.
И тут я пришла в ярость окончательно. Как я ни старалась, но любопытство взяло вверх над обещанием себе не ревновать и не лезть не в свои дела, и оно же победило в схватке с «прилично выглядеть». Резко развернувшись, я собралась открыть портал, чтобы заглянуть сквозь стену в его комнату как можно быстрее, чтобы мельком увидеть выражение лица Роберта и понять, с кем он на самом деле разговаривал. И вдруг я поняла, что Роберт меня опередил: портал уже был открыт, и он наглым образом рассматривал меня и ухмылялся. Я в изумлении открыла рот, но портал внезапно закрылся. Видимо, Роберт испугался выражения моего лица.
Немедля сменив ночной топ с шортами на спортивный костюм и в ярости сжав кулаки, я как нормальный человек вышла из своей комнаты, хлопнув дверью, а затем, резко дернув ручку двери спальни, ворвалась к Роберту и встала перед ним в угрожающей позе. Нахмурив брови, я уставилась на него, показывая все презрение, которое у меня скопилось и теперь вылезло наружу. Кулаки, находясь в боевой позиции, упирались в мои бока.
– Хорошо, милая! До встречи! Еще раз целую! – разговор окончен, и Роберт положил трубку.
– Целу-у-ую, – передразнила его я.
– Доброе утро, Алекса! – он с расстановкой и в то же время с опаской посмотрел на меня.
– Ты что это, за мной подглядывал? – я отстукивала барабанную дробь пяткой.
– Я? Что я там не видел? – похоже, это намек на то, что он действительно мог видеть все: ведь он меня уже переодевал в Лондоне после того, как отбил от рук Винсента. – Ты тоже подглядывала! – оправдывался Роберт.
– Хм! – мои зубы сжались еще сильней. Я не знала, что ему ответить: он был прав.
Мой взгляд упал на тумбу, на которой лежала чистая тарелка с бокалом. Роберт заметил, куда я посмотрела.
– Было очень вкусно! Спасибо твоей маме и тебе за заботу! – Я ему ничего не ответила, а он через паузу сказал: – Ну что, ты готова?
– К чему? – я не поняла его вопроса.
– К знакомству с моими родителями, – улыбнулся он и ехидно на меня посмотрел.
– Знаешь что! Это уж слишком! Свою девушку познакомь сначала со своими родителями! – выпалила я в гневе, на что Роберт рассмеялся закатистым смехом. – Ты еще и смеешься надо мной!? – Не на шутку разозлившись, я вдруг, неожиданно для себя, вцепилась руками в его горло. Роберт тут же лихо убрал руки с шеи и, заломив их за спину, впился в мои губы страстным поцелуем, от которого я тут же обмякла, но не остыла. Разум покинул меня, а гнев вдруг сменился на страсть и на желание продлить поцелуй насколько это возможно. Роберт осторожно опустил меня на кровать и все же остановился. Он медленно оторвался от моих губ и, подняв глаза, сказал:
