Преступная деятельность Тарзана во Флориде не ограничивалась клубом Porky's. Ему принадлежали бескрайние поля конопли в Эверглейдс
[93], посреди которых была даже оборудована взлетно-посадочная полоса для самолетов, груженных ямайской марихуаной.
Тарзану были предъявлены тридцать различных пунктов обвинения, в том числе соучастие в преступной деятельности, торговля оружием и интернет-мошенничество. За это ему грозило пожизненное заключение, однако он предпочел пойти на сделку с американским правосудием. В обмен на показания против Альмейды и сведения о некоторых ключевых фигурах русской мафии все обвинения, кроме обвинения в рэкете, были сняты. В итоге ему дали всего тридцать три месяца, по окончании которых он был выслан в Израиль. У него оставалось всего лишь несколько сотен долларов – бледная тень былого состояния, сколоченного за почти двадцать лет жизни в Америки.
Вскоре после освобождения он заявил в интервью телеканалу History Channel, снимавшему документальный фильм про русскую мафию: “Мы ищем себе возможности, ищем капиталы, делать деньги – это у нас в крови, и порой нас не заботит, на чем мы их делаем”.
История Тарзана – лишь верхушка айсберга, обнажающая растущий интерес русской мафии к наркоторговле. До своего распада Советский Союз занимал в цепочке сбыта и потребления наркотиков самое что ни на есть маргинальное место. Однако в годы перехода к демократии спрос на наркотики в России значительно возрос. Более того, феноменальная скорость этого роста, особенно среди молодежи, ошеломляет. В Западной Европе героин из-за его сравнительно доступной цены неизменно ассоциировался с личностями, отвергнутыми социумом. В России же его стала употреблять молодежь любого социального положения, необязательно бедные и неимущие. Эта волна неудержимым потоком захлестнула рынок, раздвинув его границы до самых отдаленных уголков страны. Расширился и ассортимент наркотиков: к услугам российских потребителей, желающих забыть о проблемах или закайфовать, оказались любые вещества, доступные их американским или европейским сверстникам.
В советское время большая часть имевшихся в стране наркотиков представляла собой производные конопли и опия местного производства, нелегально попадавшие с фармацевтических производств на черный рынок наркотических веществ. Мало того – в некоторых частях страны единственным способом забалдеть было вдыхание паров токсичных веществ вроде клея, ацетона или бензина. Как вариант, использовались мощные обезболивающие средства с галлюциногенным эффектом. После падения режима в страну стали просачиваться импортные наркотики, цены постепенно снижались, и в конце концов сюда пришли такие чисто западные вещества, как экстази и кокаин. Круг приверженцев последнего, по крайней мере поначалу, ограничивался теми, кто мог позволить себе выложить за него три средних месячных зарплаты. Этот наплыв наркоты попал на благодатную почву, и не последнюю роль здесь сыграл распад соседних государств. Войны, границы нараспашку, толпы незаконных мигрантов, неспособных найти себе работу в рамках легальной экономики. Для многих из них – как это бывает во всем мире – распространение наркоты будет единственным способом заработать на жизнь. Но решающим толчком стало открытие каналов поставок из Западного полушария: сперва из Соединенных Штатов и Канады, затем – из Латинской Америки и Карибского региона. Та часть света сильно нуждалась в оружии, а Россия могла предложить широкий выбор советской военной техники. Та часть света предлагала огромное количество наркотиков и настоятельную потребность в отмывании денег, а в России был немалый спрос на наркотические вещества и широчайший выбор путей легализации грязных капиталов. Сделка состоялась. Поначалу это было просто встречное движение, симметричный обмен через океан: криминальные кланы бывшей советской империи богатели и крепли на продаже советских арсеналов, а картели Центральной и Южной Америки – на продаже белого порошка. Но деловые контакты с наркобаронами и экспоненциальный рост прибылей, влекущий за собой все большую потребность в отмывании и дальнейшей инвестиции капиталов, укрепили возникшую связь. В Латинской Америке и особенно на Карибах русские обнаружили такую же слабость государственной власти, как и та, что в свое время способствовала укреплению русской мафии: коррупция, повсеместное беззаконие, пористая банковская система, продажные судьи. К этому стоит добавить легкость, с которой, благодаря сговорчивости властей, русские боссы могли получить местное гражданство.
При помощи русских группировок южноамериканцы получили менее рискованные схемы и методы отмывания грязных денег, и за эти услуги они отдавали им до тридцати процентов от доходов. Проституция, рэкет, кабальное кредитование, похищение людей, всякого рода мошенничество, изготовление контрафактной продукции, детская порнография и кражи автомобилей также оказались излюбленными сферами русских мафиози в Латинской Америке. Солнцевская, измайловская, подольская, тамбовская и мазуткинская группировки чувствуют себя в Мексике как дома – равно как и мафиозные образования из бывших стран советского блока: Польши, Литвы, Румынии, Албании, Грузии, Армении, Хорватии, Сербии и Чечни.
Мультимиллиардер Могилевич был объявлен персоной нон грата в Венгрии, Великобритании, Чехии и других западных странах. Но этого решения недостаточно, чтобы разрушить структуру, которую ему удалось создать вместе со своими подельниками за немногие, но решающие годы бесконтрольной свободы. Мало что меняет тот факт, что он вернулся в Россию – как вернулся и Япончик, который, выйдя из тюрьмы в Штатах, был экстрадирован на родину в качестве обвиняемого по делу об убийстве двух турок, совершенном накануне его отъезда в Америку. Однако по окончании суда, оправдавшего его за отсутствием доказательств, Иваньков сможет погрузиться в привычную московскую жизнь – все свидетели как один заявили, что видят эти раскосые глаза впервые в жизни. Потом о нем долго ничего не было слышно – вплоть до июля 2009 года, когда на выходе из тайского ресторана его застрелил киллер. То была очередная вспышка междоусобной войны, и на сей раз ему не удалось выйти сухим из воды. На заупокойную службу на кладбище, во избежание возмездия со стороны соперничающих группировок оцепленном силами правопорядка, пришло около тысячи человек. На могилу возложили венки от “братвы” всего бывшего Советского Союза, от Грузии до Казахстана, а отдать последние почести собрату, одному из последних главарей старой гвардии, съехались воры со всей страны. Не было лишь Могилевича, который, выйдя на свободу незадолго до этого, возможно, предпочел держаться подальше от старых друзей.
Почему после стольких лет практически полной безнаказанности, позволявшей ему даже давать интервью Би-би-си, Могилевича в 2008 году арестуют за уклонение от уплаты налогов, осуществленное с помощью сети магазинов парфюмерии и косметики, остается загадкой. Возможно, это своего рода невольная шутка, отражение типично русского чувства юмора с его склонностью к гротеску и абсурду – как в романе Николая Гоголя, где коллежский советник Чичиков проворачивает жутковатого вида аферу, скупая “мертвые души”, то есть крепостных, которые хоть и отошли к праотцам, но еще не вычеркнуты из ревизии. Видимо, в тот день, когда в школе проходили это ключевое произведение русской литературы, маленький Семен усвоил урок твердо, как никогда. На сей раз предмет злой иронии – “мировой жандарм”, то бишь американцы, сумевшие, как известно, поймать Аль Капоне как раз на неуплате налогов. В 2009 году ФБР вносит Могилевича в свой список десяти самых разыскиваемых преступников мира, наряду с киллерами мексиканских картелей, педофилами и массовыми убийцами. И хотя над Могилевичем висят и более тяжкие обвинения, например создание преступной организации, но главный упор делается на аферу с YBM Magnex. Не так важно, на чем его прижать, главное – получить пункт обвинения, который не рассыплется в ходе судебного разбирательства. Этот метод, обкатанный еще во времена Чикаго, неизменно дает результаты, поскольку беспощадный уклад штатовских тюрем для некоторых хуже смерти: распад колумбийских наркокартелей начался после того, как наркобаронов стали экстрадировать в США. И вот Могилевич содержится под стражей в Москве, но между США и Россией нет соглашения об экстрадиции.
