По чести говоря, его действия в трудные последние дни накануне эвакуации должны бы как минимум быть отмечены рыцарским званием и призовым романом под названием «С Конвеем в Баскуле». Принять под свое покровительство несколько десятков самых разных гражданских лиц, в том числе детей и женщин, разместить их в тесном помещении консульства во время кровавого восстания против иностранцев, угрозами и уговорами добиться от повстанцев согласия на массовую эвакуацию по воздуху — не такая уж, казалось ему, маленькая заслуга. Если нажать на кое-какие рычаги и посылать побольше рапортов, то, глядишь, к моменту подачи новогодних наградных списков можно было бы кое-что выбить. Во всяком случае, он снискал безграничное восхищение Маллинсона. К сожалению, молодой человек все больше разочаровывается в нем. Жаль, конечно, но Конвей привык, что люди испытывают к нему симпатию, при этом не понимая его. По сути своей он не принадлежал к числу закаленных строителей империи, идущих напролом и отличающихся бульдожьей хваткой. Сходство с ними у него появлялось лишь во время короткой одноактной пьесы, которую ему время от времени приходилось разыгрывать по прихоти судьбы и «Форин офис», причем за зарплату, размер которой всякий может узнать из справочника Уитакера.
Справедливости ради, следует сказать, что загадка Шангри-ла начала чудесным образом завораживать Конвея. В любом случае, личные сомнения его не терзали. По долгу службы ему приходилось жить в диковинных местах, и чем диковиннее они были, тем меньше он страдал от скуки; чего же ворчать, если волей случая, а не по предписанию чиновников Уайтхолла он очутился в самом диковинном месте?
Да он и не собирался ворчать. Поутру, пробудившись от сна и разглядев за окном лазурную полоску неба, Конвей не испытал желания очутиться в другом месте земли, ни в Пешаваре, ни на Пиккадилли. Он с радостью отметил, что и на его спутников ночной отдых подействовал благотворно. Барнард отпускал шуточки насчет завтрака, постелей, ванн и прочих бытовых мелочей. Мисс Бринклоу призналась, что при самом строгом осмотре своей комнаты не смогла обнаружить дефектов, с которыми заранее смирилась. Даже Маллинсон начал реагировать на окружающее с угрюмой покорностью.
— Так значит, сегодня мы отсюда не выберемся, — пробормотал он. — Разве что кто-то расстарается что-нибудь предпринять. Восточные люди, чего же с них взять — попробуй их расшевели.
Это замечание не прошло мимо ушей Конвея. Маллинсон всего год как из Англии: конечно, это достаточный срок для подобных обобщений — возможно, и через двадцать лет он будет повторять то же самое. В известной мере это справедливо. И все же Конвей не считал, что восточные народы чрезмерно медлительны, просто англичане и американцы носятся по свету с какой-то абсурдной и лихорадочной поспешностью. Вряд ли с подобной точкой зрения согласились бы его западные соотечественники, тем не менее, становясь старше и опытней, он все более укреплялся в своем убеждении. Все это так, но Чанг действительно юлит, и нетерпение Маллинсона во многом оправданно. Конвею хотелось и самому быть немного нетерпеливее — для мальчика это было бы большое облегчение.
— Посмотрим, что принесет сегодняшний день, — сказал он. — Вчера ожидать помощи, наверное, было нереально.
— Вы считаете, что я вел себя вчера по-дурацки? — вскинулся Маллинсон. — Ничего не мог с собой поделать. Я остаюсь при своем мнении: этот китаец, по-моему хитрая бестия. Вам удалось добиться от него толку после моего ухода?
— Мы поговорили еще немного. Сколько я ни расспрашивал, он отмалчивался.
— Надо будет сегодня припереть его к стенке.
— Безусловно, — без особого энтузиазма согласился Конвей. — А завтрак-то шикарный.
Были поданы грейпфруты, чай и чупати
[8], отлично приготовленные и сервированные. Под конец трапезы появился Чанг и, низко поклонившись, начал с традиционных приветствий, которые по-английски звучали немного высокопарно. Конвей предпочел бы вести разговор по-китайски, но до поры до времени решил не выдавать себя; знание восточного языка — важный козырь, который пока лучше приберечь. Он с сосредоточенным видом выслушал комплименты Чанга и заверил, что выспался и чувствует себя значительно лучше. Чанг выразил свою радость по этому поводу и добавил:
— Поистине, как заметил ваш национальный поэт, «Невинный сон, распутывающий клубок забот».
[9]
Это щегольство эрудицией было воспринято не очень хорошо. С оттенком презрения, которое каждый здравомыслящий молодой англичанин, должно быть, испытывает к поэзии, Маллинсон изрек:
— Вы, очевидно, имеете в виду Шекспира, хотя эта цитата мне незнакома. Зато я знаю другую цитату: «Вставайте без чинов и расходитесь, уезжайте немедленно»
[10]. Не сочтите за грубость, но именно этим мы все и хотели бы заняться. С вашего позволения, я лично намерен приступить к поиску проводников сегодня же утром.
Китаец бесстрастно выслушал ультиматум и после длительной паузы изрек:
— К сожалению, должен сказать, что это бесполезно. Боюсь, что вы не сможете найти людей, которые согласились бы сопровождать вас в такую даль.
— Послушайте, неужели не ясно, что это не разговор?
— Искренне сожалею, но ничего другого сказать не могу.
— Похоже, вы все обмозговали за ночь, — вставил Барнард. — Вчера-то вы не были на сто процентов уверены.
— Я не желал огорчать вас после утомительного путешествия. Теперь, после отдыха, надеюсь, вы взглянете на вещи более реально.
— Послушайте, — живо перебил китайца Конвей, — увертками и отговорками вы от нас не отделаетесь. Мы не можем оставаться здесь до бесконечности. Самим нам отсюда не выбраться, это тоже очевидно. Что же вы можете предложить?
Чанг расплылся в ослепительной улыбке, которая, несомненно, предназначалась одному Конвею.
— Высказать соображения, приходящие мне на ум, одно удовольствие, достопочтенный сэр. На отношение вашего друга отреагировать невозможно, на вопрос умного человека всегда существует ответ. Вы, вероятно, припоминаете, как вчера ваш друг предположил, что у нас должна быть связь с внешним миром. Он был прав. Время от времени мы заказываем определенные вещи на отдаленных entrepots
[11] и, как правило, в положенный срок получаем их — не буду утомлять вас описанием способов и формальностей, с помощью которых это делается. Важно, что такая партия товаров ожидается довольно скоро, после чего доставившие отправятся обратно. Мне кажется, вы могли бы как-то договориться с этими людьми. Лучшего плана, по-моему, не придумаешь, и я надеюсь, когда они прибудут…
— И когда они прибудут? — бесцеремонно перебил Маллинсон.
