— Ну, Чича, дает! — восхитился Иван, который пришел в «Пирамиду» только в этом году.
— Главное, что потом было, — предался воспоминаниям Муму. — Ольга вдруг обернулась, а Чича, лопух, не успел вовремя среагировать.
— Ага, — подхватил Луна.
— Ну, чего случилось? — поинтересовался Иван.
— Бедному нашему Чиче пришлось писать сочинение, — внесла ясность Варя. — На тему: «Сто причин, почему нельзя строить рожки учителю».
— Сто причин? — охнул Иван.
— Именно сто, — с характерной своею полуулыбкой подтвердила Марго. — Мы всем классом ему помогали.
— Если бы не помогли, — с важным видом изрек Герасим, — Чича бы до сих пор этот труд века ваял.
— Ты бы уж, Мумушечка, не хвастался, — кинула на него язвительный взгляд Варвара. — Видишь ли, Ваня. Наш дорогой Герасим тогда не смог родить ни одной причины, кроме самой очевидной. Мол, если состроишь рожки учителю, после придется писать сочинение.
— Ничего подобного, — немедленно принялся спорить Каменное Муму. — Я Юрке еще кучу хороших причин накидал.
— Помню, помню, — с ангельским видом потупила взор Варвара. — Герочка посоветовал написать: если строишь рожки за спиной учителя, можешь его ненароком толкнуть. Учитель тогда упадет и растянется посреди класса.
— Между прочим, эту причину зачли, — отбил выпад Муму.
Тут из школьного здания послышался первый звонок.
— Ребята! — взвыл Баск. — Скорей в гардероб! Иначе опоздаем!
Этот учебный день прошел достаточно тихо. Выйдя из школы, Команда отчаянных разбрелась по домам, договорившись встретиться ровно через полчаса возле дома номер восемнадцать.
Влетев в квартиру, Иван крикнул бабушке Генриетте Густавовне:
— Скорей дай пожрать! А то некогда.
— Ваня, — с осуждением покачала головой бабушка. — Сколько мне тебя еще просить, чтобы ты изъяснялся на нормальном русском языке.
— А я на нормальном, — набросил куртку на крючок Иван. — У нас в «Пирамиде» все так говорят.
— Не преувеличивай! — ответила Генриетта Густавовна. — У вас там учится много очень интеллигентных детей.
— Ба! Потом! — взмолился внук. — Мне надо как можно скорей!
— Куда, интересно, ты так торопишься? — с подозрением оглядела внука Генриетта Густавовна. — Опять, что ли, к этой своей компании? Ничего. Подождут.
— Да мы в Пушкинский, в Пушкинский! На экскурсию! — выпалил Ваня.
— В Музей изобразительных искусств имени Пушкина? — ушам своим не поверила бабушка.
— Ну! — крикнул Иван. — В него самый. У нас сбор через двадцать минут.
— Сейчас, сейчас, Ваня, одну минуточку. Бабушку как подменили. Спешно просеменив
на кухню, она принялась там греметь кастрюлями и сковородками. В Пушкинский музей, по ее мнению, действительно стоило торопиться. Это было совсем другое дело, чем проводить дни напролет с какими-то подозрительными друзьями, которые вечно попадают во всякие опасные ситуации.
Обед она подала Ивану в мгновение ока. И даже меньше обычного возмущалась, когда внук, громко хлюпая от спешки, расправлялся с супом, а потом чуть ли не целиком заглотал три котлеты!
— Все, ба. Пора, — выскочил из-за стола мальчик.
Но Генриетта Густавовна не была бы самою собой, если бы не обратилась к внуку с напутствием:
— Особенно, Ваня, советую подольше задержаться у импрессионистов. В Пушкинском уникальная коллекция.
— Ба! — пытался распутать завязавшийся двумя узлами шнурок Иван. — Какое там задержаться! У нас экскурсия.
— В таком случае посоветуй экскурсоводу, — менторским тоном заявила Генриетта Густавовна. — При посещении музеев всегда надо делать акцент на самом важном и не особенно задерживаться на второстепенном.
— Ладно, ба. Разберемся на месте, — почел за лучшее не спорить внук.
— Подожди, — была настроена на продолжение беседы бабушка. — Я сейчас тебе скажу, какие у меня любимые шедевры.
— Вечером, вечером скажешь!
Внук пулей вылетел на лестничную площадку и запрыгнул в лифт. Генриетта Густавовна тяжело вздохнула и заперла замок.
Иван, лишь каким-то чудом не сбив с ног старичка соседа, вынесся из подъезда. Друзья уже зябко переминались на морозе.
— Чего так долго? — спросил Герасим. — У нас даже Луна успел пообедать.
— У Луны предки сейчас на работе, а бабушки нет, — отозвался Иван. — А у меня есть. Скажите спасибо, что я еще улизнуть сумел вовремя. А то она намылилась рассказать мне краткую историю Пушкинского музея.
— Раз наконец все в сборе, пошли, — поторопил Луна.
Вся компания двинулась к метро «Белорусская». Добравшись до станции «Театральная», они пересели на «Охотный ряд», доехали до «Кропоткинской» и вышли к Пречистенским воротам. На противоположной стороне улицы ярко сияла в подсветке прожекторов восстановленная злато-купольная громада храма Христа Спасителя. Друзья свернули на Волхонку и вскоре поравнялись с усаженным елями двориком Пушкинского музея. Муму волновался напрасно. Очереди не было. Миновав бдительность милиционера, ребята поднялись по каменным ступеням и, пройдя сквозь подъезд, оказались в гулко-торжественном холле музея.
Возле касс небольшая очередь все же стояла.
— Ну, — чувствовал себя тут как дома Каменное Муму. — Хватайте мою куртку. Я встану за билетами, а вы пока — в гардероб.
Иван, Луна, Марго и Варвара сбежали вниз по лестнице. Девочки было остановились у застекленных горок с копиями египетских и греческих статуэток и украшений, однако Луна сказал:
— Это рассмотрите позже.
— Тира-ан, — скорбно протянула Варя, и они с Марго проследовали в гардероб, где, разумеется, задержались возле зеркал.
Когда друзья поднялись наверх, Герасим вручил каждому по билету.
Пройдя сквозь контроль, Павел огляделся.
— Мы как, сразу в Итальянский дворик или сперва походим?
— Сначала, думаю, лучше во дворик, — сказал Иван. — Надо изучить обстановку. А если останется время, походим.
— Тогда нам направо, — скомандовал Герасим, которого дедушка Лев-в-квадрате начал водить сюда чуть ли не с пеленок.
— А то мы не знаем, — возмутилась Варя, которая тоже была тут несколько раз.
— По тебе никогда заранее не поймешь, что ты знаешь, а чего не знаешь, — откликнулся Каменное Муму.
— Уж как-нибудь, Герочка, знаю не меньше тебя, — сказала Варвара.
— Только не в этом музее, — высокомерно изрек Муму.
— Можно подумать, что ты единственный сюда ходишь, — не сдавалась девочка.
— Я сюда хожу систематически, — менторским тоном заявил Герасим.
