– Я останусь и буду охранять тебя, – сказала она. – Я должна это сделать. Из-за моей небрежности ты получила повреждение, и я не могу позволить, чтобы это повторилось.
Энги жестом выразила свое согласие. Затем взглянула на отброшенную тыкву и фрукты, рассыпанные по полу, и указала на них распростертой самке.
– Я принесла тебе круглые сладкие съедобные фрукты. Повернись, и ты сама увидишь их.
Исел пронзительно закричала, когда холодные руки схватили ее, грубо подняли и прислонили спиной к стене. Она грызла костяшки своих пальцев и всхлипывала, а второй маpar подошел к ней, остановился и взял апельсин. Его рот медленно открылся, показав ряды острых белых зубов. Исел могла только в страхе стонать, не замечая, что кусает свои пальцы и что кровь течет по ее подбородку.
– Фрукт, – сказала Энги. – Круглый, сладкий, съедобный. Наполни свой желудок, и тебе будет хорошо. Еда сделает тебя сильной. Ну делай, что тебе сказали. – Сначала она пыталась соблазнить ее, потом начала приказывать. – Возьми этот фрукт и немедленно съешь его!
Тут она увидела кровь там, где существо искусало свои руки, и отвернулась с отвращением. Положив тыкву с фруктами на пол, она сделала Сталлан знак выйти с ней за дверь.
– Они пользуются примитивными инструментами, – сказала Энги. – Кроме того, ты говоришь, что у них есть подобие убежищ и крупные животные, которые служат им. – Сталлаи кивнула. – Значит, они должны обладать некоторым интеллектом. – Но это не значит, что они могут говорить.
– Хорошо сказано, охотник. Но представим на мгновение, что у них есть язык, что они используют его для общения друг с другом. Я не позволю, чтобы одна неудача остановила меня... Смотри, самец двигается! Вероятно, почуял фрукты. Мужская реакция груба, его больше волнует голод, чем исходящая от нас угроза. Но он еще следит за нами... Смотри! – Она победно вскрикнула. – Он ест фрукты. Это наш первый успех. По крайней мере, теперь мы можем накормить их. Ты видишь, он принес фрукты самке. Альтруизм означает разум.
Однако Сталлан это не убедило.
– Дикие животные кормят своих детенышей, и я видела, как они охотятся вместе. Так что это не доказательство.
– Может и нет, но я так просто не сдамся. Если лодки могут понимать простые команды, то почему этим существам не уметь делать то же самое?
– Ты будешь учить их так же, как учат лодки?
– Нет. Поначалу я думала, что все будет так же, но теперь мне хочется добиться более высокого уровня взаимопонимания. Обучая лодки, используют поощрения и наказания за исполнения того или другого приказа и за неисполнение его. Неправильная реакция карается электрошоком, правильная поощряется куском пищи. Это хорошо для дрессировки лодок, но я не собираюсь дрессировать этих животных. Я хочу говорить с ними, общаться.
– Речь – это очень трудное дело. Многие из тех, кто появился из моря, так никогда и не могут научиться этому.
– Ты права, охотница, но это вопрос положения. Молодежь испытывает трудности в разговоре со взрослыми, но не забывай, что все молодые разговаривают между собой, когда находятся в море.
– Тогда научи этих животных детскому языку. Уж им-то они должны овладеть.
Энги улыбнулась.
– Прошло уже много лет с тех пор, как я говорила, как ребенок. Ты помнишь, что это значит?
Она подняла руку, и кисть ее изменила цвет из зеленого на красный, потом вновь стала зеленой, в то время как пальцы делали какие-то знаки.
Сталлан улыбнулась.
– Сквид-много-для-всех.
– Ты помнишь. Но ты заметила, насколько важен при этом цвет моей руки? Без него смысл сказанного будет неясен. Могут эти меховые существа изменять цвет своих кистей?
– Сомневаюсь. Я никогда не видела, чтобы они делали это. Хотя их тела имеют красный и белый цвета.
– Это может быть важной частью их речи...
– Если они ею обладают.
– Верно. Если они ею обладают. Я должна присмотреться к ним поближе, когда они будут вновь издавать свои звуки. Подобно ийланам, их может заставить говорить только крайняя необходимость. Они должны научиться совершенному общению.
Сталлан жестом выразила свое непонимание.
– Я не знаю, что это значит.
– Тогда я продемонстрирую смысл этого. Слушай внимательно, что я скажу. Готова? Итак, я теплая. Ты поняла?
– Да.
– Я теплая – это утверждение. Совершенным ее делает более тесная связь частей этого утверждения. Сейчас я повторяю его более медленно. Я... теплая... Я двигаю своим большим пальцем вот так, глядя при этом немного вверх, потом говорю ТЕПЛАЯ и слегка поднимаю хвост. Все это: производимые звуки и движения, – составляет полное утверждение.
– Я никогда не задумывалась над такими вопросами и, признаться, у меня болит голова, когда я делаю это.
Энги рассмеялась.
– Я так же плохо чувствовала себя в джунглях вокруг города, как ты в джунглях языка. Очень немногие могут научиться этому, возможно, потому, что это так сложно и трудно. Думаю, что первый шаг в понимании этого, предположение, что наш язык отражает нашу сущность.
– Ну вот моя голова и заболела. Ты думаешь, что животные, вроде этих, могут понять то, чего не понимаю я? – Сталлан указала на существ, замерших у стены, на пустую тыкву из-под фруктов и кожуру, разбросанную по полу вокруг них.
– Я не собираюсь ничего усложнять и имела ввиду только то, что история нашего языка соответствует нашему развитию в жизни. Когда мы были молодыми и только вышли в море, мы не умели говорить, но искали защиты у других членов нашей эфенбуру, вошедших в воду одновременно с нами. Простые движения рук и ног, изменение цвета кистей. По мере роста мы учились все больше и больше и, когда вышли из моря, то добавили к умению издавать звуки кое-что еще, чему научились, пока становились ийланами. Это привело меня к моим сегодняшним проблемам. Как научить нашему языку эти существа, которые не прошли нашего цикла развития? Или все же они прошли через водный период?
– Мои знания по этому вопросу далеки от полных, и ты должна помнить, что эти виды устозоу – новые для нас. Но я весьма сомневаюсь, что они жили в воде. Я добывала и выводила у себя некоторых из наиболее часто встречающихся видов, которые кишат в джунглях. У всех них была одна общая черта – они все время теплые.
– Я заметила. Это довольно странно.
– Есть и другое, не менее странное. Взгляни на этого самца. У него только один пенис, который он не может втягивать. Ни у одного из видов устозоу, которых я добывала, не было нормального двойного пениса. Кроме того, я изучала их метод спаривания и скажу, что он отвратителен.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что после оплодотворения яйца, его носят самки. Когда же рождаются детеныши, они носят их с собой и кормят из мягких органов, которые растут на их торсах. Ты можешь видеть их там, у маленькой самки.
