– Стой смирно, – приказала Вайнти. – На ней нет ни грязи, ни вшей. Этот кусок вычищен и стерилизован, и это будет повторяться ежедневно. Этдирг, убери старую сумку и прикрепи это на старое место.
Этдирг сняла сумку и попробовала приладить шкуру, но застежки были не на месте. Она отправилась перекреплять их, а Вайнти с интересом посмотрела на Керрика. Он вырос и изменился, и она смотрела сейчас на него со смесью интереса и отвращения. Потом она прошла через комнату, потянулась к нему, и Керрик вздрогнул от ее прикосновения. Вайнти удовлетворенно улыбнулась.
– Ты – самец, такой же, как наши самцы. Правда, у тебя всего один пенис вместо двух, но ты реагируешь точно так же, как и они!
Керрик почувствовал себя неудобно от того, что она делает, и пытался оттолкнуть Вайнти, но она схватила его второй рукой и подтащила поближе к себе.
Вайнти была возбуждена сейчас и агрессивно настроена, как все самки ийлан, и Керрик прореагировал на это, как другие самцы.
Он не знал, что происходит с ним и что за странные чувства он испытывает, но Вайнти знала это хорошо. Она была Эйстаи и могла делать все, что захочет. Отработанным движением она бросила его на пол и наклонилась над ним.
Ее кожа была холоднее его, а он теплый, странно теплый – и вот это случилось. Он не знал, что это было, знал только, что это самое восхитительное, что случалось с ним за всю его жизнь.
– Я принесла почтительное послание от Эрефнаис, – сказала фарги, которая говорила медленно и даже дрожала от усилия передать сообщение правильно. – Погрузка закончена, и урукето готов к отплытию.
– Мы идем, – объявила Вайнти, и, повинуясь ее жесту, Этдирг и Керрик выступили вперед. Она посмотрела на лидеров Альпесака, собранных вместе, и сказала самым формальным и официальным языком. – Город ваш, пока я не вернусь. Сохраните его.
Сказав это, она попрощалась и медленно двинулась через город с Керриком и Этдирг, соблюдавшими приличествующую дистанцию.
Керрик долго учился контролировать свои движения и поэтому приближался сейчас к урукето так же спокойно, как все остальные, хотя внутри у него все бурлило от противоречивых чувств. Это путешествие было коренным изменением его привычной жизни. И потом он никак не мог понять, что произошло у него вчера с Вайнти. Что вызвало у него такие чувства?
Может ли это повториться? Он надеялся на это, но как этого достичь?
У него не было никаких воспоминаний о любви у тану, о различиях между полами, о притягательно-запретных разговорах старших мальчиков, шептавшихся друг с другом, даже об удовольствии, которое он однажды испытал, коснувшись обнаженного тела Исел. Все это исчезло перед необходимостью жить с ийланами. Самцы в канале никогда не говорили о своих отношениях с самками, a ecли и делали это, то не в его присутствии. Инлену молчала по этому вопросу. Вообще у него не было никаких знаний о сексе ни тану, ни ийлан, и он мог лишь строить догадки об этой увлекательной тайне.
Небо позади них было красным от лучей заходящего солнца, когда они добрались до гавани. Энтисенат, прыгавший в предвкушении путешествия, появился из моря и вновь обрушился в воду, в подкрашенную красным пену. Керрик поднялся на борт последним, вошел в высокий плавник и заморгал в слабо освещенном помещении. Пол под ним запульсировал, Керрик потерял равновесие и упал. Путешествие началось.
Новизна плавания быстро прошла, потому что вокруг было только море и абсолютно никакого занятия. Большая часть помещения была занята мертво-живыми телами оленей и другой дичи. Они лежали, сваленные в кучу, с безвольными лапами и закрытыми роговыми клювами. Некоторые из оленей, хотя и неподвижные, лежали с широко открытыми глазами, и это было хорошо заметно в свете люминесцентных пятен. Керрик чувствовал себя неловко оттого, что они смотрят на него и беззвучно кричат в своем парализованном состоянии. Впрочем, этого не могло быть, просто он переносил на них свои чувства. Пока наверху бушевал казавшийся бесконечным шторм, плавник урукето оставался закрытым, и воздух в нем становился затхлым и вонючим.
В темноте ийланы становились вялыми и засыпали. Только один или два из них бодрствовали все время. Однажды Керрик попытался заговорить с ийланом на руле, но тот не ответил: все его внимание было сосредоточено на компасе.
Керрик спал, когда шторм кончился и волнения на море улеглись. Он проснулся от холода – сверху задувал хододный ветер.
Ийланы суетились, натятвая плащи, но ему воздух и лучи света доставили удовольствие. Он дергал за свой поводок до тех пор, пока медпительная Инлену не проснулась, а потом потянул ее в отверстие, ведущее наружу. Он быстро поднялся по морщинистой спине урукето и остановился рядом с Эрефнаис, которая стояла там, плотно закутавшись в большой плащ. Индену стояла ниже, так далеко, как позволял ее поводок. Керрик крепко ухватился за край и посмотрел вниз, в зеленые волны, катившиеся к ним и пенившиеся у спины урукето, смеясь, когда соленые брызги попадали ему в лицо. Это было великолепно. Лучи солнца, пробиваясь сквозь облака, освещали бескрайнее море, которое тянулось до горизонта во все стороны. Дрожавший от холода Керрик обхватил себя руками, но не хотел уходить. Эрефнаис повернулась, увидела его и восхитилась его эмоциями.
– Тебе холодно. Пойди вниз и возьми плащ.
– Нет, мне это нравится. Я понимаю теперь, почему ты пересекаешь океан на урукето. Ничто не может сравниться с этим.
Эрефнаис была довольна.
– Очень немногие испытывают эти чувства. Если у меня отнять море, я буду чувствовать себя странно. – СТРАННОСТЬ подразумевала несчастье, отчаяние и, может, даже смерть.
Прямо по курсу перед урукето носились морские птицы, и Эрефнаис указала в этом направлении.
– Сейчас мы недалеко от земли. Видишь, там у самого горизонта видна темная линия? Это берег Энтобана.
– Я слышал это название, но никогда не понимал его значения.
– Это огромный континент, настолько большой, что никто не обогнул его с юга. Это дом ийлан, где один город сменяется полями другого города.
– Это и есть цель нашего путешествия?
Эрефнаис подтвердила.
– Да, на северном берегу. Сначала нужно миновать проход, называемый Генагли, и войти в теплые воды Алканала, на берегах которого расположен Ингебан.
Когда она говорила это, в ее глазах смешались радость и боль.
– Сейчас в середине лета, можно быть довольным, но прошлая зима была худшей за всю историю города. Урожай погиб, животные тоже. Звери с севера приходили стадами. А однажды, правда недолго, из облаков сыпалась твердая вода, и земля была вокруг белой, пока она не растаяла.
Твердая вода! Смысл был ясен, но что это такое? Керрик уже хотел попросить объяснений, но тут перед его глазами возникли покрытые снегом горы. Правда, видение это сопровождалось угрызениями совести и страхом. Он потер глаза, потом посмотрел на море и отогнал воспоминание прочь. Что бы это ни было, понимания оно не принесло.
