Я постоянно твердил персоналу: любая утечка, касающаяся Группы, крайне неприятна, поскольку компрометирует соответствующего министра кабинета. В данной ситуации Дэвид Бланкетт делал все, от него зависящее, для осуществления радикальных действий и заручился нашей полной поддержкой. История с «Sunday Times» выглядела так, будто нас просто подставили. Позвонивший на следующее утро Бланкетт с готовностью согласился с тем, что утечка исходила не от меня и не от моих сотрудников и потенциально была настолько же разрушительна для Группы, как и для Министерства внутренних дел. «Если подобное будет случаться часто, – отметил Бланкетт, – никто из нас долго не продержится».
Его правота не вызывала у меня сомнения. Это был один из моментов в моей работе на том посту, который весьма наглядно подтвердил мое мнение о важности конфиденциальности в нашем отделе и о том, что мы должны быть чрезвычайно щепетильны в подобных вопросах, даже если это порой и разочаровывало моих подчиненных. В своей прощальной записке им по этому поводу я писал:
Мы живем в мире, где все «протекает». Я всегда был убежден, что три утечки информации [подобных той, о которой упоминалась выше. – М. Б.] попросту покончат с Группой. у меня даже и в мыслях не было, что кто-то из наших сотрудников сливал информацию, но остальные могли быть иного мнения. А это не менее разрушительно для отдела. В том странном мире, где мы живем, стоит зародиться хоть малейшему сомнению, и пятна с репутации уже не стереть… Положение становится еще губительнее, когда одно сбывающееся само по себе предсказание влечет за собой другое.
В данном случае положение спасли мои великолепные, доверительные отношения с Бланкеттом, и хотя 11 февраля, в понедельник, «Daily Star» следом за «Sunday Times» попыталась раскрутить сенсацию, напечатав материал под заголовком «Gun Crime Horror» («Ужас вооруженного криминала»), все-таки обзор приоритетов по борьбе с уличной преступностью ее опередил. Полиция несколько расслабилась, а чиновники в Министерстве внутренних дел с изумлением узнали, как к проводимой ими политике относятся и сами полицейские, и рабочая молодежь из бедных северных кварталов Лондона. Благодаря этому сотрудничеству нам удалось точно выявить проблему, и после переговоров с Полицейским управлением Лондона относительно планируемой ими новой кампании «Safer Streets» («Безопасные улицы») мы быстро поняли, что следует предпринимать.
Мы выяснили, что уличная преступность (в частности, грабежи) в 50 % случаев сводилась к похищению мобильного телефона, более 40 % всех краж совершалось в Лондоне. Грабителями преимущественно были молодые люди, а среди представителей темнокожего меньшинства такие кражи были просто развлечением. Пострадавшие тоже были очень молоды. В Лондоне лишь 26 % подобных преступлений заканчиваются арестом грабителя, а всего 4 % дел доходит до суда и вынесения приговора. Иначе говоря, совершать подобные преступления сравнительно безопасно, поскольку велика вероятность избежать наказания. Кроме того, командные подразделения полиции действовали разобщенно, и различия в их работе в огромном Лондоне были несоизмеримы. Результаты можно было существенно улучшить, если бы отстающие быстро перенимали опыт передовых сотрудников.
Конечно, сначала многие в Министерстве внутренних дел и даже среди старшего офицерского состава сомневались в том, что проблему удастся взять под контроль. Они полагали, что улучшить работу и снизить частоту грабежей можно только при большом везении и дополнительном финансировании, и утверждали, что при валообразном увеличении количества мобильных телефонов у молодежи даже существующий результат – уже настоящий триумф. Я знал, что у Блэра на этот счет было иное мнение, и понимал, что должен взять на себя личную ответственность и с уверенностью пообещать изменить ситуацию. Более того, я прочел автобиографическую книгу бывшего шефа полиции Нью-Йорка Билла Браттона и мог аргументированно опровергнуть все эти мрачные прогнозы относительно неизбежности роста уличной преступности при увеличении числа мобильных телефонов у молодежи. Я подчеркнул, что в Нью-Йорке, где такая же ситуация с телефонами, уличная преступность тем не менее идет на спад. Позже, в моей прощальной записке сотрудникам Группы, я отметил: «Если предстоит осуществлять радикальнейшую программу, подобную той, что была необходима в данном случае, кто-то один из всего отдела должен быть неблагоразумным и отчаянным». Начав соглашаться с отговорками и принимая оправдания, какими бы убедительными они ни были, легко оказаться на скользкой дорожке. Теперь, оценивая свою четырехлетнюю работу в Группе, я часто сожалею, что шел на поводу у министерств. А вот раскаяться в чрезмерной строгости мне не удается.
Намеченная в столичном управлении полиции кампания «Safer Streets» означала шаг вперед. В базовых командных формированиях, где ее осуществляли, она начала давать положительные результаты. Более того, эту действенную программу было легко внедрить, моментально регистрируя место очередного ограбления и нанося его на карту города. Основные криминогенные точки становились видны как на ладони. В этих районах усилили негласное присутствие полиции (сотрудники в штатском и полицейские машины без опознавательных знаков). После каждого ограбления поступал приказ действовать как можно оперативнее и выявлять подозреваемых. Этот прием известен как интеллектуальная полицейская оперативная работа, но на самом деле это обычный здравый смысл.
Обзор приоритетов также выявил недостатки в обращении с осужденными в системе предварительного содержания и следствия. Полиция не всегда добросовестно собирала доказательную базу для представления в Службу уголовного преследования (Crown Prosecution Service); пострадавшие и свидетели обвинения зачастую не хотели участвовать в процессе, опасаясь за свою безопасность, а полиция не гарантировала им адекватной защиты. Организовать процесс опознания преступников нередко было очень трудно, он затягивался до нескольких недель, и порой по наущению адвокатов обвиняемый отказывался участвовать в процедуре опознания, поэтому все приходилось начинать снова. В ходе нашего обзора также выяснилось, что отсутствует стратегия по профилактике грабежей. С прогулами в школах мирились, исключенные подростки шатались по улицам, а присутствие полиции в школах было минимальным.
В рамках обзора наша Группа рекомендовала усилить полицейское патрулирование по всему Лондону и в крупных городах в соответствии с программой «Safer Streets», улучшить прохождение уголовных дел через систему предварительного следствия, дознания и суда, усилить охрану свидетелей со стороны обвинения и пострадавших, значительно интенсифицировать профилактику преступлений. Наш аналитический обзор был закончен как раз за несколько дней до того, как премьер-министр и министр внутренних дел решили прибегнуть к помощи комитета COBRA. Значит, наш анализ мог послужить теоретической основой для практических радикальных политических действий. Просмотрев наш обзор, премьер-министр заметил в свойственной ему манере: «Все это лишь подтверждает, что мы должны проявить твердость, разъяснив суть принимаемых мер и доведя начатое до конца. Мы должны заняться этим делом, не мешкая ни минуты».
* * *
Первое совещание с участием членов COBRA, посвященное борьбе с уличной преступностью, прошло в среду, 20 марта 2002 г. Я прибыл на место ровно в семь часов утра в сопровождении Кейт Миронидис и Тони О’Коннора, чтобы проверить все приготовления и состояние презентаций. С восьми утра мрачное полуподвальное помещение постепенно стало заполняться людьми. Здесь оказались все члены Кабинета министров и целая армия официальных лиц, руководители соответствующих агентств и главные офицеры полиции при полном параде (разумеется). Места всем не хватило, даже стоять было негде.
