В январе 2004 г. Министерство образования и наша Группа приступили к совместному обзору последствий этих нововведений. Мы решили сосредоточиться на работе 10 не слишком эффективных местных органов образования. Посещения школ и беседы с их директорами в одном из районов было достаточно, чтобы забить тревогу: ни грамотность, ни знание математики приоритетами там не являлись. Чиновники из Министерства образования уверяли и нас, и министров, что увиденное не было типичным. Но после посещения еще одного района наша тревога усугубилась. Неужели и это нетипично? Конечно, одна ласточка весны не делает, но две? Мы созвали большой совет из руководителей местных органов образования на Даунинг-стрит, 10, высказали нашу озабоченность и предложили действовать
[131]. Руководители территориальных отделов образования подтвердили наши опасения: дело в том, что при профессиональной подготовке директоров школ для «Программы лидеров-консультантов» Национальный колледж управления школой недостаточно внимания уделял вопросам грамотности и знания математики. И действительно, стоило хотя бы раз прочесть материалы, предназначенные для этой программы, которую задумывали для повышения результативности единых национальных экзаменов, как сразу складывалось впечатление, что на нее сильнейшее влияние оказали демагоги, коих всегда немало в органах образования, и они улучили удобный момент. У нас даже были данные о том, что некоторые педагоги, прошедшие курс такого обучения, считали ошибочным внимание к грамотности и знанию математики. Моя вера в Национальный колледж была сильно поколеблена, а также пошатнулась уверенность в способностях тех ведомственных специалистов, которые должны были тщательно проверять учебные программы еще до их внедрения.
По чистой случайности сложилось так, что в начале февраля 2004 г. мне предстояло выступить на конференции в Бирмингеме, куда должны были приехать почти все преподаватели и 1000 руководителей районных отделов образования. Приложив при подготовке немало усилий, чтобы не касаться вопросов политики в области образования, теперь я решил отказаться от первоначального намерения и произнес такую обстоятельную речь, с какой ни разу не выступал в парламенте. Предвосхищая риск сильнейших разногласий, я решил написать полный текст выступления, а не ограничиваться тезисами, как делал всегда, и прочитал этот текст накануне вечером в присутствии одного из официальных и критически настроенных сотрудников Министерства образования. Возможностей для маневра я ему практически не оставил, построив свою речь на пропаганде официальной политики и на том, что сам подверг сомнению ее реализацию.
А начал я с принципов нравственного характера, объясняющих, почему грамотность и владение математикой так много значат [Barber, 2004]:
Откуда именно этот акцент? Потому что… мы все, здесь собравшиеся, хотим пойти дальше пустых разговоров о равенстве, которыми многие тешились в ХХ веке. Мы хотим добиться равенства! Любое другое решение только усугубит нищету, которая так и будет передаваться из поколения в поколение, как это – до отвращения предсказуемо – и происходило в XX веке.
Затем, продемонстрировав, что в течение последних 50 лет стандарты начального образования оставались неизменными и лишь в конце 1990-х поднялись, я сразу приступил к суровой критической оценке той программы обучения, в которой непосредственно участвовала вся многочисленная аудитория. Никто не старался обеспечить знание английского языка и математики; никто не думал о преподавании этих предметов ни с точки зрения близкого результата, ни с точки зрения долгосрочной перспективы. Кроме того, я раскритиковал нечеткость представлений о методике преподавания. А ведь возможность для совершенствования методов обучения существовала в каждом классе. Подчеркнув важность использования правильных методик обучения в классе, я повторил мантру, столь распространенную в педагогических кругах, согласно которой неизбежен конфликт между точностью исполнения стандартов и творческим подходом к преподаванию:
Истинное творчество заключается не в том, чтобы человек трудился только ради себя. Это совсем не творчество, это обман, граничащий с предательством. Педантичность и творчество неотделимы друг от друга. Взгляните на высочайшие шпили готических соборов! Послушайте «Страсти по Матфею»
[132], посмотрите на игру величайших комиков, прочтите роман Джордж Элиот… От творческого подхода к педагогической деятельности зависит усвоение знаний учащимися. Сначала вы помогаете им усвоить все лучшее и передовое из прошлого, а затем, стараясь, чтобы ребенок усвоил определенные стандарты, поднимаетесь на новую ступень профессии. Это как в музыке: 99 раз вы исполняете «Скрипичный концерт» Бетховена, и только в сотый раз у вас это получается уже безукоризненно.
Возможно, все это звучит несколько пафосно, но именно так я и ощущал все, что касалось грамотности и знания математики в начальной школе (так я думаю и теперь). Потакая своей собственной слабости, я полагал, что защищаю стратегию, в которую вложил пять лет жизни, и, что еще важнее, стремился к тому, чтобы отличное министерское решение получило не менее великолепное воплощение. Успешное осуществление идеи целиком и полностью зависит от четкого воплощения задуманного; а в случае с наставниками, например, представители Министерства образования не только не проконтролировали качество учебной программы и не выяснили, что происходит, но к тому же, несомненно, под влиянием негативного отношения к происходящему со стороны учителей, впали в извиняющийся тон за то, что настаивали на повышении грамотности и лучшем знании математики. Как только подобное случается, правительство переходит в оборону. А ведь все данные свидетельствуют о том, что, если правительство действительно серьезно намерено устранить причины неравенства (в неграмотности и незнании математики), оно должно проявить истинно профессиональный интерес и уверенно выиграть спор, но ни в коем случае не извиняться.
Мое выступление разделило аудиторию на две группы. Прежде чем раздались первые аплодисменты, слушатели долго молчали. После выступления я сделал копию речи для каждого из руководителей Министерства образования. Некоторые были тронуты моими словами до глубины души. Более того, сотрудники Группы совместно с командой из Министерства образования посетили все 10 неблагополучных отделов образования на местах и помогли им оперативно приспособиться к новой форме работы еще до того, как 11-летние школьники начали сдавать экзамены в мае. А Национальному колледжу управления школой пришлось переписывать программу и наводить порядок в собственном доме.
Произнесенная мною речь имела последствия и на Даунинг-стрит, 10. Я сделал с нее копии для Блэра, Эндрю Адониса и других, сопроводив текст запиской:
