Одна из проблем анализа последствий климатических изменений – недостаток местной информации. Межправительственная комиссия по проблемам климатических изменений ООН сосредоточена на регионах. И хотя то, что происходит при изменении климата в региональном масштабе, тоже важно, политикам было бы интереснее получить информацию на уровне страны. К тому же схожие катаклизмы могут иметь разные последствия, все зависит от запаса прочности страны. И это возвращает нас к проблеме понимания важности расширенного контекста. И к тому, насколько сложна задача спрогнозировать реакцию страны на ситуацию, ее адаптацию к изменениям в окружающем мире.
Есть страны, такие как Китай или даже Индия, где мы ожидаем столкнуться с существенной нехваткой воды в некоторых регионах – и только отчасти это связано с изменением климата. Но все же мы верим, что они, скорее всего, справятся с ситуацией. Китай выделяет огромные ресурсы на внедрение «зеленых» технологий в надежде удовлетворить потребности в электроэнергии с нулевым балансом выбросов углерода и стать технологическим лидером в области экологичных технологий. Для Китая необходимость неизменно становится матерью всех изобретений, а любая проблема рассматривается как вызов, открывающий дверь новым возможностям. Для многих более бедных стран проблемы, связанные с повышением температур или изменением характера осадков, могут оказаться губительными.
Дефицит – веское слово, возникающее само собой из небытия. Некоторые четко его ассоциируют с беспощадным мальтузианским миром. По поводу его использования в «Глобальных тенденциях 2030» было сломано немало копий. Многим людям, с которыми мы говорили, не нравились эти коннотации, особенно учитывая, что Томас Мальтус, английский клирик и экономист, оказался неправ. Резкий рост численности населения в XVIII и XIX вв. все же не выходил за рамки доступных запасов продовольствия, потому что появились новые технологии и производительность выросла. Надеюсь, что в XXI в. получится так же. И один из способов стимулировать эти изменения – указать на суровые испытания, ожидающие нас впереди.
Признаемся честно: нас ждет существенный дефицит, если не будут приняты предупредительные меры. Экстраполяция нынешних тенденций на потребление пищи и воды на душу населения показывает предполагаемые масштабы проблемы на ближайшие пару десятилетий. Спрос на продукты питания вырастет к 2030 г. более чем на 35 %, но на большинство злаков, таких как пшеница или рис, средний показатель роста скорости производства замедлился с 2 % в год в 70‑е и 80‑е до 1 % в год с 1990 г. Согласно данным McKinsey Global Institute, «тенденции роста цен на ресурсы с 2000 г. изменились резко и кардинально». В XX в. в реальном исчислении цены падали, с 2000 г. они увеличились более чем в два раза, хотя за последние пару лет несколько снизились. Они все еще близки к историческим отметкам
{116}. Человечество потребило больше пищи, чем производило на протяжении многих лет предыдущего десятилетия. Одно крупное международное исследование показало, что мировая годовая потребность в воде достигнет к 2030 г. 6900 млрд м3, на 40 % больше имеющихся на сегодня устойчивых запасов воды.
Сельское хозяйство, потребляющее около 3100 млрд м3 воды в год (около 70 % от общего объема на сегодняшний день в мире), к 2030 г. потребует уже 4500 млрд м3, при этом производительность не повысится. Около 40 % человечества проживает внутри или в непосредственной близости от бассейна рек международного значения. Из этих бассейнов более 200 делят между собой более двух стран, что увеличивает зависимость от изменений в спросе и доступности воды и уязвимость. На основе нынешней динамики Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) предполагает, что к 2030 г. около половины человечества будет населять территории с острым дефицитом воды. Сейчас люди уже возделывают самые плодородные земли. Учитывая ограниченную доступность новых орошаемых земель, чтобы удовлетворить мировые потребности в пище, крайне важно повысить урожайность.
Особые опасения вызывает Африка. Необходимо увеличить эффективность сельского хозяйства, чтобы избежать дефицита продовольствия. В отличие от Южной Азии и Южной Америки, где был зафиксирован рост производства на душу населения, Африка недавно вернулась к показателям 70‑х. У многих государств отсутствуют условия для сельского хозяйства, включая необходимую инфраструктуру и транспортную систему для доставки семян и удобрений из портов вглубь континента; есть серьезные проблемы с управлением. Даже несущественные улучшения в цепи снабжения продовольствием могут привести к серьезному снижению отходов и уменьшить нагрузку от постоянно растущего населения.
Пшеница, скорее всего, будет и дальше демонстрировать высокую волатильность цен. Большая доля производства приходится на зерновые регионы с дефицитом воды и климатическими рисками, такие как Китай, Индия, Пакистан и Австралия. В целом наиболее уязвимыми для инфляции цен на продукты питания будут импортозависимые бедные страны, такие как Бангладеш, Египет, Джибути и Судан
{117}. Для них первой линией обороны в борьбе с растущими ценами на продовольствие будет увеличение субсидий на базовые продукты питания. Это непростое решение, особенно ввиду того, что многие из них предполагают начать борьбу против раздувания бюджета.
Китай, Индия и Россия тоже, вероятно, столкнутся с проблемой повышения цен на продукты, но они лучше способны постоять за себя. Россия и Китай – крупные производители зерновых. У них более здоровая ситуация с бюджетом, они могут позволить себе выплату субсидий и в рамках контроля справиться со скачками цен на продовольствие. Богатые страны также могут закупать продукты питания на международных рынках.
Интересный момент, демонстрирующий озабоченность складывающейся ситуацией: Саудовская Аравия, ОАЭ, Южная Корея и другие страны взяли в долгосрочную аренду сельскохозяйственные земли за границей. В своем отчете «Будущее ресурсов» британский Королевский институт международных отношений пишет о всеобщей «новой борьбе» за ресурсы. Причем помимо земель имеются в виду и полезные ископаемые
{118}. Общая площадь земель, которые были приобретены в 2000–2010 гг., в восемь раз больше Великобритании; из них 134 млн га находятся в Центральной Африке. Такие «захватнические» инвестиции для «принимающей» страны означают экономические возможности, но становятся поводом для беспокойства о доступности продовольствия в будущем и отсутствия уверенности в том, что мировой рынок сможет обеспечить необходимые запасы пищи по доступным ценам. В исследовании Королевского института международных отношений названы страны Ближнего Востока, в частности страны Персидского залива, на долю которых приходится пятая часть всех известных инвестиций в Центральную Африку.
