Первый же год в компании оказался просто ужасным. Тот парень был помешан на контроле и не позволял мне покупать или продавать что-либо в моем портфеле без его одобрения. Затем в июне произошла катастрофа с двумя самыми крупными короткими позициями. Речь идет об акциях компаний, выпускавших по одному продукту и не получавших никакой прибыли, хотя их акции покупались с огромной премией к рыночной цене. Основная длинная позиция была открыта по акциям компании Merck, курс которых упал с 88 до 43 долларов за акцию; акции по еще одной крупной длинной позиции, Pfizer, тоже резко упали в цене. В том году эффективность инвестиционных портфелей Copperfield сократилась на 15 процентов на оживленном бычьем рынке. Как и следовало ожидать, после этого клиенты массово стали выводить капитал из фонда. В одно мгновение объем активов под управлением фонда сократился до трех миллионов долларов, а, учитывая все накладные расходы, это означало, что пороговый уровень чистой стоимости активов фонда оказался где-то в небесах. По сути, Copperfield обанкротился, и я снова остался без работы.
Рэвин был знаком с Микки по церкви и знал обо всех его злоключениях. Микки не был ревностным приверженцем иудаизма и Израиля, но Рэвин нашел в нем родственную инвестиционную душу. Он нанял Микки с условием, что ему предоставят небольшой фонд, одного помощника и полный доступ к ресурсам Bridgestone. Он дал ему понять, что это будет сделано исключительно в порядке эксперимента; для Микки же это была возможность проверить на практике свои принципы стоимостного инвестирования.
Следует помнить, что эти события происходили в начале 2000 года, когда спекулятивный пузырь растущих акций технологических компаний и компаний с крупной капитализацией все еще сохранял свою силу. На протяжении первых двух недель нового года курс акций технологических и интернет-компаний пошатнулся, но затем снова стал повышаться. На ежедневных совещаниях большинство портфельных управляющих утверждали, что выбор акций должен основываться исключительно на таких критериях, как рост и импульс. Никому не было дела ни до оценки акций с точки зрения рисков и доходов, ни тем более до инвестирования в недооцененные акции. Некоторые даже открыто насмехались над Микки.
В тот вечер за ужином Коэн открыл Джо свою душу инвестора.
– На этот раз я не могу позволить себе потерпеть неудачу, – сказал Микки. – Я уже сделал два свинга и промахнулся. Еще один промах, и у меня будет три страйка, а это значит, что меня уволят из компании и больше никто не возьмет на работу. Я не могу позволить себе этого. Рэвин испытывает ко мне симпатию, но я явно не человек Спокейна. Между ними не все гладко, а в компании полно распрей, интриг и зависти.
Он вздохнул.
– Компания два года подряд обеспечивала посредственный, и даже довольно низкий уровень доходности инвестиций, так что теперь здесь ищут виноватых. Мало кто умеет завидовать другим так, как парни из хедж-фондов. В нашем бизнесе результат – это все. Мне дадут какое-то количество денег, и, если мы сможем обеспечить результат, все будет в порядке.
Вот что мы с тобой сделаем, дружище. Рэвин сказал мне, что твой руководитель из Grant положительно охарактеризовал твою работу и во всех деталях рассказал ему о твоем выборе акций. Я сам видел тебя в действии, когда ты защищал свою ориентацию на инвестиции в недооцененные акции на совещании в Patron. И ты прекрасно справился с заданием по поводу AOL. Ты мне нужен! Это будет своего рода инвестиционный брак между нами. Мы либо выплывем, либо утонем вместе.
Джо кивнул. Правда, он был не в восторге от перспективы выплыть или утонуть вместе с человеком, которого едва знал.
Микки продолжал:
– Но, Джо, поверь мне! Правильно выбрать акции – недостаточно. На протяжении многих лет я разрабатываю и совершенствую программу открытия длинных и коротких позиций, которая позволяет анализировать весь список акций двух тысяч крупнейших компаний США. Эта программа сравнивает акции каждой компании с тремя группами акций: со всеми остальными акциями списка, с акциями компаний того же сектора и, наконец, с акциями компаний с таким же размещением капитала и качеством прибыли. Результат анализа, выполненного с ее помощью, – это ожидаемая доходность инвестиций в акции каждой компании.
Кроме того, я включил в эту модель специальный параметр для идентификации изменений ценового импульса. Это важное усовершенствование, которого нет больше ни у кого. Как я уже говорил, мы не станем предпринимать никаких действий до тех пор, пока ценовой импульс не изменится на противоположный, а это будет признаком того, что рынок начинает улавливать какие-то перемены. Нам не нужны в портфеле недооцененные акции, если ничего не происходит, – какими бы дешевыми они ни были. Такая позиция может завести нас в ловушку стоимости. По-настоящему нам нужны недорогие акции, попадающие в самый привлекательный квинтиль стоимости, в котором фундаментальные показатели начали улучшаться, ценовой импульс меняет направление, но аналитики и другие участники рынка по-прежнему относятся к ним скептически.
Мы не станем также занимать короткую позицию по растущим акциям (какими бы невероятно дорогими они ни были), если их цена продолжает расти. Попытки сыграть на резком повышении курса акций в расчете на последующее его падение – игра для недалеких, тщеславных эгоцентристов. Моя модель обнаружения бесперспективных акций позволяет идентифицировать недорогие акции, ценовой импульс которых ослабевает, а рейтинг ниже среднерыночного.
Коэн откинулся на спинку стула.
– Но есть еще один важный нюанс. Четыре базовых элемента этой модели – оценка, реакция рынка, размещение капитала и прибыль – коррелируются по-разному в разных рыночных циклах. Мы должны присвоить им переменный вес в зависимости от рыночных условий. В данный момент самый большой вес должен быть присвоен оценке – около 43 процентов; это означает, что расхождения в оценке акций на этом этапе достигли максимального значения.
Микки вопросительно посмотрел на Джо.
– Ты следишь за моими рассуждениями?
– Да, – ответил Джо. – У меня еще мало опыта, и я не такой большой знаток компьютеров и количественного анализа, но я абсолютно убежден, что стоимостное инвестирование – лучший из возможных вариантов. Однако то, что ты говоришь о необходимости выхода за рамки сугубо стоимостной модели с целью не попасть в ловушку стоимости, имеет смысл. В Grant применяют количественные модели, ориентированные только на поиск недооцененных акций, но они не дают нужного результата.
Микки кивнул.
– Да, необходимо использовать сочетание стоимости и импульса, а также хоть в какой-то степени учесть фундаментальные показатели.
– Иногда кажется, будто все эти количественные модели работают совсем недолго, пока их не разгадают другие кванты или пока не изменится настроение рынка, – сказал Джо.
– Я провел тестирование своей программы на основании данных за прошедшие двадцать лет, – продолжил Микки, проигнорировав подразумеваемый вопрос. – Акции, которые она выделила в результате в верхнем и нижнем квинтиле, превзошли эталонный показатель на 9 процентов за один год, на 17 процентов за два года и на 25 процентов за три года. За пять прошедших лет годовой коэффициент альфа по акциям верхнего квинтиля составил 7 процентов, а дефицит нижнего – 6 процентов.
