В тот день они завершили вторую половину игры в 15:00. Джо прошел поле за 77 ударов и был очень доволен своей игрой. Шапиро же, будучи очень хорошим игроком, открыто радовался тому, что они с Джо выиграли матч. Он обнял парня, когда остальные участники игры вручили им стодолларовые купюры.
Вечерний прием тоже оказался очень интересным. Вилла Спокейна, расположенная у тихой дороги вдоль пляжа неподалеку от отеля Breakers, была одной из самых роскошных в Палм-Бич. На приеме присутствовали сам Спокейн, тихая Робин, Шапиро, Ферлмен с супругой, Джо и Эмили. Кто такая Робин, осталось загадкой как для Джо, так и для Эмили. Она явно не принадлежала к числу тех эффектных женщин, которым отдавал предпочтение Спокейн. Когда утром Эмили попыталась поговорить с ней в спа-салоне, Робин как будто спряталась в свою скорлупу. Эмили сразу же почувствовала расположение к ней.
– Боже мой, – сказала она Джо, – бедную девочку смущает то, что она живет с таким болваном.
– Полегче, – предостерег ее Джо. – Ты говоришь о человеке, от которого зависит моя карьера.
После прибытия на виллу Спокейн устроил гостям экскурсию. Он описывал происхождение каждой картины, висевшей на стене, с гордостью называя цену. Сообщил даже о том, во сколько обошлась ему старинная кровать под балдахином – 75 тысяч долларов. Прозрачные шторы из тюля, висевшие на окнах столовой, стоили 50 тысяч долларов. Двухсотлетние десертные тарелки с нарисованными от руки портретами французских дворян периода, предшествовавшего Французской революции, были куплены в Лондоне по 800 фунтов за каждую.
– Надеюсь, вы не моете их в посудомоечной машине, – сухо заметила Эмили.
Спокейн бросил на нее сердитый взгляд, явно раздосадованный тем, что замечание девушки вызвало смех у других гостей.
– После ужина я позволю вам помыть их вручную, – парировал он.
Эмили мрачно улыбнулась Джо. Он ответил ей печальной улыбкой. Джо определенно не хотел, чтобы Эмили продолжала в том же духе. У Спокейна не было чувства юмора.
В гостиной на изысканном столике в стиле «чиппендейл» в тяжелых серебристых рамках стояли фотографии трех прекрасных, благосклонно улыбающихся женщин.
– Это мои бывшие жены, – гордо сказал Спокейн, небрежно махнув в сторону фотографий рукой. – И между нами нет никаких обид.
– А я слышала совсем другое. Думаешь, хотя бы у одной из них есть его фотография в гостиной? – тихо спросила Эмили Джо. Шапиро, стоявший рядом, подавил смех.
– Прекрати умничать! – прошептал Джо, когда они вышли на террасу.
Казалось, Спокейн с бокалом мартини в руке не обращал внимания на то, как реагируют на происходящее гости, и продолжал свои разглагольствования.
– Кто-то сказал, что брак со мной – это шесть месяцев в раю и шесть лет боев в полутяжелом весе. Но это несправедливо, поскольку я никогда не был женат достаточно долго, чтобы даже узнать привычки своих жен в ванной комнате.
Все засмеялись, кроме Робин и Эмили.
– Это замечание о туалетных привычках – просто бред какой-то, – прошептала она Джо.
Когда они вернулись в Breakers, Эмили предложила:
– Давай выпьем чего-нибудь и посмотрим на океан.
Они взяли по бокалу рома с тоником и вышли на безлюдную террасу. Тучи на небе рассеялись, и огромная луна висела прямо перед ними, отбрасывая длинную дорожку серебристого света на поверхности океана.
– Знаешь, Джо, – сказала Эмили, когда они пили напитки, вдыхая соленый воздух и любуясь пейзажем, – один из двух старших партнеров, публичное лицо компании, – напыщенный, закомплексованный, эгоистичный осел. В этом нет ничего хорошего.
Джо посмотрел на Эмили. Освещенная лунным светом, она показалась ему невероятно прекрасной. Он взял ее за руку.
– Ты права. Он что-то среднее между ослом и негодяем. Тем не менее Спокейн очень богат.
– Как же он стал таким успешным и богатым?
– Мне и самому хотелось бы это знать. Думаю, просто по случайному стечению обстоятельств. Его напористость в продажах, эффективность инвестиционной стратегии Рэвина, а также то, что они оказались в нужном месте в нужное время в период бума хедж-фондов, – вот составляющие его успеха. Но под влиянием этого же успеха всплыли на поверхность все те непривлекательные черты, которые всегда у него были, пусть он их и подавлял до поры до времени, – ответил Джо, наслаждаясь вкусом рома и наблюдая за тем, как волны накатывают на узкий пляж и скалы.
– Ну, как бы там ни было, завтра утром мы поднимемся в семь и поиграем в теннис, раз уж твой дурацкий гольф начинается в полдесятого.
– Но я хотел позаниматься в тренажерном зале рано утром, – возразил Джо.
– Забудь об этом! – сказала Эмили. – Я сидела здесь одна целый день и хочу провести время вместе с тобой. Мы играем в теннис.
Рано утром они сыграли в теннис, а затем Джо быстро отправился в душ. Вскоре после него туда пришла и Эмили.
– Эмили, ты ведь знаешь, что я должен немного попрактиковаться перед игрой и что я не могу опаздывать.
– Конечно не можешь! Так что моя задача теперь – упаковать вещи, расплатиться за номер и подобрать тебя в клубе Seminole по дороге в аэропорт.
Он нежно поцеловал ее.
– Ты такая милая!
– Да, – согласилась она. – И несчастная.
Немного позже в тот же день, когда игроки встретились у стартовой зоны, Спокейн распорядился, что они с Джо будут играть против Шапиро и Ферлмена. Сегодня каждый поставил по 200 долларов. Гандикапы игроков сочетались неплохо, и в самом начале поединка Спокейн сказал Джо:
– Хотя это бизнес-гольф, играй хорошо. Я не люблю проигрывать. Я хочу победить этих ребят. Шапиро меня просто бесит.
После шестнадцати лунок у всех участников игры были примерно равные результаты. На семнадцатой лунке (длинный пар-4), где Шапиро получил фору, он сделал свой третий бросок с края грина на расстояние примерно полтора метра от флажка, установленного на холмистом, трудном грине. Джо сделал на четыре удара меньше, но, если бы Шапиро сделал патт, он выиграл бы эту лунку и у его пары было бы преимущество в одну лунку, притом что оставалась всего одна, последняя лунка.
Спокейн посмотрел на мяч, на расстояние до флажка и холмистый грин. Этот патт нельзя было засчитывать автоматически; кроме того, в такой ситуации легко промахнуться. Джо знал, что босс любит наблюдать за тем, как люди ведут себя в напряженных ситуациях. Тем не менее, к большому удивлению Джо, Спокейн наклонился, поднял мяч и бросил его Шапиро.
– Лунка ваша. Хорошая игра.
– Спасибо, – ответил Шапиро с каменным выражением лица.
Последней была лунка пар-4, расположенная на трудном, неровном участке поля, за ручьем. У Джо снова был пар, тогда как Шапиро и Ферлман сделали на пять ударов меньше и с учетом одного дополнительного удара у них оставалось всего четыре удара. Теперь итог матча зависел от Спокейна, которому нужен был пар, что при его гандикапе дало бы ему преимущество в три удара. Он прекрасно выполнил второй удар: мяч пролетел почти 150 метров в воздухе и упал примерно в пяти метрах от лунки.
