Хорошо еще и то, что рядом жили родители Эмили, пустившие глубокие корни в Гринвиче. Субботние футбольные матчи организовывались все реже, но Джо по-прежнему поддерживал отношения с некоторыми игроками старой команды. Время от времени Доузы ужинали вместе с Джо и Эмили в ресторане Green Acres, а Дэвид приглашал Джо поиграть в гольф на поле клуба Green Acres. Все вели себя весьма дружелюбно. Джо регулярно играл в гольф в клубе Lone Tree и нередко принимал участие в турнирах для членов клуба и приглашенных гостей, а также в загородных поездках брокеров. Кстати, компания Goldman Sachs даже обеспечила ему и еще шестерым топ-менеджерам хедж-фондов перелет в Огасту на уик-энд для участия в турнире, проходившем в знаменитом гольф-клубе Augusta National.
Джо нравилось все это: гольф, внимание, а также возможность пообщаться с другими инвесторами, непременно предоставлявшаяся во время поездок и путешествий. Он ни в коем случае не считал это напрасной тратой времени, хотя при общении ему часто подсовывали изрядную долю «мешков с песком». Под мешками с песком подразумевается, что представитель хедж-фонда расхваливал собственные позиции, чтобы заинтересовать ими собеседника и набить себе цену. Строго говоря, такое поведение имеет место тогда, когда человеку удается заинтересовать покупателей теми акциями, которые он сам продает.
По возвращении в Гринвич Джо одолевали более прозаические мысли.
– Не вступить ли нам в клуб Green Acres? – спросил он однажды Эмили. – Я хочу, чтобы мальчики с малых лет учились играть во все эти игры, в которые играют в загородных клубах: гольф, теннис, сквош. К тому же мне нравится это место. Я начинаю ценить эксклюзивность. Разве у тебя нет права автоматически вступить в этот клуб потому, что твой отец состоит его членом?
– По всей вероятности, такое право у меня есть, – ответила Эмили. – Но, по-моему, не стоит им пользоваться. Если ты намерен стать первым чернокожим членом клуба, а наши дети будут первыми темнокожими детьми, которые будут в нем играть, пусть лучше нас пригласят. Не нужно вступать в конфронтацию. Очень много кандидатов ожидают вступления в клуб, и весьма подходящие пары из этого списка дружат с другими членами клуба, так что автоматическое вступление неизбежно вызвало бы у кого-нибудь зависть.
– Пока еще никто не возмущался, – сказал Джо. – И мне очень хотелось бы так или иначе вступить в клуб.
– Естественно, ты не чувствуешь никакого возмущения, ведь ты первоклассный специалист по инвестированию и можешь бросить мяч для гольфа на 270 метров. Никто не станет открыто выражать свою неприязнь к тебе. Тем не менее это может стать камнем преткновения. Например, кандидат одного из членов клуба не пройдет туда потому, что возьмут тебя. И это наверняка разозлит кого-нибудь. Последуй лучше моему совету.
На том разговор закончился.
Оставалась еще и проблема дошкольного образования. Джо был решительно настроен на то, чтобы его сын Тимоти ходил в самую лучшую и самую престижную подготовительную школу, то есть только в такое уважаемое аристократическое заведение, как Regional Day. Эмили же отдавала предпочтение школе Montessori. Джо настаивал на своем. Его сыновья не будут ходить в претенциозную авангардистскую школу и заниматься рисованием вместе с кучкой не по годам развитых эксцентричных детей. В итоге Эмили сдалась, и они, заполнив все необходимые документы, подали заявление о приеме сына в подготовительный класс Regional Day School в следующем году.
В Гринвиче так же трудно устроить ребенка в элитную школу, как и в Нью-Йорке, даже в подготовительный класс. В школе Regional Day было четыре подготовительных класса, в каждый зачисляли по 13 детей. Здесь отдавали предпочтение детям, родители которых тоже учились в ней когда-то, и 30 мест из этой категории уже были заняты. Следовательно, оставалось всего 22 места, и Хиллам сказали, что на эти места уже подано 60 заявлений от прекрасных, богатых и предположительно счастливых семей. Всех родителей пригласили на день открытых дверей, во время которого директор школы и старший преподаватель подготовительных классов должны были познакомить их со школой.
Джо снова посоветовался с Микки о том, как ему следует поступить, если в этой ситуации вообще можно что-то предпринять. Микки долго смотрел через окно на заснеженный Центральный парк.
– Хорошо, я все понял, – сказал он наконец. – Тебе нужно разыграть расовую карту. Такие школы, как Regional Day, очень чувствительно относятся к своему статусу идеальных школ только для белых. Однако в последнее время некоторые школы принимают чернокожих детей из Стэмфорда, и, готов побиться об заклад, ни к чему хорошему это не привело. Мой сын учился в престижной начальной школе вместе с чернокожими детьми. На третий день учебы он затеял нечто вроде дружеской потасовки со смышленым чернокожим мальчуганом, и тот так сильно ударил его ниже пояса, что сына даже стошнило. Пригородным школам нужно брать к себе представителей национальных меньшинств, но уровень этих детей должен быть примерно таким же, как и остальных учеников, если можно так выразиться.
– То есть чтобы чернокожий ребенок из подходящей семьи не стал бить других детей ниже пояса? И как же мне донести до руководства школы мысль о том, что моему ребенку подходит это определение?
– После того как директор проведет презентацию, он предложит присутствующим задавать вопросы. Ты должен подняться первым. Он увидит, что ты афроамериканец. Затем произнеси вежливую, в высшей степени уважительную речь.
– Да? И что же я должен сказать?
Микки засмеялся и снова задумался.
– Скажи что-нибудь в таком духе: «Меня зовут Джо Хилл. Ваша школа производит яркое впечатление. Скажите, пожалуйста, каких целей обучения и создания материальной базы вы хотели бы достичь к концу срока вашего плодотворного пребывания в должности директора?» Возможно, слова о «плодотворном пребывании в должности директора» – это перебор, но, уверяю тебя, директору она понравится, потому что польстит его самолюбию. Он обратит внимание, что ты вписываешься в принцип этнического разнообразия, и запомнит твое имя. И если только Тимоти не провалит собеседование – считай, что место в школе – ваше.
– Какое собеседование? Как можно проводить собеседование с маленьким ребенком?
– Очень просто. Они приглашают пять детей-кандидатов в одну комнату и дают им кубики и игрушки, а двое учителей наблюдают за их поведением через окно. Они смотрят, что дети делают, как ведут себя, как взаимодействуют друг с другом. Мамочек туда не пускают. Ну и выводы учителей весьма субъективны. Подучи Тимоти исподтишка толкнуть пару других детей, чтобы спровоцировать их агрессивную ответную реакцию. Тимоти останется ни при чем, а наблюдающий за происходящим учитель обратит внимание на беспричинную грубость других детей. Ну, знаешь, как бывает в НФЛ.
– Ты, должно быть, шутишь, – выдохнул Джо.
– Немного, – сказал ему Микки. – Помнишь тест с зефиром? Психологи Йельского университета поставили такой эксперимент. Пятерых детей посадили в одной комнате, ведущий, дав каждому ребенку по зефирине, сказал: «Вы можете съесть эту зефирину, если хотите. Я вернусь через десять минут, и если вы не съедите ее, то получите еще по две зефирины, которые сможете забрать домой». В ходе эксперимента йельские психологи обнаружили, что дети, которые уже в раннем возрасте могут отсрочивать удовольствие, обладают гораздо большим потенциалом к учебе и общению.
