– Вы слышали о трагедии общин? О ней писали многие социальные философы, от Аристотеля до Гаррета Хардина, – объяснила Джоан. – Допустим, плодородное пастбище доступно всем. Пастух, выпасающий на нем свой скот, будет процветать, и вскоре у него появится стимул увеличить поголовье стада. Но все остальные скотоводы общины тоже увидят в этом свою выгоду и сделают то же самое. В этом и заключается трагедия. Каждый скотовод извлекает выгоду из увеличения поголовья стада, но в конце концов пастбище истощится и станет бесплодным.
– Да, – сказал Микки, – я понимаю, что ты имеешь в виду. Раньше только мы, Goldman Sachs и AQR паслись на общем пастбище акций стоимости, а теперь здесь выпасают своих коров еще десять-пятнадцать других пастухов. Догадайтесь, что происходит! На нашем пастбище все меньше травы, стало быть, пасущийся на нем скот тощает, вместо того чтобы набирать вес.
– И не дай Бог, наступит засуха, – заметила Джоан. – Тогда придет бедствие… нет, катастрофа!
– Возможно, катастрофа даже неизбежна, – прибавил Микки, став задумчивым и обеспокоенным. – Goldman Sachs, AQR, все эти гигантские мультистратегийные хедж-фонды, одержимые идеей лебенштраума
[38], ищут новые угодья. Эти хищники напоминают мне о том, как Гитлер смотрел на Польшу, Чехословакию и Украину в 1939 году. Все это вызывает настоящую паранойю.
– Так что же нам делать? – спросил Джо.
Он всегда чувствовал себя немного не в своей тарелке, когда Джоан и Микки говорили о сложных философских теориях, о которых он никогда не слышал. Черт возьми, он даже не знает, что такое этот лебенштраум.
А затем Джо ответил на собственный вопрос.
– Мы должны работать еще усерднее и усовершенствовать вводные параметры наших моделей. У нас более продуманные алгоритмы, больше аналитических ресурсов, и мы умнее.
– Ты не понимаешь, – возразила ему Джоан. – Мы не умнее. У пары сотен квантов очень высокие показатели IQ и степени докторов тригонометрии, и все они ищут аномалии и создают более совершенные алгоритмы. В этом бизнесе слишком много игроков. Никто не сможет долго сохранять преимущество.
На какое-то время Джоан замолчала.
– Вам, ребята, не понравится то, что я скажу. Мы должны прекратить брать новые деньги и вернуть часть тех, которые у нас уже есть. А затем нам нужно найти новое пастбище, поменьше, например акции компаний с малой капитализацией на развивающихся рынках, где еще нет других фондов, и организовать там новый бизнес.
Джо и Микки с тревогой посмотрели на нее.
– Что это пришло тебе в голову, девочка? – спросил Микки с издевкой. – Нельзя управлять миллиардами на рынке акций компаний с малой капитализацией. У нас будет слишком низкая ликвидность.
Лицо Джоан скривилось, но затем она сказала спокойно, но четко:
– Во-первых, я женщина, а не девочка. Я не называю вас мальчиками, когда вы со мной не соглашаетесь.
В наступившей тишине они все посмотрели друг на друга, и на какое-то мгновение с их лиц упали маски.
– А то, что пришло мне в голову, – истина, – продолжила Джоан. – Старая добрая истина. Нет такого класса активов, который не испортил бы избыток денег. А наши активы изрядно попортились.
– Извини, дорогая, – язвительно произнес Микки. – Но я не готов сокращать объем активов. Так что вот мое решение: мы увеличим леверидж до семи, а чистую длинную позицию до 40 процентов, а затем используем свои непревзойденные инвестиционные и аналитические способности, чтобы это сработало. Честно говоря, здесь замешано слишком много личного, и у меня, кстати, большие накладные расходы там (он взмахнул рукой в сторону открывающейся из окна панорамы Нью-Йорка), для того чтобы сокращать фонд. Если бизнес не растет, он умирает.
– Но ты осознаешь, что в таком случае наш показатель VAR выйдет за допустимые пределы… дорогой? – спросила Джоан.
Напомним, что VAR – это стоимостная мера риска. В инвестиционном меморандуме фонда ВА (по сути, в договоре между фондом и инвесторами) говорилось, что показатель VAR не превысит пяти процентов, за исключением разве что очень непродолжительных периодов. VAR в пять процентов означает, что за один месяц портфель не понесет убытки в размере более пяти процентов с вероятностью 95 процентов. Очевидно, что при значении VAR 10 процентов возможные потери за месяц увеличиваются в два раза. Напротив, при благоприятных условиях VAR в размере 10 процентов позволяет в два раза больше заработать.
– Разумеется, я это понимаю, – ответил Микки.
– Но ведь это просто ужасно, – сухо произнесла Джоан. – В наших договорах с клиентами сказано, что значение VAR в пять процентов не превысится, а при такой высокой волатильности рынков такое вполне возможно. Если мы выйдем за установленные пределы, адвокаты наших клиентов подадут на нас троих в суд за понесенные убытки. На кону стоит все, что мы имеем, между прочим.
– Да, – проворчал Джо, – у меня кое-что есть, и мне это нравится. И я не хочу ничего терять.
– Ничего страшного не случится, если VAR поднимется до восьми или девяти процентов. Я уверен, что в других фондах этот показатель еще выше, – произнес Микки на повышенных тонах.
– Да нет, это страшно, если ты взял на себя обязательство не выходить за пределы пяти процентов, – возразила ему Джоан.
– Вздор! – выдавил Микки, краснея от злости. – К черту всех этих адвокатов! Мы не должны упустить свой шанс. К черту торпеды! Полный вперед!
– Это безумие, Микки, – сказала Джоан. – С твоими деньгами в ВА ты можешь прекрасно жить даже за счет инвестирования собственного капитала. А беспокоиться нужно о долгосрочной доходности, а не о размере активов.
Микки посмотрел на нее.
– Послушай, женщина, ты ничего не знаешь ни о моем самолюбии, ни о моих накладных расходах.
Джо обратил внимание, что Микки заговорил на каком-то спортивном жаргоне, не совсем правильно употребляя слова. Поднявшись со своего места, Микки легонько похлопал его по руке.
– Как сказала Маргарет Тэтчер Джорджу Бушу, когда Ирак атаковал Кувейт, а Буш не решался на ответные меры, «сейчас не время колебаться, Джордж».
Они спорили еще минут двадцать. Затем Джо предложил компромисс: увеличить леверидж до 6 вместо 4, а длинную позицию до 40 процентов, но отслеживать VAR и доходность два раза в день, чтобы не допустить провала.
По окончании разговора Джо сказал Джоан:
– Может, следует обсудить все со Спокейном и Рэвином? В конце концов, у них тоже многое на кону – ведь и им могут предъявить иск в случае нашей неудачи. Рэвин – первоклассный специалист по количественному анализу.
