На прием пришли двенадцать остроумных, разговорчивых, самоуверенных, агрессивных менеджеров хедж-фондов. Представитель Lehman Brothers прекрасно справился со своей задачей, втянув всех гостей в общую дискуссию. На мероприятиях подобного рода Джо всегда было трудно выразить свои мысли, тогда как другие, очень уверенные в себе менеджеры откровенно высказывали свое мнение. На таких ужинах всегда подавали много «позолоты», немного лжи, а время от времени даже подсовывали «мешки с песком», так что трудно было понять, чьим словам верить, а чьим нет. («Позолота» – приукрашенная история об акциях и завышение их фундаментальных показателей.)
В тот вечер атмосфера в зале казалась особенно напряженной, и, когда гости выпили достаточно много вина, ужин стал еще более шумным. И хотя Джо никогда не умел приукрашивать свой товар, его нисколько не удивило, что, когда он заговорил о своих любимых акциях, Питер Брэндайз, обычно отличавшийся благоразумием, вдруг прервал его:
– Как вам не стыдно, Хилл, так приукрашивать действительность!
– Но я ничего не приукрашиваю, – сердито бросил Джо в ответ. – Цена этих акций в пять раз превышает прибыль на акцию; на них приходится две трети балансовой стоимости компании при большом объеме свободных денежных средств.
– Вы не понимаете, – заявил Брэндайз с недоброй ухмылкой. – Мы перешли на рынок акций роста. И они по-прежнему превосходят акции стоимости.
– Но это было в прошлом году, – возразил Джо. – В исторической перспективе акции стоимости всегда недооценены по сравнению с акциями роста.
– Это неправда! – громко сказал Брэндайз. – Неправда! Волатильность повышается, а, когда индекс VIX растет, акции роста всегда превосходят акции стоимости. Вам лучше адаптировать свои модели, иначе вы вместе с Коэном и Bridgestone будете плестись в хвосте акций роста – в который раз.
Сидевшие за столом инвесторы уставились на него: перепалка и смутила, и позабавила их.
– Пошли вы к черту! – ответил Джо и погрузился в молчание, тем временем как кто-то другой продолжил разглагольствовать о развивающихся рынках.
– Его фонд вырос в прошлом году на 38 процентов, – прошептал Джо мужчина, сидевший рядом. – Тридцать восемь процентов!
Слушая, как другие хвастают своей доходностью за 2007 год, Джо чувствовал себя глупо, ему хотелось оправдаться. Он еще не оправился от потрясения после провала ВА. Эти разговоры за ужином привели его в ярость, еще больше усилив решимость обеспечить в новом году хорошие результаты.
На следующее утро Джо рассказал Микки и Джоан, что во время вчерашнего ужина при свечах в винном погребе инвесторы рассуждали о январской слабости рынка как о временном явлении. На протяжении последних нескольких месяцев акции уже пережили спад, подобный медвежьему рынку, и с учетом инфляции очень подешевели по сравнению с облигациями, а инвесторы были настроены в высшей степени пессимистично. Эта ситуация даже отдаленно не напоминала 2000 год с его крайне завышенными оценками и царившим на рынке безумием. Страх возможного кризиса ликвидности как будто бы утих, и банкам удалось успешно провести ряд рекапитализаций. Кроме того, после серьезного снижения процентных ставок ФРС больше не запаздывает с необходимыми мерами.
По общему мнению, реальный рост экономики США должен был составить 1–2 процента в год, а прибыль акционерных компаний вырасти на 10 процентов. При умеренной инфляции и процентных ставках это привело бы к росту индекса S&P 500 по меньшей мере на 10 процентов. Из чего можно было сделать вывод, что пришло время, как выразился один гость на ужине, «использовать обстоятельства и наесться до отвала».
В то утро Микки, Джо и Джоан договорились внести небольшие изменения в свои модели, чтобы адаптировать их к новым рыночным условиям, более благоприятным для акций роста с хорошим ценовым импульсом. К середине февраля портфель ВА был ориентирован на акции роста больше, чем за всю свою историю, и его доходность повысилась. Почти 30 процентов длинных позиций ВА приходились на дешевые акции технологических компаний. Затем совершенно неожиданно рынок снова рухнул, и цена на все без исключения технологические акции, и дешевые, и дорогие, резко снизилась, когда все снова усиленно заговорили о предстоящей рецессии, а управляющие фондами, работавшими только с длинными позициями, начали перебрасывать инвестиции с волатильных акций циклического роста, таких как акции технологических компаний, на акции стоимости.
И снова доходность ВА оказалась хуже некуда. Фонд потерпел двойной убыток по операциям с акциями (как при покупке, так и при продаже акций). Выяснилось, что он отказался от акций стоимости в самое неподходящее время. Первый квартал закончился для ВА снижением доходности на 8 процентов, после чего началась новая волна изъятия капитала из фонда. Джо чувствовал, что клиенты (даже самые старые, получившие солидную прибыль на свои инвестиции) полностью потеряли доверие к ним и их инвестиционной модели. Теперь к его депрессии прибавились еще и приступы явного страха.
Джо Хилл (не знавший сомнений квотербек, непробиваемый защитный бек и игрок в гольф, которому всегда хорошо удавался дальний удар или победный патт) терял уверенность в себе. Он снова начал плохо спать и принимал уже по две таблетки снотворного за ночь. Теперь Джо панически боялся не только мероприятий с участием инвесторов, но и всех светских раутов, где в его поведении непременно внимательно искали признаки переживаний, чтобы посплетничать за спиной. Год или полтора года назад при посещении вместе с Эмили светских приемов Джо поддерживала мысль, что его воспринимают как весьма успешного человека, «важную птицу». Теперь же все судачили о том, что из-за очень плохой доходности его фонд подвергся массовому изъятию капитала. Джо знал, что некоторые тайно злорадствуют: «Сильные мира сего тоже не застрахованы от поражений!» Многие начали считать Джо человеком, не оправдавшим надежд, неудачником. Даже играть в гольф в любимом клубе Lone Tree стало для него тяжелым испытанием; впрочем, партнеры по игре тоже переживали трудные времена, так что им всем впору было вместе зализывать раны.
Пришла весна, светало все раньше и раньше. Джо просыпался гораздо раньше Эмили и сыновей и уходил на работу в 5:30. Его семья была не в восторге от такого поведения, и Эмили назвала мужа «угрюмым старым брюзгой, с которым невозможно жить». Это ее точные слова. Даже половое влечение Джо ослабло.
Звонки от возмущенных крупных клиентов ВА тоже не способствовали улучшению настроения. Представитель гигантского фонда фондов White Rock Шапиро, с которым Джо познакомился когда-то во Флориде во время игры в гольф, отозвал половину своих денег еще в конце 2007 года. Теперь он снова позвонил, чтобы спросить, почему у фонда ВА все еще такие плохие результаты. Джо попытался объяснить, что они вносят изменения в свою модель. Но Шапиро не желал ничего слышать.
– Мы наняли вас не для того, чтобы вы задним числом адаптировали свою дурацкую модель к происходящим событиям. Вы убеждали нас в том, что ваша стратегия стоимостного инвестирования будет работать всегда, при любых обстоятельствах. Уровень доходности может меняться, но вы обещали не допускать ее значительного снижения.
