– Я плохо понимаю, что происходит. Джинни говорит, что я веду себя как зомби с ней и детьми. Она пригрозила уехать в Мичиган, к своей матери.
– Ты не можешь допустить это. Разве ты не накопил хотя бы немного денег за все эти годы?
– Нет. Ты не поверишь, они исчезли куда-то, исчезли бесследно. Это правда. Я торговал и за свой счет тоже. Но у меня был очень большой леверидж, так что я почти все потерял. Ты же знаешь, два года назад, когда хорошо зарабатывал, я купил дом в Рае. Не очень дорогой, всего два миллиона долларов. Но взял ипотечный кредит на 1 миллион 800 тысяч, потому что хотел сохранить свой капитал для трейдинга. Выплаты по нему мне сейчас не по карману, поэтому я выставил дом на продажу. Агент по недвижимости считает, что мне повезет, если я получу за него хотя бы миллион четыреста. Черт возьми, я даже не смогу погасить ипотеку!
Джо с сочувствием покачал головой. Он подозревал, что его тоже ждут проблемы с ипотекой. Недвижимость в Гринвиче стремительно обесценивалась.
Джо не знал, чем помочь приятелю. Когда-то Даг был сильным, уверенным в себе, привлекательным парнем, поэтому видеть его отчаяние сейчас было больно вдвойне. Но зачем же он увеличил леверидж? Джо, конечно, знал ответ. Даг добился успеха в проп-трейдинге, а успех действует на человека так же, как алкоголь и наркотики. Ты начинаешь верить в собственную неуязвимость, в то, что удача будет сопутствовать тебе всегда. Но если ты действительно любимец богов, так почему бы не увеличить леверидж и не получить в два, а то и в три раза больше прибыли? Куй железо, пока горячо!
В конце года Спокейн вызвал Джо, Микки и Джоан в конференц-зал.
По такому случаю Микки пришел вовремя. Когда все они собрались в хорошо знакомом зале, который помнил так много легендарных баталий, вошел Спокейн. Он вел себя на удивление снисходительно, хотя время от времени все же вставлял язвительные шпильки.
– Для всех нас наступили трудные времена, – начал он без предисловий. – Мы потерпели неудачу. Конкуренты поливают нас грязью. Ну и черт с ними! Как бы там ни было, 30 апреля компания закрывается, а вместе с ней и все фонды, в том числе ВА. На следующей неделе мы разошлем уведомление об этом всем нашим клиентам. Примерно на третьей неделе мая они получат назад свои деньги – или то, что от них осталось. Два наших полностью неликвидных фонда не смогут расплатиться с инвесторами еще бог знает сколько времени. Возможно, нас ждут судебные иски.
Мы сообщаем об этом вам первым, поскольку вы наш самый известный, или, я бы сказал, печально известный фонд. Нам с Рэвином придется оплатить аренду офиса за прошедший год и еще за полгода, а, как вам известно, сейчас, когда весь мир разваливается на куски, в Нью-Йорке нет спроса на офисные помещения. Кроме того, нам предстоит выплатить выходное пособие сотрудникам бэк-офиса и вспомогательному персоналу. Сотрудникам инвестиционного отдела уже заплатили за 2008 год, так что они получат свою последнюю заработную плату в конце следующего месяца.
Спокейн сделал паузу.
– Мы прошли прекрасный, хотя и тернистый путь. Наша фантастическая вечеринка подошла к концу. И это больно. Мы с Рэвином уходим, имея гораздо меньше денег, чем два года назад, но голодать, конечно, не будем. Я переезжаю в Палм-Бич. Думаю, вы трое, несмотря на два неудачных года подряд, тоже накопили достаточно, чтобы не оказаться в нищете. Рэвин сожалеет, что не смог присутствовать на этой встрече, но ему пришлось заняться некоторыми личными делами.
– Можем ли мы остаться в своих кабинетах еще несколько месяцев, пока не решим, что делать дальше? – спросил Джо. – Мы бы заплатили номинальную арендную плату и взяли бы пару терминалов Bloomberg.
– Почему бы и нет, – ответил Спокейн. – Любой доход, пусть даже мизерный, поможет компании справиться с таким монстром, как арендная плата. Вы же понимаете, что придется продать всю мебель и оборудование. Здесь не останется никого, кроме охраны. Так что будет не очень весело.
Никто больше не проронил ни слова. Все четверо просто молча сидели. Через какое-то время Микки поднялся и вышел из конференц-зала. Джо и Джоан пожали Спокейну руку; тот по-прежнему выглядел совершенно спокойным.
– Так какие у Микки проблемы? – спросил Спокейн после его ухода.
– Думаю, я знаю, – тут же ответил он на свой вопрос. – Ходят слухи, что он разорен. Надеюсь, у вас, ребята, осталось хоть что-нибудь.
Ни Джо, ни Джоан ничего не ответили.
– Мы могли бы открыть новый фонд и начать все с начала, – сказал Джо Джоан в тот же день, когда они сидели в его кабинете.
– Кто это «мы»? – спросила она.
– Мы с тобой, Микки, может, еще пара квантов, которые работают с нашими моделями, и один трейдер.
– Нет, спасибо, – ответила она. – Микки – это токсичный отход. Не хочу показаться безжалостной, но и в инвестиционном мире, и в мире искусства все знают, что он сбился с пути. А что касается наших моделей, они дискредитированы. Мы ошиблись.
– И что ты намерена делать? – спросил Джо.
– Не знаю. Мы могли бы взвалить всю вину за наш провал на Микки, и многие, скорее всего, поверили бы. Ведь в какой-то мере это правда. А затем можно было бы открыть фонд, вложив в него свои деньги, и попытаться заработать немного, действуя самостоятельно. У тебя есть идеи на этот счет?
– Да нет, – сказал он. – Кроме того, на рынке нет денег, которые можно привлечь в новый хедж-фонд, особенно в фонд, работающий под управлением двух пилотов, чей бизнес со сверхзвуковой скоростью упал с высоты полутора километров и разбился насмерть.
– Когда-то у тебя как у инвестора была хорошая репутация.
Джо задумчиво посмотрел на нее.
– Но это было так давно. Я много думал об этом. В то время мы с Микки не знали, что создали ВА в тот момент, когда сложились идеальные условия для стоимостной стратегии инвестирования. Величайший в истории бычий рынок по акциям роста достиг своего максимума, а величайший медвежий рынок по акциям стоимости находился на дне. Мы никогда не были гениями инвестирования, нам просто повезло оказаться в нужном месте в нужное время с приличной кучей ничего не стоящего хлама в руках. Я больше не считаю себя хорошим инвестором.
– Но что мы умеем, кроме инвестирования?
– Ничего! Но, Джоан, эти события затронули тебя в меньшей степени, чем нас с Микки, так что, возможно, ты найдешь работу во взаимном фонде или в другой компании по управлению инвестициями.
– Сейчас не самое подходящее время искать работу, – уныло возразила Джоан. – Кроме того, по-моему, золотой век инвестирования остался в прошлом. На протяжении следующих десяти лет будут развиваться фонды распределения активов, индексные фонды и фонды ценных бумаг с фиксированным доходом. Но послушай, Джо, все будет в порядке. У меня осталось десять миллионов долларов, так что нельзя сказать, что я разорена.
Целую минуту Джо смотрел в окно.
– Мы должны переделать себя. К несчастью, мы стареем, и у нас плохая репутация в единственной известной нам профессии. Я больше ничего не умею делать.
