Эти слова прозвучали как далекое эхо, и Сэм недоуменно оглянулась, не зная, к ней ли они обращены. Она увидела Сэди на пуфике, и на мгновение ей показалось, что та сидит над пропастью.
– Уже не помню. Пожалуй, долгое время я испытывала оцепенение. Я чувствовала, что Вынимала добился своего, убил маму с папой. И после этого он мне много лет не снился.
– И почему, по вашему мнению? – спросила Таня.
– Я думаю, смерть моих родителей – самое страшное, что могло случиться. Ничего хуже он сделать уже просто не мог.
Таня кивнула и задала очередной вопрос:
– И кто вас воспитывал после этой трагедии?
– Дядя с тетей.
– Они были добры к вам?
– Нет. Они меня не любили. Оба были людьми холодными и равнодушными.
– Вы им рассказывали про Вынималу?
– Никогда.
– А кому-нибудь вы об этом говорили? – продолжала расспросы Таня.
– Нет, – не слишком уверенно произнесла Сэм, вспомнив свой разговор с Бамфордом О’Коннеллом.
– Даже мужу?
– Даже ему.
– И теперь этот человек приснился вам снова? – спросила Гейл. – Через какое время это случилось?
Сэм посмотрела на нее:
– Двадцать пять лет спустя. Это произошло две недели назад.
– Ничего себе, – сказала Таня Джейкобсон. – Да вы закрытый человек и многое держите в себе, да? Не можете сказать дядюшке и тетушке. Не откровенничаете с мужем. Но все это находит выход в ваших снах, Сэм. Так всегда бывает. – Она подалась вперед. – Понимаете, Сэм, не имеет значения, что мы пытаемся скрыть и скрываем от мира, – от себя нам ничего не спрятать. Любая скрытая проблема проявляется в наших снах и будет проявляться до тех пор, пока мы не признаем факта ее существования, пока не разберемся с ней. Но это же хорошо, Сэм. Хорошо, что старый страх всплывает на поверхность, потому что теперь вы сможете с ним разобраться. Вам придется признать факт его существования, больше говорить о нем, и тогда он уйдет в небытие. – Таня театрально сцепила руки. – Вы должны встретиться со своим монстром, Сэм. У каждого из нас есть свои личные монстры, которые приходят к нам во сне. И мы собираемся здесь в том числе и для того, чтобы встретиться с ними и пытаться их понять. И тогда они уйдут.
Сэм уставилась на Таню, потом посмотрела на наручные часы. Наверняка остальным уже надоело ее слушать. Она заметила, что Сэди нетерпеливо взглянула на свои часы, потом на нее, сердито затянулась сигаретой.
– Возможно, теперь кто-то другой хочет рассказать о себе… я и так уже заняла много времени.
– Не беспокойтесь сейчас о других, Сэм. Это ваш сон. Я не думаю, что мы с вами уже закончили. Давайте поговорим о вас. Хорошо?
Эмоции внезапно захлестнули Сэм, и она почувствовала, что сейчас расплачется. Огляделась и увидела смотрящих на нее друзей. Даже во взгляде Сэди уже не было прежней враждебности. Она в безопасности. Здесь ей ничто не угрожает.
– У вас есть другие ассоциации?
Сэм зажмурилась, не зная еще, решится ли на откровенность. Потом открыла глаза, оглядела присутствующих. Ей вдруг стало легче говорить.
– Да… мой муж. – Она почувствовала, что краснеет. – От человека во сне пахло луком. Когда я проснулась, от моего мужа тоже пахло луком.
– И вы ассоциировали его с насильником? – спросила Таня.
Сэм прикусила губу.
– У него был роман на стороне.
– Ага! – Таня хлопнула в ладоши. – Процесс пошел! – Она покачивалась вперед-назад. – У нас тут целый мешок всего, да? Этот человек в балаклаве – Вынимала, – он мне кажется довольно странным. Насколько я понимаю, балаклава – это маска. Я думаю, что отчасти она олицетворяет какую-то темную часть вашего собственного «я». Понимаете? Вы не можете дать волю своим чувствам, вы держите их взаперти, за маской. Я думаю, этот Вынимала для вас много чего символизирует. Например, отвратительных взрослых, ваших равнодушных дядю и тетю; вы подсознательно воспринимали их как угрозу: еще бы, малышку забрали от добрых, любимых, любящих родителей и отдали в эту атмосферу холодной враждебности, где напрочь отсутствовала любовь. – Она покачала головой, уставилась на Сэм. – А теперь вспомните, как вы его описываете. Балаклава, один глаз – о чем это вам напоминает? Какие мысли навевает? Ну, сообразили?
Сэм честно попыталась думать, но не могла сосредоточиться.
– Все та же одноглазая змея в брюках, а? Мне приходит в голову пенис, Сэм. Гигантский пенис.
Сердце Сэм упало. Неужели все психоаналитики идут одной дорогой, которая приводит их в определенное место? Неужели все обязательно кончается пенисом?
– Над вами было совершено насилие, так, Сэм? В детстве вы оказались жертвой этого человека, а теперь, когда стали взрослой женщиной, – жертвой собственного мужа. Вы понимаете?
Сэм внезапно почувствовала раздражение. Что за бред!
– Я думаю, все, что вы говорите, правильно с точки зрения психоанализа, но в данном случае это не так уж и важно. Главное, что я видела пророческий сон – предупреждение об авиакатастрофе в Болгарии. Он приснился мне в ночь накануне крушения самолета. И в этом сне присутствовал человек в балаклаве – Вынимала. На следующий день он снова мне приснился, дело было в такси. Он словно бы связан с каждым предзнаменованием, как… Ну, не знаю, как какой-нибудь глашатай. Я чувствую, что произойдет еще много ужасного. Несколько дней спустя у меня был еще один вещий сон, и Вынимала снова в нем присутствовал.
Таня вскинула брови:
– Сэм, рассматривать сон как предупреждение – слишком легкий путь. Я думаю, вы используете это как предлог для того, чтобы уйти от истинного его смысла. Я не говорю, что у вас не бывает предчувствий или того, что вы считаете предчувствиями, но я не понимаю, как это связано со сновидениями. Я не думаю, что они имеют значение.
– Но предчувствия имеют значение для меня.
– Хорошо, пусть так. – Таня посмотрела на часы. – Я хочу, чтобы вы подумали об одном моменте, который мне кажется очень важным. О человеке, который вас преследует. Вы пытались убежать от него вверх по лестнице и не могли пошевелиться. Если вас во сне преследует человек противоположного пола, это может означать, что вы думаете о ком-то и это вызывает у вас чувство вины… поскольку вы не осмеливаетесь ответить на чьи-то ухаживания. Ну что, я попала в точку?
– Не знаю. Боюсь, что нет.
– Не возражаете, если мы пока оставим ваши проблемы?
Сэм пожала плечами.
– Ладно, тут вам есть над чем подумать, – сказала Таня. – Кто-нибудь еще принес сон?
– Да! – чуть ли не выкрикнула Сэди.
– Вы расскажете нам его, Сэди?
– Это еще один из моих сексуальных снов.
Сэм услышала слегка раздраженный вздох человека в мешковатом свитере и попыталась вспомнить его имя. Иэн? Колин?
