Как теперь все будет? Что они скажут друг другу? Может быть, сегодня утром Кен объявит, что она не может продолжать работать у него? Или же он ничего не станет предпринимать, позволит их отношениям прийти к естественному концу? Долгие неловкие паузы в офисе. Язвительные замечания. Кастинги, на которых она будет внимательно следить за реакцией босса на каждую модель, а ревность будет пожирать ее изнутри. И наконец – собирай вещички, подруга, и освобождай свой стол. Неужели это ждет ее в будущем?
Над помятыми простынями виднелась только голова Кена: волосы растрепаны, на подбородке темная щетина, рот чуть приоткрыт, из него вырывается раскатистый храп.
«Интересно, видит ли он сейчас что-нибудь во сне? – подумала Сэм. – Что вообще снится другим людям?»
Она прислушалась к биению своего сердца, тиканью часов и сопению Кена, посмотрела на репродукцию Гогена на стене. Там была изображена женщина с одной обнаженной грудью, упругой, твердой. Сэм взглянула на свои груди и вздохнула: они показались ей слишком маленькими и обвисшими.
Нужно почистить зубы, пока Кен не проснулся. Она тихонько выскользнула из кровати, насторожилась, увидев, что Кен начал шевелиться, но он снова успокоился и продолжил храпеть. Она бесшумно прошла по ковру, открыла балконную дверь, откинула занавеску и шагнула под первые слабые лучи солнца. Небо на рассвете представляло собой холст в серо-желтых тонах, а воздух был свежим, влажным и странно теплым. «Можно даже поверить, что ты и впрямь на острове в Индийском океане», – подумала Сэм. Вчера ей показалось, что шоссе ближе. А сейчас оно виднелось вдали, пустое и тихое, как канал. Над землей висел низкий туман, сквозь который просматривались контуры поля для гольфа, на траве поблескивала вода.
Солнце, казалось, становится все ярче, и Сэм ощутила легкое тепло его лучей на обнаженном теле. Она вдруг почувствовала необычайную свободу и удивилась, что не стесняется собственной наготы.
«У меня есть любовник».
Какие-то странные эмоции овладели ею. Сэм вдруг ощутила легкость, почувствовала себя чуть ли не легче воздуха, а потом внезапно сделалась медлительной, неповоротливой, тяжелой как свинец. Что-то изменилось внутри ее, нечто случившееся прошлой ночью изменило ее навсегда; она еще не знает толком, какие именно с нею произошли перемены, но непременно узнает.
Сэм посмотрела на свои груди, на темные волосы на лобке, кончики которых чуть позолотили лучи восходящего солнца. Все ее тело купалось в робком неярком свете, словно она стояла под огромной лампой.
Она оперлась на мокрые перила балкона, посмотрела вниз. Свет под стеклянным куполом горел, и она увидела рабочего, казавшегося с такой высоты крохотным; он чистил бассейн, который тоже выглядел сверху малюсеньким, как дождевая капля. К бару возле бассейна шел официант, он нес ящик с бутылками пива, которые шумно позвякивали; и Сэм слегка удивилась, как ясно доносится до нее звук через стекло, тем более что их разделяет девятнадцать этажей.
Светловолосая женщина, которую она видела вчера вечером, вошла в бассейн с полотенцем и книгой. Она разложила полотенце на лежаке под солнечной лампой, улеглась на нем. Сэм подалась еще чуть вперед, желая рассмотреть, что находится прямо под ней, и балкон вроде как слегка зашатался.
«Похоже, что перила все-таки толком не закреплены».
«Да нет, это твое воображение. Попробуй еще раз!»
Она испуганно отступила.
«Трусиха! Трусливый заяц! Трусливый заяц!
«Перила не закреплены».
«Да сколько же можно всего бояться?»
«Они штампуют эти отели из дерьма. Строителям наплевать на безопасность. Перила не закреплены».
«Трусливый заяц!»
Сэм медленно, осторожно подошла к перилам, посмотрела вниз. Господи боже. Настоящая бездна.
Голова кружится.
Она отступила к двери, боясь упасть.
«Трусливый заяц!»
«Да не боюсь я, черт побери. Не боюсь. Я же не псих какой-то, который боится подойти к балконным перилам».
Она пошла вперед, крепко ухватилась за перила обеими руками и посмотрела вниз.
Послышался резкий, оглушительный треск, и весь балкон наклонился вперед, прижав Сэм к самым к перилам.
«Господи боже, нет!»
Теперь она навалилась на них всем своим весом.
– Кен! Помоги! Помоги мне!
Снова раздался треск – наклон увеличился.
Она повернула голову. Дверь балкона точно находилась над ней, в нескольких футах сверху.
– Кен!
Она заскулила.
«Господи, помоги мне!»
– Кен! Кен!
И снова треск, Сэм откинуло еще дальше, она чуть не перелетела через перила.
«Не смотри вниз. Не смотри вниз. Не двигайся. Осторожно. Осторожно».
Она постаралась развернуться, вскарабкаться по отвесному скользкому полу балкона, но каждое ее движение приводило лишь к тому, что он накренялся еще больше.
«Кто-нибудь, помогите мне!»
Блондинка внизу прямо под ней вытянулась под солнечной лампой.
«Я же упаду на тебя. Уходи оттуда!»
Официант принес еще один ящик пива к стойке бара.
«Подними голову. Пожалуйста, подними голову».
– Спасите! – Из горла Сэм вылетал только сдавленный, сиплый шепот. – Кен! Помоги мне!
Теперь ее раскачивало. Перила отчаянно трещали. Сэм чувствовала, что еще немного и они не выдержат ее веса. Она попыталась приподняться, но перила просели еще больше.
Она в отчаянии снова посмотрела на дверь.
– Кен! – вновь позвала она. – Кен!
И тут сердце ее радостно забилось: она увидела в комнате очертания его фигуры.
«Ничего, все будет хорошо, Кен обязательно спасет меня»
Балкон наклонился еще сильнее, и Сэм вскрикнула:
– Скорее, мне не удержаться!
Кен открыл балконную дверь. Он был абсолютно голый, только на голове балаклава, черная балаклава с узкими прорезями.
– Кен, ты с ума сошел? Сейчас не до игр, Кен. Нет… нет… нет…
Раздался оглушительный треск.
Кен стоял, глядя на нее.
И улыбался. Его губы улыбались сквозь прорези.
Балкон накренился в последний раз, раздался ужасающий треск, и Сэм полетела вниз, кувыркаясь в воздухе, молотя ногами и руками.
Она все еще продолжала отчаянно цепляться за перила и чувствовала, как желудок подкатывает к горлу. Стеклянный купол увеличивался в размерах, ее обдувал воздух.
«Там же внизу женщина, – подумала она. – Та блондинка. Я убью ее.
Нет. Нет!»
Сэм услышала гудение, резкое, настойчивое.
