– Ты звонил Бобу Стореру? – спросила Сэм у мужа.
– Он уже едет. – Ричард вытащил сигарету. – Мы здесь ничего не можем поделать, Багз. Пусть заканчивают свой обыск.
Она смерила инспектора сердитым взглядом:
– Мне все равно, какие вы там принесли бумаги. Не смейте больше говорить со мной таким тоном. – Потом повернулась к Ричарду: – Можно тебя на пару слов?
Она вышла из комнаты.
Хелен стояла в коридоре.
– Ники пора принимать ванну. Как вы думаете, могу я его искупать? – спросила няня.
– Можете. Только пусть полицейские сначала проверят сливное отверстие.
Хелен кивнула, не уверенная, шутит хозяйка или говорит серьезно.
Сэм вышла из квартиры на площадку, дождалась мужа, закрыла дверь.
– Да что происходит, Ричард? Что это за чертовщина здесь творится?
Тут сзади раздался звонок, и она обернулась. Дверь лифта открылась, и она увидела Кена.
– Что там такое, Сэм? У вас все…
– Да, все хорошо. Спасибо. Полный порядок. Я… мы увидимся в… мм…
– В четверг.
Сэм натянуто улыбнулась. Дверь лифта закрылась, она услышала звук спускающейся кабины, снова посмотрела на мужа:
– Что произошло, Ричард?
– Ничего не произошло, – ответил тот. – Правда. Все нормально.
– Да неужели? То есть, по-твоему, нормально, что отдел по борьбе с мошенничеством в бизнесе переворачивает вверх тормашками нашу квартиру? Скажи мне правду, бога ради. Что случилось?
– Да ничего не случилось, Багз. – Он стряхнул пепел на пол. – Ты же знаешь, вечно эти полицейские все вынюхивают.
– Вынюхивают? – Она уставилась на мужа. – Что ты сделал?
– Ничего.
– Полицейские разрезают игрушечных медведей, только если думают, что в них что-то спрятано. Ну?
Ричард пожал плечами:
– Я думаю, это отголоски скандала, который учинил департамент по надзору из Ассоциации рынка ценных бумаг. Они там обнаружили, что с инсайдерскими сделками кое-что нечисто. Вот и продолжают закидывать сети.
Муж избегал смотреть ей в глаза.
– А ты замешан в этих делах?
– Нет, что ты! Конечно нет! – Он глубоко затянулся. – Просто все как услышат об инсайдерских сделках, так начинают нервничать. Я провернул сделки для нескольких клиентов и как раз попал на хороший скачок цен, а в службе безопасности никак не могут поверить, что мне просто повезло.
– Но я так понимаю, что это не все, Ричард? – спросила Сэм. – Есть и еще что-то?
– Да нет же. Успокойся, у них против меня ничего нет.
– Тебя не арестуют?
– Нет. – Его лицо покраснело. Он докурил сигарету почти до фильтра. Держал ее в кончиках пальцев, как работяга. Снова затянулся во всю мощь легких. – Во всяком случае, Багз, пока мне ничего не грозит.
28
Было воскресное утро. Сэм лежала в кровати, смотрела, как одевается Ричард, а Ники теплым клубочком свернулся рядом с ней. В последнее время бедный мальчик, проснувшись ночью, бежал в родительскую спальню – ему снилось, что вернулся тот страшный дядька с ножом. Он спал между ними, и Сэм по большей части лежала без сна, прислушиваясь, как сынишка дышит и изредка тихо всхлипывает. Когда Ники был рядом с ней, она чувствовала себя в безопасности.
Вот сволочи.
«Позвольте представиться, инспектор Мильтон, однофамилец великого поэта. Пришел, чтобы забрать у вас ваш рай, леди. О да, я из умных ублюдков. Умный ублюдок с большим солидным жетоном».
Ни одному мужчине не дал Бог
Так много красоты, ума и силы,
Чтоб женщина ему не изменила.
[11]Сэм посмотрела на часы: 07:45.
«Скажите, пожалуйста, однофамилец великого поэта. Да ты хоть когда-нибудь читал Джона Мильтона, ублюдок пучеглазый? Ты, самодовольный придурок, небось, доволен, что маленький мальчик никак не может прийти в себя? Доволен, что мой сын столкнулся с настоящим живым страшилой? Рад, что выпотрошил его медвежонка? Ах какой ты смелый. Ну просто герой.
А уж какой самодовольный. Господи, до чего же ты самодовольный. Ушел со своими коробками, набив их бумагами, которые аккуратно перевязал красной ленточкой твой приятель в допотопном костюме».
Ники уже проснулся. Лежал, помаргивая, его длинные ресницы чуть-чуть шуршали, задевая простыню.
– Пока, Багз.
Она посмотрела на Ричарда и почувствовала, насколько мужу скверно. Подняла руку, прикоснулась к его лицу:
– Осторожнее на дороге. Ты когда вернешься?
– Где-то в середине дня. – Ричард сказал это так, словно бы с трудом ворочал языком. – Пока, Тигренок. – Он взъерошил волосы на голове Ники.
– Ты на охоту, папуль?
– Нет, Тигренок.
– Ты же сказал, что возьмешь меня. Ты сказал, мы поедем на охоту.
– Мы и поедем. Но только попозже. Договорились?
– А сейчас ты куда?
– По делам.
– Возьми меня. Ты куда едешь?
– В аэропорт. Надо встретить Андреаса. И подписать кое-какие документы.
Сэм услышала, как открылась и закрылась дверь спальни. Потом хлопнула входная дверь, раздался скрежет гравия, взревел двигатель «БМВ». Она посмотрела на потолок, его заново оштукатурили и покрасили. Строители сделали это довольно быстро, по крайней мере в спальне. Они обнаружили, что балки прогнили, и теперь повсюду стояли лестницы, лежали доски, зияли дыры, а снаружи появились леса: строители заявили, что крышу нужно менять целиком. Ричард согласился и сказал, что с деньгами проблем не будет. И все было в порядке, пока в пятницу не появился инспектор Мильтон (однофамилец великого поэта).
Ники снова уснул, и Сэм тоже задремала. Некоторое время спустя мальчик зашевелился и поднялся с кровати, но она не заметила этого, потому что провалилась в глубокий сон и проспала чуть ли не до десяти.
Открыв глаза, Сэм сквозь щелочку в занавесках увидела, что снаружи уже давно рассвело, и тупым, непонимающим взглядом осмотрелась, чувствуя себя как выжатый лимон, словно старая дырявая покрышка, из которой вышел весь воздух. Энергии у нее совершенно не осталось, вся испарилась без следа.
Она спустилась на кухню, приготовила кофе. Вошла Хелен:
– Доброе утро, миссис Кертис.
Сэм улыбнулась:
– Как вам спалось?
– Хорошо. Здесь так спокойно. Как дома.
– Где Ники?
– Недавно отправился погулять.
