Двое оставшихся книгоедов окружили Паксахару, защищая недвижную хозяйку.
– Уходим отсюда, – распорядилась королева. – Это заклинание долго не продлится.
Далтон подхватил с пола Писаруса и вместе со всеми без оглядки припустил к выходу. Может, конечно, в архивах и остались какие-то сведения об Ирбисовой Короне. Только все эти сведения теперь переваривались в желудках книгоедов.
4. Прощание с друзьями
Далтон лежал на хлипкой койке в одной из дворцовых палат, а королевский ворон-целитель водил крылом вдоль его руки. Всю дорогу до Нового Дворца Далтон просидел со стиснутыми зубами, всячески стараясь не показывать, как ему больно. А теперь Элдвин наблюдал за магией исцеляющего крыла. Из обрубка, который остался от мизинца, потекла жидкость и показались кости, на глазах обраставшие новой плотью. Палец проклюнулся, словно побег на деревце. Несколько секунд – и готово дело, на руке у Далтона красовался новехонький мизинец.
Напротив сидела Марианна. Рядом с ней уютно потрескивали в камине дрова, зажженные с помощью обычного кремня, а не магического заклинания. Девочка водила пальцем по мятому пергаменту с картой, а Джек бесцельно крутил глобус.
– Великое древо-великан, – бормотала Марианна. – Ага, мы его в два счета найдем. Просто прочешем все огромийские леса, и дело с концом.
– А еще оно может быть в горах, – уныло добавил Джек.
Чародейка Эдна, мерившая комнату шагами, расстроенно вздохнула:
– Скверно, очень скверно. Даже хуже, чем я думала.
Элдвин вскочил на подоконник и выглянул наружу. Уже спустилась ночь, и над горами Йеннеп вставала луна. Сейчас она в три четверти – через неделю настанет полнолуние, и тогда мрачные посулы Паксахары сбудутся и поднимется из могил новое Воинство Мертвецов. Внизу, во внутреннем дворе, Элдвин увидел королеву Лоранеллу и отряд воинов в плащах – это были лучшие королевские бойцы, ныне лишенные магии. Рядом с людьми стояли их скакуны, а у многих были фамильяры. Элдвин узнал Урбо, того самого бородача, что перед Советом грозился расправиться с Паксахарой. И брат его тоже был тут. Ходили слухи, будто на северо-восточной границе происходит что-то подозрительное. Все равно сейчас ничего не понятно, а раз так, стоит хвататься за любую ниточку. Королева дотронулась до плеча каждого из склонившихся перед нею воинов, а потом те вскочили в седла и ускакали.
– Тра-ля-ля, тра-ля-ля-ля…
Элдвин обернулся. Ну конечно, Гилберт опять завел ту песенку, что крепко засела у него в голове с самой встречи с Агорусом.
– Гилберт, – раздраженно прошипел Элдвин, – кончай уже завывать!
– Нет, погоди, – вмешалась Скайлар. Лягушачье фальшивое пение внезапно очень заинтересовало сойку. – Ну-ка, спой еще.
– Тра-ля-ля, тра-ля-ля-ля?.. – несколько удивившись, продолжил Гилберт.
Скайлар подхватила мелодию, правильно попадая в ноты:
– Тра-ля-ля, тра-ля-ля… Я знаю эту песенку. Это колыбельная. Нам ее пели в Подгорном питомнике.
Она задумалась на мгновение, а затем пропела:
Укрытый на вершине,
Объятый белизной,
Ключ к прошлому таится
В короне золотой.
Владеет ею ирбис,
Могучий снежный зверь.
Ты поверни тот ключик,
Открой в былое дверь.
– Гилберт, да ты же все это время пытался дать нам подсказку!
– Подсказку? – переспросил лягух. – В смысле, ты серьезно?
– Но там были еще слова, – вспомнила Скайлар. – Это как раз самый конец.
Гилберт пропел что-то себе под нос.
– Там все просто, – объявил он. – Вот:
Где белый столб коснется
Курчавых облаков,
Надежно спрячет тайну
Игольчатый покров.
– А дальше? – оживилась Скайлар.
– Дальше не помню. Я на этом месте всегда засыпал.
Элдвин чувствовал, что в его памяти всплывает что-то давно забытое. Он открыл рот, и слова сами полились наружу:
Где белый столб коснется
Курчавых облаков,
Надежно спрячет тайну
Игольчатый покров.
Спускайся к корню корня,
Шагам теряя счет,
Туда, где страх исчезнет
И солнца луч блеснет.
Ступай по следу камня
В тумане из песка.
Коровка божья – ужин
В жилище паука.
Нефрит разрубит черный
Изогнутый клинок.
Свет восходящий видит,
Проснувшись, мотылек.
Укрытый на вершине,
Объятый белизной,
Ключ к прошлому таится
В короне золотой.
Владеет ею ирбис,
Могучий снежный зверь.
Ты поверни тот ключик,
Открой в былое дверь.
Скайлар и Гилберт изумленно воззрились на Элдвина.
– Сам не знаю, где я это слышал, – признался не менее озадаченный кот.
– Значит, тебе кто-то ее пел, – сказал Гилберт.
– Но кто? Я совсем не помню.
Когда живешь на бриджтауэрских крышах, не до нежностей. Вряд ли кто-то из тамошних обитателей сподобился бы убаюкивать Элдвина с помощью колыбельной. Наверное, это совсем раннее воспоминание, еще из Мэйденмира. Может, песенку пела ему мама или отец?
– И это ведь не просто детская песенка, – заметила Скайлар. – Это головоломка, шарада, и здесь, наверное, несколько подсказок. Если распознать их, мы сумеем отыскать Ирбисову Корону.
Пока Элдвин пел, Писарус старательно вывел каждое его слово на пергаменте. Марианна, Далтон и чародейка Эдна склонились над текстом песенки.
– Клинок рубит нефрит, – фыркнула Эдна. – Столб касается облаков! Честное слово, уж лучше то великое древо-великан из «Чародейского сказочного ежегодника».
– А что, если Скайлар права? – возразил Далтон. – Вдруг в этой песенке есть подсказки? Возможно, книга и колыбельная говорят об одном и том же.
– Да, – поддержала Далтона Марианна. – Нам же нужно великое древо-великан, верно? – Она кивнула на пергамент. – В песенке говорится об игольчатом покрове. Мне кажется, это сосновый лес. Вдруг это дерево растет в сосновом лесу?
– В Огромии только два сосновых леса, – сказала Скайлар. – Это Дебри Йеннепа и Глубинные леса.
– А что тогда с белым столбом?
– Может, это дерево с белым стволом? – догадалась Скайлар. – В Глубинных лесах такие растут!
– Что она говорит? – спросила у Далтона Марианна.
– В Глубинных лесах есть деревья с белыми стволами.
– Точно, и они такие высокие, что касаются облаков! – подхватила Марианна. – Могучее белое дерево в Глубинных лесах.
