– Да, – подтвердила сойка-папа. – Со времен Виверна и Черепа никто не использовал магию столь безнравственно, исключительно для захвата власти.
Скайлар явно унаследовала от папы недюжинный ум, а от мамы – сдержанность и достоинство. Видно, что Скайлар – дитя нежных и заботливых родителей. Понятно, почему она такая выдающаяся, – а как иначе, если растешь в любящем окружении?
– Зачем вы пришли? – спросила дочку сойка- мама.
– Долгая история, – вздохнула та. – Но мне нужен кто-то из пятиперых мастеров, чтобы создать мост над Животским каньоном.
– Значит, вы видели, что мост разрушен, – покивал папа. – Когда зачарованная преграда пала, по нему пробежал пескозавр. На наше счастье, мост не выдержал его веса, и зверь канул в пропасть.
– Нам очень нужно попасть на другую сторону, – настойчиво прочирикала Скайлар. – А Элдвин с Гилбертом не могут летать.
– Да уж, полагаю, им нужно съесть хорошенький пучок икария, чтобы отрастить крылья, – усмехнулся папа.
– Хепзиба сейчас на Наблюдательном Насесте, – сказала мама Скайлар. – Скоро она вернется.
– Наше гнездо тесновато для пятерых. Давайте переместимся в беседку, – предложил папа Скайлар.
Семейство соек порхнуло за магнолию, а Элдвин с Гилбертом двинулись следом. За деревом на помосте возвышалась белая деревянная беседка, похожая на клетку для канареек. По периметру шли скамьи для смотрителей, а к решетчатому потолку крепилось около сотни насестов.
– Расскажи мне, Элдвин, – заговорила сойка-папа, – какой фамильяр вышел из моей дочери? Мне всегда казалось, что роль помощницы не для нее.
– С преданностью у нее как раз все в порядке, тут вообще не придерешься, – заверил его кот. – И способности у нее прямо-таки выдающиеся. Но она немножечко… Как бы это сказать… в общем, всезнайка.
– Во всем виноват ее папочка, – улыбнулась сойка-мама.
– Почему сразу виноват? По-моему, Элдвин сказал комплимент, – возразил отец Скайлар.
– Она лучшая из лучших, – встрял Гилберт. – Знает кучу всего, о чем волшебники и ведать не ведают. Историю заклинаний, всякие темные списки компонентов… Она даже может воскрешать мертв…
– Гилберт, – резко перебила Сайлар, – моим родителям не обязательно все это слушать.
– Думала, я не замечу? – усмехнулась сойка-папа. – Ты все еще носишь браслет Ноктонати.
– А я ведь говорила, что это не просто блажь, – напомнила мужу мама Скайлар.
Элдвин навострил уши. Речь шла о серебряном браслете с изумрудами, который носила на лапке Скайлар. По ее словам, это из питомника. Будто бы всем выпускникам дарили браслеты. Но Элдвин видел такой же у косой ведьмы Агдалины. Тогда-то он и заподозрил, что дело нечисто.
– Я все так же прежде всего взыскую знаний, – тихо проговорила Скайлар. – И мне еще нужно многому учиться.
– Мы знаем, ради чего ты исповедуешь веру Ноктонати, – ответил ей отец. – Но сколько бы ты ни изучала некромантию, твоей сестре не помочь. Она умерла.
Ох, что-то слишком много нового – Элдвин не успевал все переваривать. Он видел, что Скайлар начинает медленно закипать.
– Я так просто ее не отдам, – сердито пробормотала она. Сейчас умница Скайлар больше смахивала на дерзкого птенца-подростка.
– Она обрела покой в Завтрашней Жизни, – мягко сказала мать Скайлар. – Не тебе тревожить ее.
– Но я уже скоро открою тайну мертвых! – негодовала Скайлар. – Вам что, не хочется повидаться с ней? А вдруг я сумею вернуть ее насовсем?!
– Лишь зыбкая грань пролегает меж тем, что пытаешься сделать ты, и тем, что творит Паксахара, – покачал головой отец. – Я знаю, у тебя чистое сердце. Но знания не всегда делают нас счастливыми. Знание способно отравить душу.
Скайлар могла бы и дальше спорить с родителями, но ей помешали. В открытое оконце на стеклянном куполе влетел соловей и тревожным голосом возгласил:
– Росомахи идут! Прячьте детей на деревьях!
Стайка птиц взмыла в воздух, на безопасную высоту. Куропатка с птенцами, пока не умеющими летать, вмиг создала иллюзию – и вот уже вся семейка скрылась в призрачном цветочном горшке.
Бело-коричневая птичка, поднявшая тревогу, села возле фамильяров и родителей Скайлар.
– С возвращением, Скайлар, – заговорила она. – Расспросила бы тебя о твоей фамильярской жизни, но некогда. Вам с друзьями нужно поскорее спрятаться.
– Хепзиба права, – сказал отец Скайлар. – Росомахи присягнули на верность Паксахаре. Они уже приходили в питомник и убеждали нас последовать их примеру. Мы отказались, но они пригрозили возвращаться, покуда мы не передумаем. Если они вас найдут, конец вашей миссии, в чем бы она ни состояла. Паксахара стремится не дать Пророчеству исполниться. И ни перед чем не остановится.
– Если обезмагивание не прекратится, все станет куда страшнее, и уже очень скоро, – вставила мать Скайлар. – Полно животных, которые только и ждали, когда же люди разучатся колдовать и не смогут себя защитить. Боюсь, многие, в отличие от нас, не найдут в себе сил сказать Паксахаре «нет».
– А как росомахи вообще нашли это место? – спросил Гилберт. – Я стоял прямо у входа и ничегошеньки не видел.
– Росомахи невероятно чувствительны, – объяснила Хепзиба. – Зрение, слух, чутье – все у них развито лучше, чем у других животных. И они могут видеть сквозь иллюзии.
– Давайте-ка прятаться, – поторопила фамильяров сойка-мама.
– Времени нет на разговоры. – С этими словами Хепзиба когтем подцепила люк на помосте. – Залезайте внутрь.
Папа Скайлар подобрал две веточки лаванды и протянул Элдвину с Гилбертом.
– Вот, прикройтесь ими, – посоветовал он. – Хоть как-то отобьет ваш запах.
Уговаривать кота и лягуха не пришлось, и через мгновение вся троица уже сидела под светлыми досками, прикрываясь фиолетовыми цветами. Только отец Скайлар успел задвинуть люк, как стальная дверь в питомник распахнулась настежь.
Сквозь щели между досками Элдвин хорошо различал четырех росомах, ленивой походкой направлявшихся к беседке. Ему раньше даже в голову не приходило, что какой-нибудь зверь может выглядеть таким пугающим. А вот росомахи выглядели. Они, наверное, рождаются с этой злющей ухмылкой и свирепым взглядом. Вожак росомах был потоньше и двигался проворнее неуклюжих сородичей. От этого он казался еще опаснее. Так и мерещилось, будто на его острых клыках навек запеклась кровь. Он вступил в беседку и стал подбираться к Хепзибе, скрежеща когтями по деревянному настилу.
– Не передумали? – спросил он. От его спокойного голоса кровь стыла в жилах.
– Нет, Лотар, – покачала головой соловка. – Не передумали.
