– Спасибо, добрый человечек, – улыбнулась Эмма, обнимая ее в ответ.
В этих скупых разговорах, в теплых объятиях и мягком дыхании было больше близости, чем в бесконечных сюсюканиях и постоянном беспокойстве. Эмма все еще опасалась называть Софию родным человеком, поскольку не могла сказать точно, нормальны ли такие отношения с ребенком из соседнего дома, но сейчас все стало гораздо проще. Чужой она назвать эту малышку уж точно не могла, а это значило, что рядом с ней лежал родной человек. Девочка, ради благополучия которой Эмма была готова пожертвовать собственными интересами, полностью доверялась ей и рисковала при этом даже больше – насколько можно было понять, Софию уже не раз предавали и обманывали.
София ожила. Шерлок наблюдал за ней, сидя во главе стола и делая вид, что поглощен ужином. Ирена, вне всяких сомнений, тоже это заметила – она бросала на малышку беглые взгляды и улыбалась. Пока их не было, в доме явно произошли какие-то перемены, которые затронули девочку и исцелили ее измученную детскую душу. Судя по виду Филиппа, он явно знал, в чем было дело, но спрашивать его об этом было бесполезно – в каких-то вопросах он был непреклонным и очень упрямым. Мальчик оставался загадкой для Шерлока, и он даже побаивался собственного племянника, не зная, с какой стороны лучше к нему подступиться.
Он снова перевел взгляд на Софию – она сидела за столом, и тихо, как мышка, ела свой ужин. Если бы он был знаком с ней чуть хуже, то этот спокойный и сдержанный вид мог бы его обмануть, но он изучил поведение племянницы достаточно хорошо, чтобы увидеть едва заметные перемены. Ее движения больше не были скованными и медленными, а взгляд был загадочно скрыт под длинными ресницами. София берегла одну только ей понятную радость от окружающих, старательно хранила молчание и глядела исключительно в свою тарелку.
Даже зная, что он не имеет на это права, Шерлок все равно отчаянно хотел знать, что произошло с ребенком. Что за неведомые причины заставляют ее впадать в транс и отстраняться от жизни, а потом возвращают ей радость и аппетит?
После ужина он на время ушел в детскую комнату к дочери, поскольку Ирена должна была закончить все дела на кухне. Поиграв немного с Дианой, он дождался, когда вернется жена, а потом прошел в гостиную, где в это время обычно сидела София. Она пользовалась временным затишьем и проводила примерно час перед сном в постоянных тихих играх, основанных только на ее воображении.
Сейчас она сидела за столом и передвигала маленькие керамические фигурки – его подарок на ее пятый день рождения – по полированной поверхности, приговаривая что-то себе под нос. Она часто говорила сама с собой, но никто и никогда не пытался вникнуть в суть ее монологов. В прежние времена, когда он наблюдал за ней достаточно долго, ему начинало казаться, что она просто рассказывает сама себе истории собственного сочинения. Теперь такой маневр не удался – едва он сел в кресло в дальнем углу комнаты, как она тут же перестала играть и подняла глаза, глядя прямо на него.
Все-таки она была поразительно умна и проницательна. Шерлок полагал, что ранняя потеря родителей сделала его племянников полудетьми-полувзрослыми, непонятными и грустными людьми, способными чувствовать гораздо больше, чем полагается ребятам их возраста.
– Ничего, играй, – отчего-то шепотом сказал он.
Она никак не отреагировала на его слова, просто продолжила глядеть на него с непонятным выражением, в котором с трудом можно было угадать настороженность.
– Когда уедешь? – тоже шепотом спросила она.
– Очень скоро. Наверное, послезавтра.
– А приедешь когда?
– Еще не знаю.
София кивнула каким-то своим мыслям, а потом взяла в руки одну фигурку и стала ее разглядывать.
– Ты больше не хочешь видеть своего дядюшку? – страшно волнуясь, спросил он.
– Хочу, – все еще сжимая игрушку, сказала она.
– А почему тогда ты меня спрашиваешь, когда я уеду? Я тебе надоел?
Малышка вздохнула, а потом поставила фигурку на стол и подошла к нему.
– Мне нравится с тобой разговаривать. – Она едва заметно улыбалась.
Шерлок взял ее к себе на колени и обнял, чувствуя, что шаткое примирение с реальностью для нее на сей раз завершилось успешно. Что бы там ни случилось – все осталось позади. Очень хотелось узнать, что же все-таки с ней произошло, и чем они занимались сегодня днем, пока взрослых не было дома, но Шерлок предпочел помолчать, чтобы сохранить этот момент.
Филипп пришел ровно через час, и, забирая свою младшую сестру, пообещал, что вернется вечером.
– Приходи к заднему двору, я открою тебе оттуда, – предупредила Эмма.
Эта идея ему явно понравилась.
– А ты понятливая, – ухмыльнулся он.
– Что же тут сложного? Твоя тетя явно не хочет сегодня меня видеть, а значит, и вам тоже нужно быть осторожными. Надеюсь, это только на сегодня.
– Посмотрим, – неопределенно пожал плечами он.
Вернулся он только поздно вечером, и Эмма не понимала, зачем ему это понадобилось. Она впустила его на веранду, пользуясь тем, что уставшая Эмили легла спать сразу после ужина.
– Твои дядя и тетя уже спят? – спросила она, усаживаясь за стол рядом с ним.
– Нет, но они думают, что мы спим. Что касается Софии, это правда – она уснула минут десять назад.
– А если кто-то из них зайдет, чтобы проверить, все ли с вами в порядке?
Филипп прыснул, не скрывая своего презрительного веселья:
– Проверить? Поверь, они не так сильно любят нас. Точнее, им вообще все равно, что там с нами. Так что не бойся – никто к тебе не прибежит.
– Ну, хорошо.
Он не говорил ничего еще некоторое время, а потом вдруг судорожно вздохнул и поднял ноги на стул, подтягивая колени к груди.
– Ты выросла в нормальной семье? Тебя любили, нянчились с тобой?
– У меня хорошая семья, но никто со мной не нянчился.
– Оно и видно. Ты не такая избалованная как Ирена. Она совсем… жалкая, скажем так.
– Не называй свою тетю жалкой.
– Да ладно, ты ведь и сама так считаешь.
– Это уже мое дело.
– А вот и нет. Рядом с этим убожеством растет моя сестра, и самое обидное, что она любит этих поганцев. Любит так, как никто из них не заслуживает.
– Твой дядя зарабатывает деньги для того чтобы вы могли жить нормально, а не побираться. А если бы не твоя тетя, мы бы с тобой вообще не встретились.
Филипп подчеркнуто кивал все это время, а потом повернулся к ней:
– Выполнила свой долг? Совесть очистилась? А теперь давай по-честному, ладно?
– Я не лгу, я действительно так думаю.
– А я думаю, что ты врешь. И если ты будешь продолжать так же, то я опять запрещу Софии с тобой разговаривать.
