Шерлок даже оживился – похоже, эта гневная тирада вовсе его не разозлила.
– Лягушка? А с этого момента можно помедленнее, я ничего об этом не знал.
Очевидно, она еще не успела остыть и одуматься, а потому почти сразу начала объяснять:
– У Софии была лягушка. Она держала ее под кроватью, назвала ее Стекляшкой. А потом Стекляшка умерла, и София очень расстроилась. Она считала себя убийцей, но никто не сказал ей, что в смерти лягушки нет ее вины. Понимаете, ей ведь не лягушка была нужна – она просто хотела, чтобы у нее появился друг.
В его глазах мелькнули опасные искорки, и он совершенно серьезно предложил:
– Может, мне в таком случае купить ей щенка? Тогда ваша помощь будет больше не нужна.
Эмма встала с кресла и поправила брюки – совсем как Мартин.
– Благодарю за беседу. Я так поняла, сегодня мне с Софией не увидеться, так что, пожалуй, пойду домой.
Он рассмеялся:
– Ей-богу, как вас легко обидеть.
Раз уж она и так все испортила, нужно было пойти до конца – все равно, с этим мужчиной говорить было невозможно. Потом она будет жалеть об этом и проклинать себя за несдержанность, но сейчас молодость и отвратительное самочувствие – боли в глубине живота стали просто адскими, и ей пришлось с самого утра пить обезболивающее – не позволили ей остановиться.
– Ей-богу, теперь я понимаю, почему дети так несчастливы. Ваша жена хорошо за ними следит – они всегда сыты и тепло одеты, но если вы каждую неделю так же над ними насмехаетесь, то я не удивлюсь, если кто-то из них наложит на себя руки. Мне жаль ваших племянников, и я надеюсь, что с дочерью вы так поступать не станете.
– Господи, да сядьте вы уже ради всего святого. Сядьте, я не хотел вас обидеть.
Эмма выпрямилась, возвышаясь над сидящим Шерлоком – хотя бы так почувствовать свое преимущество.
– Вы мне приказываете?
Он прикрыл глаза, продолжая по-идиотски улыбаться.
– Нет, я прошу. Пожалуйста, присядьте на минутку. Возможно, я не с того начал.
– И продолжили тоже неудачно, – все еще стоя над его душой, добавила Эмма.
– Да, признаю, я хватил лишку. Просто и вы поймите меня – моя племянница уходит в другой дом, а когда у нее нет такой возможности, она впадает в транс – не ест, не пьет и ни с кем не разговаривает. Вы ее что, околдовали?
– Нет, – смилостивившись, покачала головой она.
– А что если вы выйдете замуж и нарожаете своих детей? Она ведь вам станет не нужна.
Ей до ужаса захотелось закатить глаза или сделать еще чего похуже. Почему люди всегда говорят одно и то же? «Она станет тебе не нужна», «Заведи своих детей», «У нее уже есть семья, люди не поймут тебя», «У тебя будут проблемы», «Выйдешь замуж и все бросишь». Почему они так узколобы? Хоть бы кто-нибудь придумал свою версию будущего.
– Ну а что, если она все так же будет мне нужна? Вы ведь не можете решить за меня или предсказать мое будущее, верно?
– Вы тоже не знаете, что будет дальше. Я просто хочу сказать, что вы играете с огнем. И, кроме того, я бы не хотел, чтобы вы отнимали у моей жены возможность самой заниматься воспитанием этого ребенка. Ирена рассчитывает на вас и совершенно не беспокоится о Софии, но я прошу заметить, что большую часть времени племянница проводит с ней, а не с вами. Поэтому, нам нужно прийти к общему знаменателю.
– Отлично, и где же, по вашему мнению, он находится?
– По уже изложенным причинам я не могу запретить Софии ходить к вам в гости – иначе она просто умрет от голода или тоски. Вы также выразили мнение, что ваша привязанность к ней останется неизменной, и хотя я вам не особо верю, все же мне придется на вас положиться – хотя бы в ближайшее время. Поэтому остается одно – ограничить время, которое София будет проводить у вас в доме. Я слышал, что однажды она даже осталась на ночь. Такое недопустимо. Можете сколько угодно сверлить меня глазами, мне совсем не больно. – После этого замечания Эмма спрятала взгляд, опустив ресницы. – Отныне и впредь, вы не должны задерживать ее у себя больше, чем на два часа. Надеюсь, вы меня хорошо поняли?
Раньше ей казалось, что никто не сможет испортить ей настроение, если впереди ее ждет встреча с малышкой, но теперь Эмма поняла, что могла заблуждаться, потому что не была знакома с Шерлоком. Эти странные и запоздалые переговоры оставили у нее неприятный осадок, так что, даже забрав Софию и вернувшись домой, она не могла отделаться от ощущения, будто ее облили грязью.
– У нас всего два часа, – открыв дверь ключом и пропустив Софию внутрь, сообщила она.
– Что делать будем? – подняв голову и доверчиво глядя на нее снизу, спросила малышка.
– Не знаю.
Два часа очень сильно отличались от пары часов. За пару часов можно было сделать что угодно – поиграть, почитать, поговорить. Ограниченные и строгие два часа вгоняли их в жесткие рамки, и теперь Эмма даже не знала, на что их потратить, чтобы потом не осталось сожалений. Она опустилась на шкафчик для обуви и сложила руки на коленях. София подошла к ней и оперлась об ее ноги, заглядывая ей в лицо своими теплыми глазами.
– Чем бы ты хотела заняться? – спросила Эмма, развязывая на ней шапочку и улыбаясь.
– Полежать, – ответила София.
– А чаю выпьешь?
– Нет.
– Ну, хорошо, – уже приступая к пуговицам курточки, согласилась Эмма. – Значит, будем лежать. Только как бы не заснуть, а то…
«…твой дядя будет ругаться». Нельзя было говорить что-то плохое о Шерлоке. В конце концов, разговор был между ними, ребенок здесь абсолютно не при чем.
Они пролежали вместе все отведенное время и при этом почти не разговаривали. София находила для себя нечто особенное в таких тихих часах, когда они обе не спали, но и не старались ничем заняться. Эмма полагала, что именно так – лежа под одеялом и осторожно перебирая ножками, чтобы тело не затекло окончательно, София добирала то, чего ей так отчаянно не хватало. Она не могла просить о том, чтобы ее обнимали и целовали, но ей хотелось физического тепла и ласки, а потому она молча лежала рядом, едва дыша и боясь сделать что-то такое, из-за чего этот хрупкий момент мог бы разрушиться.
Когда зазвонил будильник – Эмма все-таки не хотела пропустить назначенное время, а потому заранее позаботилась о сигнале – София нехотя поднялась с постели и выскользнула на пол.
– Ты уходишь? – глядя исключительно на ковер, спросила она.
– Нет, – поспешила ответить Эмма.
– А почему мне нельзя остаться?
– Твой дядя все тебе объяснит. – Пришлось свалить ответственность на другого человека.
София не стала задавать других вопросов и только покорно кивнула. Не зная, что делать и как правильнее себя вести, Эмма чуть не заплакала от досады. Она опустилась на колени, поправляя Софии платье и старательно улыбаясь.
