Мартин вздохнул – как ей показалось, с облегчением – и продолжил:
– Кроить и не нужно – это сделают другие люди.
– Я не очень понимаю, о чем ты сейчас говоришь, – прямо сказала она. – Так что лучше начни по порядку.
– Если все получится, и ты захочешь работать на текстильной фабрике, то…
Она даже сползла на самый край сидения, подавшись всем телом вперед:
– Конечно, я хочу работать!
– Ну, тогда я нашел тебе хорошее место.
– Расскажи подробнее, – нетерпеливо попросила она.
Мартин выдержал недолгую паузу, словно собираясь с мыслями.
– Ездить тебе придется на другой конец города, но я думаю, ты сможешь обходиться только подземкой. Либо, придется переехать поближе. Там, конечно, не настолько хорошие общежития, но… решать тебе, разумеется. Работа посменная, хотя график я еще не уточнял.
От облегчения, благодарности и всепоглощающей радости Эмма даже взвизгнула, хотя прежде она даже и не подозревала, что способна на такие глупости.
Через несколько дней у нее уже была новая работа. Согласившись на неделю испытательного срока, Эмма потратила последние деньги – первые дни на новом месте ей не оплатили. Однако все это меркло по сравнению с блестящей перспективой вновь зарабатывать на жизнь, покрывать расходы и делать то, ради чего она и покинула дом. За то время, что она провела без работы, Эмма измучилась угрызениями совести и мрачными размышлениями, которые всегда вели к одному и тому же: возвращение в родной город, статус старой девы и домработницы, ежедневные встречи с матерью.
Наконец, все вопросы были разрешены. Она стала ездить домой по три раза в неделю, благодаря чему ей даже удалось немного обхитрить Шерлока – теперь вместо положенных четырех часов в неделю, иногда ей удавалось провести с Софией целых шесть часов. С самим Шерлоком она больше не встречалась, чему была очень рада.
Молчаливая война с Эмили продолжалась постоянно. Несмотря на полное спокойствие в разговорах и при обмене новостями за завтраком, теперь между ними ощущалось напряжение, временами скатывавшееся к неприятному холоду, за которым разрасталось отчуждение. Эмма старалась не думать об этом, но иногда у нее возникал соблазн бросить все свои горделивые привычки и упасть перед матерью на колени. Единственное, что удерживало ее – полная уверенность в том, что Эмили это нужно меньше всего. Поэтому она подавляла все свои напрасные порывы и выносила образовавшуюся пустоту со всем терпением, на которое была способна.
Словом, жизнь начала хоть как-то налаживаться только в декабре. Оказалось, что это было лишь обманчивой короткой передышкой, за которой всех их поджидала оглушительная катастрофа.
Ирена ходила с загадочным, но счастливым видом почти весь день, но на все вопросы лишь качала головой, заставляя его нервничать и теряться в догадках. Явившийся домой только поздно вечером, Шерлок был слишком усталым, чтобы наблюдать за домочадцами. Поэтому он стал замечать странности только утром нового дня, когда жена подавала завтрак. Она ничего не говорила, но он точно знал, что у нее были какие-то новости, которые она берегла для лучших времен.
Новостей, к слову сказать, действительно хватало – не так давно на главной площади города открылся довольно дорогой салон красоты, оборудованный по последнему слову техники. Хозяин, старый школьный друг Шерлока, купил специально для своего маленького предприятия самые новые фены, удобные кресла и другие непонятные электрические приборы, которые имели даже устрашающий вид. Он гордился тем, что теперь является владельцем самого лучшего салона во всем городе, но его радость была недолгой.
В первые же выходные, когда ожидался самый активный наплыв клиентов, уже с раннего утра весь коллектив парикмахеров получил плохие известия, причем для этого не потребовалось произносить длинные речи. Вообще можно было ничего не говорить. Главная вывеска, на которой местный художник изобразил классическую голубоглазую красавицу с идеальной прической и аккуратно накрашенными алыми губами, была испорчена рукой неизвестного вандала. Теперь это была бородатая красавица, лицо которой вряд ли могло привлечь клиентов.
Ирена рассказывала об этом с крайним возмущением – очевидно, ее такая ситуация вовсе не забавляла, хотя сам Шерлок находил все это смешным. Позже ему тоже стало не до смеха – оказалось, что подслушав разговор Филиппа, она выяснила личность преступника, но сдать его в руки горюющего владельца салона, к сожалению не смогла. Единственное, что оставалось – отколотить несознательного гражданина самой, хотя и это удалось с трудом. Мальчик стал слишком большим и ему все эти шлепки явно не доставляли ощутимой боли.
– Он стоял и ухмылялся, представляешь? – жаловалась она прямо за обедом, пользуясь тем, что вся семья собралась за одним столом.
Зная о том, что он должен поддержать жену в воспитательном процессе, Шерлок постарался скрыть свое веселье и повернулся к Филиппу с логичным вопросом:
– Зачем ты это сделал?
Филипп лениво отодвинул от себя тарелку и поднял глаза:
– Можно подумать, что я кого-то убил.
– Человек вложил в это деньги, потратил много времени и сил вовсе не для того, чтобы какой-то поганец потом все испортил, – назидательно продолжил Шерлок, уже чувствуя отвращение к самому себе. – Тебе нужно будет извиниться. Мы не можем покрывать тебя в этом преступлении.
– Ну и ладно, – почти безразлично пожал плечами Филипп. – Делайте что хотите.
– Если ты объяснишь мне причины, по которым тебе пришло в голову сделать это, то, возможно, мы найдем другой выход.
– Я решил, что будет весело.
Шерлок даже развел руками, явно потерявшись от такой наглости. Никакого стыда Филипп не испытывал, да и вообще ему было все равно.
– Ты понимаешь, что испортил человеку все настроение, спровоцировал ненужные расходы? А что если, исправлять это придется мне? – Позабыв о том, что сам не далее, чем две минуты назад находил рассказ жены смешным, Шерлок уже начал злиться. – Представляешь, сколько стоит новая вывеска? И кто заработает эти деньги? Ты?
Филипп вздохнул:
– Может, и я.
– И как же это, интересно мне знать?
– Посмотрим.
– Пока ты будешь смотреть… Черт, теперь я понимаю, почему Ирена так злится на тебя. После обеда мы с тобой вместе должны будем пойти в этот салон и во всем признаться.
– Ладно.
– И это все? Подумай, что ты скажешь, там одним «ладно» не отделаешься. Тебе нужно будет извиниться и принять на себя все последствия.
Обед завершился в молчании, и только София изредка шмыгала, нарушая тишину. Поначалу он подумал, что она заплакала, но на ее лице не было слез, и она оставалась совершенно спокойной, словно ее вовсе не волновало то, что происходило за столом.
Выговоры, жалобы и даже шантаж – все это пришлось выслушать вместе с Филиппом. Никто и не говорил, что будет легко, но сейчас Шерлок терял терпение, понимая, что всего этого можно было избежать, если бы его племяннику не вздумалось разрисовать чертову вывеску.
