Недели за три до выписки из госпиталя, я занялся анализом боевых операций на море, какой должен быть флот, его структура, что нужно флоту: оружие, приборы, корабли, методику подготовки флотских специалистов. Я не остановился только на одном флоте, но как вы догадались, не мало нововведений я посветил авиации, и даже сухопутным войскам, написал про танки и тактику их использования. Но многие мои идей опережали время и возможности производственной базы страны.
В последнее время было столько исписано бумаги, что ею можно оклеить небольшой особняк. Прохор только головой качал, так как я для него кардинально изменился, он никогда меня таким не знал. Всяких задумок было огромное множество, в этом мне помогали и находящиеся на излечении не только флотские офицеры, но и сухопутные.
Писал я много. Но вот руки от этой писанины, всегда были чуть ли не по локоть в чернилах, в начале, я обзавёлся Паркером — стал меньше мараться, но рука уставала. Пришлось обзаводиться пишущей машинкой, а в роли машинистки иногда выступала Ольга, Анастасию я к этому не привлекал. Но иногда приходилось нанимать профессионалку в этом деле, вот только она печатала не мои научно технические мысли, а второстепенные заметки, а остальное я делал всё сам.
Только вот всё это пока лежало вместе со мной бесполезной макулатурой, всему этому надо было давать ход. Кое-что я отправлял с оказией в разные Военно-технический комитеты, в том числе, и в Главное военно-техническое управление. Чтобы там рассмотрели некоторые проекты, но я понимал, что без моего непосредственного проталкивания всё может заглохнуть. Значит, мне самому после выписки из госпиталя придется этим заняться. Написал несколько пожеланий и моему приемнику контр-адмиралу Трухачеву и новому начальнику минной дивизии Колчаку. Посылал бумаги и командующему и Григоровичу, но они всё копились и копились, потому как, новые идей рождались постоянно. В этом не я один был виноват, а немалое количество офицеров. У нас тут образовался целый коллектив единомышленников.
Я уж с большим нетерпением ждал, когда выйду из госпиталя, чтобы встретится с нужными людьми. А тут мне повезло, как-то в двадцатых числах сентября я узнал, что в Ревель прибывает командующий флотом и он обязательно будет у Генерал-губернатора Эстляндии и Лифляндии вице-адмирала Герасимова. Я решил с ним встретиться и поговорить. Просить его приехать в госпиталь я не захотел. Поступил я по-другому, послал Качалова к дому Герасимова, сторожить, когда там появится командующий, чтобы после появления последнего, сразу летел ко мне в госпиталь. Дав Качалову деньги на пролётку, с таким расчетом чтобы он держал её при себе, а не искать когда понадобится на обратный путь. И предупредил, чтобы нашел с мягким рессорным ходом, так как мне придется полчаса трястись на ней по булыжникам до дома вице-адмирала.
Всё так и вышло, как и рассчитывал, я прибыл в особняк к Герасимову, когда Канин был ещё там.
Генерал-губернатора принял сразу, как только ему доложили обо мне.
— Ваше превосходительство, разрешите.
— Михаил Коронатович! Проходи. Не ожидал, что вот так скоро будешь бегать по городу, а всего две недели назад были прикованы к кровати. Я рад за вас, что так быстро идете на поправку.
— Спасибо Ваше превосходительство. Да наши врачи постарались, дырки залатали, теперь я похож на старый баркас, которому приклепали две заплаты на корпус, чтобы не сразу затонул в свежую погоду.
— Да какой ты у нас баркас, ты у нас «броненосец». Тебя не так просто потопить. Тем более двумя маленькими пулями.
Да его двенадцатидюймовым не потопить — вставил свою реплику командующий, подходя ко мне и пожимает руку. Поздравляю тебя ещё раз за твою победу, а то, вот так лично поздравить у меня не получалось. А все же, как твоё самочувствие, как раны, несильно беспокоят.
Да пока сюда добирался, всю дорогу матерился, хотя пролётка была на рессорном ходу. Мне бы пешочком было сподручнее, и менее болезней, да боялся, что не застану вас на месте.
Ну, ни чё, ни чё, вот ещё пару неделек полежишь, а там съездишь на воды. Я приказ о твоей временной отставке по болезни подготовлю. Я думаю после двух месяцев на Кавказских водах, раны окончательно затянутся, там же наберешься сил, так что поезжай на юг — посоветовал командующий. А тут и море замерзнет, так что, до весны ты можешь быть свободен. Раньше апреля месяца, боевые действия не начнутся. Вот тогда-то ты нам и будешь нужен.
— Я воспользуюсь вашим советом, Ваше превосходительство, но я не за этим к вам пожаловал.
— Так у тебя что-то конкретное и опять какие-то твои задумки.
— Василий Александрович, Михаил Коронатович да вы хоть присядьте, что так и будете обсуждать свои планы стоя — предложил хозяин дома. Я сейчас распоряжусь на счет чая, или кто-то желает что по крепче.
— Александр Михайлович, если можно шкалик коньячку, «Шустовского» — попросил я.
Герасимов посмотрел на Канина, ожидая что скажет он. Адмирал махнул рукой, чтож и ему тоже в таком случае не помешает одна стопка. Пока хозяин отдавал распоряжения насчет выпивки и закуски, мы с командующим расположились за столом.
Я приметил, что Канин как-то больно пристально меня разглядывает.
«И что он там на мне увидел» — подумал я.
— Да мне кажется адмирал, что вы даже помолодели за то время пока лежите в госпитале — произнес Канин.
«Ага, кто-то уже наплёл командующему о моих гуляниях с сестрами Фёдоровыми. Вот ведь б…, знал бы, кто об этом растрезвонил по всему флоту, язык бы к жопе пришил тому болтуну». — Именно так в первую очередь подумал я на это замечание. Мне показалось, что именно на это намекает командующий. Это потом я понял, что Канин говорил именно о том что я помолодел. Но я ему ответил в тот раз, руководствуясь совсем другим.
— А что ещё мне остается делать в госпитале, только спать, жрать, набираться сил, нервничать и переживать за выполнение приказа не приходиться, вот и молодеем. Кровь в жилах играет, так почему же да не гулять по парку в компании молоденьких сестричек.
Канин удивлённо посмотрел на меня, услышав такой ответ. «Причем тут какие-то сёстры милосердия, когда речь идёт совсем о другом».
Командующий просто приметил, что адмирал Бахирев немного внешне изменился. Когда он разглядывал Бахирева то думал про него. «А Бахирев-то стал немного стройнее что ли, если так можно выразиться глядя на него. А ведь вот так он выглядел года три-четыре назад. Это потом у него появилось брюшко, и которого сейчас не видно. Насчёт стройности, тут можно было всё списать на тяжёлое ранение. Но вот как объяснить то, что седины на голове убавилось, если ещё три недели назад её было предостаточно. Или он подкрасил волосы, чтобы скрыть свою седину».
— Возможно, Михаил Коронатович, вы и правы, что это месяц проведённый в госпитале так повлиял на вас. Врачи всегда говорили что сон и питание, лучшие лекари. Да и волноваться вам лёжа здесь не приходится. Так о чем вы так стремились со мной поговорить?
