— Но позвольте. 1975 год. Вы наверно хотели сказать в 1875 году.
— Нет, вы всё верно поняли.
— Но как такое возможно?
— Если бы я знал как такое возможно, я бы обязательно вам рассказал.
Ну а Бахирев-то где? А я понял. Он после того ранения не выжил, и вы его заменили пользуясь своим сходством. Но вот одно вас подвело, вы выгладите моложе настоящего Бахирева. Но как это случилось? Он же уже выздоравливал, я-то хорошо помню, это он был тогда в госпитале, когда государь самолично повязывал пожалованный ему орден Святого Георгия. И как вам удалось его заменить, почему-то все принимали вас за него. Похоже на какой-то сговор. Или решили, что герою Рижской битвы негоже погибать на радость нашим врагам.
Я слушал Григоровича и про себя смеялся над его версией о подмене адмирала.
— Иван Константинович! Вы же не даёте мне рассказывать. Я предупреждал, что во всё что вы тут услышите, трудно поверить.
— Я слушаю вас.
Так вот. Как я уже сказал, я родился в 1975 году, то есть через семьдесят лет появлюсь на свет божий. А ещё через тридцать пять лет я ничего не подозревая, и тем более не понимая как, я оказался тут в 1915году. Но это не всё. Сюда переместил только мой разум, тело осталось там, в 2010 году. Как говорится в индуисткой религии, произошла реинкарнация. Индусы верят, что душа одного человека может жить в теле другого, да и не только в теле человека, а в любом другом живом существе.
— Но если верить трактованию индусов, это значит, что вы умерли. Только душа умершего может занять место в живом существе.
— Возможно, что я там и вправду умер. Что я запомнил последнее в той своей жизни, так это то что я выйдя из дома направлялся за продуктами — как сейчас говорят — в лавку. Была осень. На улице уже подмораживало, поскользнувшись, я упал, ударившись головой об асфальт. А в сознание я пришел уже здесь в чужом теле, и это тело принадлежало адмиралу Бахиреву. А почему именно в Бахирева? Да потому что он оказывается мой прадед и об этом я узнал только здесь. До этого я не знал кто мой прадед, это оказалось семейной тайной.
Я вижу по выражению вашего лица, что вы мне не чуточку не поверили и считаете меня сумасшедшим. Но я вас предупреждал, что в это невероятно трудно поверить. Будь я на вашем месте, точно также не поверил не единому слову. Но это всё правда. Как вам доказать что я не сошел с ума. Хотя чего доказывать, можно было догадаться по тому, что я знал о некоторых событиях наперёд. Я пытался предотвратить их своими пророчествами и делами и повернуть некоторые исторические события в благоприятное для России русло. Но что я могу сделать один, да и поздно я попал сюда. Война уже в самом разгаре, но и то, кое-чего я успел сделать. Вот вы удивлялись, как я смог предугадать действия германского флота и послал к Бокшеру эсминцы Гадда. В моем времени, откуда я, — будем говорить — переместился…. Так вот, бой у Готланда происходил совсем по-другому. Ещё одна особенность этого перемещения, заключается в том что я попал в тело Бахирева за сутки до начала этой операции. Так что времени у меня чтобы подготовиться, было очень мало. Но кое-чего я всё же успел.
Я рассказал Григоровичу, как на самом деле происходил этот бой и чего Бахирев добился тогда, и чего вышло в этот раз. Рассказал, что в моем времени не было боев у Пиллау и Мемеля, но был бой «Новика» и даже с теми же самими эсминцами противника. Только бой тот происходил в Рижском заливе, где он загнал повреждённый в бою эсминец противника на минное поле, второй с повреждениями смог уйти. Что боя линейных кораблей в заливе не было, а сами линкоры всю войну практически простояли в Гельсингфорсе. Германский флот почти в том же составе что и здесь, — прибавьте ещё несколько кораблей из тех, что нам удалось потопить тут, но там-то они были целёхоньки — предпринял попытку прорыва в залив. Финал ясен, флот прорвался. Но в отличие от здешних событий он потерял всего несколько тральщиков и пару эсминцев — потопленными, да около десятка кораблей повреждёнными, в том числе линейный крейсер Мольтке». Мы потеряли канонерки «Кореец» и «Сивуч», да несколько кораблей было повреждено. Но германские корабли тогда в заливе долго не задержались, через несколько дней они покинули его, но чтобы вернуться вновь через два года и захватить большую часть архипелага.
— Но из этого я думаю, у немцев в этот раз ничего не получится, возможно, даже германский флот и не будет что-либо предпринимать, памятуя во что ему обошлось первое посещение Рижского залива — сказал я Григоровичу и продолжил рассказывать дальше.
Упомянул о действиях Черноморского флота. О делах на фронтах. Особенно обнадеживающие события были летом 1916, в связи с Брусиловским прорывом.
— Но опять из-за подковёрной борьбы нашего генералитета, наступление не было доведено до конца — вставил я свою реплику.
Распущенные слухи о предательстве в окружении царя и царской семьи, в особенности разговор шел о царице. Про убийство Распутина. Потом мой рассказ дошел о заговоре против царя, отречении, временном правительстве. Далее о развале армии и флота, октябрьском перевороте, позорном мире, германской оккупации Белоруссии и почти всей Украины. Об окончание войны в Европе о распаде трех империй.
— А нам всего-то оставалось год потерпеть, а так победа от нас ушла и мы остались у разбитого корыта. Зато наши западные союзники нажились на этой войне за нас счет. Германия получила свой позорный Версальский договор из-за него-то разразиться ещё более страшная и кровопролитная война. Хотя я немного опережаю события. Карту Европы после поражения Германии и её союзников основательно переделали. Появились с десяток новых государств, так что границы изменились и очень существенно. Самым крупным из вновь образованных государств стала Польша, которая сумела урвать не малые куски земли сразу от трех империй. Пока мы истребляли друг друга в гражданской войне, Польша захватила у нас довольно большую территорию.
Я начал рассказывать о гражданской войне, и иностранной интервенции, о расстреле царской семьи. После рассказа о судьбе императорской семьи я замолчал. Григорович тоже молчал. Видно переваривал услышанное. Руки мелко подрагивали, на бледном лице выступила испарина, которую он машинально вытер рукой и лишь после этого взял платок и протёр лицо уже им.
— Так что Ваше высокопревосходительство, продолжать дальше или остановимся на этом.
— Нет, этого не может быть! Этого просто не может быть.
— Это, Иван Константинович, всё может произойти, если мы не попытаемся это предотвратить. После моего вмешательства некоторые исторические события уже развиваются по-другому, но этого мало и всё может войти в проторенную колею.
— Нет, это какой-то бред. Как я могу поверить в то, что вы тут наговорили. Вы правнук адмирала так ещё и вселились в его тело.
— Как вам доказать что это правда я не знаю. Предсказывать что-то я уже в принципе не могу, так как я уже сказал, из-за моего вмешательства некоторые исторические моменты развиваются по-другому. Хотя в целом всё ещё ничего не изменилось, и Россия по-прежнему скатывается к пропасти.
